Елена Булганова - Девочка, которая спит. Девочка, которая ждет. Девочка, которая любит [сборник litres]

– Да черт возьми, кто вы вообще такие?!

Я швырнул в одного из них ножом, который без помех прошел сквозь тело и исчез в сугробе. Трясущимися руками я выдернул из-за пояса пистолет, замахал им в воздухе:

– Валите отсюда, живо!

И сделал пару шагов вперед. Странно, но призраки вроде как испугались вида оружия, сгруппировались и отступили тоже. Но тут завопил Женька. Я вспомнил ощущение тяжелого жара, исходящего от фигур, и поспешил вернуться на прежнюю позицию. Снял пистолет с предохранителя и наставил на фигуру с левого края, чтобы случайно не попасть в мальчишку.

– Ты что делаешь? – зашипела мне в ухо Иола.

– А как тебе кажется?

– Ты же не станешь… Вдруг их можно убить?

– Ты сумасшедшая?! – заорал я. – Это не люди! Это призраки, или голограмма, или черт знает что!..

Но тут Иоланта ловким движением скрутила мне руку, вырвала пистолет и отправила в полет куда-то в лесную чащу. Я вытаращил на нее глаза, не веря до конца, что она так поступила.

– Хватит глаза пучить, смотри, они исчезают, – скривилась девочка.

Я поспешил обернуться: и в самом деле, призрачные фигуры тускнели и таяли прямо на глазах, через считаные секунды их не стало. Я бросился вперед, разорвал веревки, подхватил на руки почти невесомое тело.

– Кто тебя здесь привязал?

– Школьный тренер, – простонал мальчик.

– Когда?

– Давно, утром. А ночь продержал в каком-то сарае.

Он откинул голову и медленно прикрыл глаза синеватыми прозрачными веками. Вид Женьки так напугал меня, что я почти заорал:

– Иола, хватай его и дуй в больницу! А я займусь этим Гаем Малодием!

– Эй!

Я обернулся: на краю полянки стояли ребята, Альдонин и двое из тех, кто отлавливал вместе с ним сбежавших арестантов. Смотрели растерянно, недоумевая. Не обращая на них никакого внимания, я со всеми предосторожностями переложил Карамыша на вытянутые руки Иолы. Кажется, он был без сознания, во всяком случае, глаз больше не открывал.

– Что здесь происходит? – Платон стремительно зашагал ко мне по глубокому снегу.

– Не в курсе, – честно ответил я. Иола почему-то не уходила, наблюдала за нами, и это меня очень злило. – Тренер Гай похитил этого пацана, а потом привязал его здесь. Слушай, Альдонин, будь другом, просто вернись к ребятам и скажи, чтобы все валили по домам, ясно? А с тренером я сам разберусь.

И я двинулся в том направлении, где, если верить карте, был конечный пункт нашего маршрута и где, по моим прикидкам, должен был находиться тренер Гай.

– Стой!

– Ну что еще? – Я нехотя обернулся и с вялым удивлением обнаружил, что Платон наставил на меня свой пистолет.

– Вернись в колонну. Игра по-любому должна продолжаться.

– Какая, черт возьми, игра? Ты не понял, что здесь произошло?

– Мальчик – часть игры. Поставь его на землю. – И Альдонин перевел руку с оружием на Иолу. – Он сам вам об этом скажет.

– Ага, скажет, под дулом пистолета…

Я начал медленно отступать под прикрытие огромной сосны. Не нравилось мне лицо Альдонина в этот момент, ой как не нравилось. Для себя я решил: как только меня закроет сосна – пущусь наутек, Иоланта тоже не растеряется. Нашу скорость Платон не в состоянии предусмотреть.

– Погоди, давай сначала поговорим, – почти умолял Альдонин, все больше бледнея.

Парни по бокам от него в некотором шоке взирали на своего лидера. Я-то как раз прекрасно понимал, что с ним такое: он уже сообразил, что будет дальше, недаром самый умный в школе. Если я сдам тренера, на свет наверняка вылезут факты о том, что они все тут вытворяли во время, а особенно после своих игрищ. И прощай репутация отличного парня, гордости школы. Пожалуй, за такое и убить можно…

Я ступил под прикрытие сосны, и тут же по ушам хлестнул выстрел. Да, не приспособлен мой обострившийся слух для таких звуков. А одновременно с выстрелом я уловил позади и справа от себя тонкий девичий вскрик. И оцепенел от ужаса.

Иола? Но ее уже нет на прежнем месте, да и крик прилетел с другой стороны. Забыв про Альдонина, я выскочил из-за дерева на прежнюю позицию, завертел головой – и увидел: кто-то лежал в сугробе шагах в десяти от меня, из снега торчали два темных блестящих хвостика с разноцветными резинками, а сам сугроб, только что белоснежный, теперь густо усеяли красные горошины. Я сам не осознал, как оказался в том сугробе, как протянул руки…

– Осторожней, может…

Иола откуда-то образовалась рядом со мной и теперь не давала мне прикоснуться к Хонг. Карамыша у нее на руках больше не было, и, на миг обернувшись, я увидел его сидящим на снегу. А еще увидел Альдонина и испугался его лица больше, чем всего происходящего. Он ежесекундно переводил ужасный взор с пистолета на сугроб и обратно. Парней рядом с ним больше не было.

А Иола уже держала Хонг на руках. Поймав мой взгляд, она тихонько качнула головой. Это движение увидел и Платон, потому что выронил пистолет, ломанулся прочь и исчез за деревьями.

С минуту мы с Иолой смотрели друг на дружку, потрясенные, не верящие в реальность происходящего. Потом я собрался с мыслями и сказал:

– Все-таки отнеси его в больницу.

И кивнул на посиневшего Женьку – он скорчился на снегу, кажется, его тошнило.

– А… Розочка?

– Отдай ее мне. Я отнесу в лагерь, – сказал я, внутренне мечтая, чтобы Иола по своей привычке противоречить мне отказала. Но она тут молча кивнула и осторожно переложила Хонг мне на руки.

– Я скоро буду в лагере, может, даже нагоню вас.

Хорошо бы. В лагере же Димка, и мне даже думать было жутко…

– По городу не несись, и так уже…

– Хорошо, не буду.

И исчезла из виду. А я побежал по снегу, стараясь не трясти сильно Хонг, как будто это могло ей повредить. По своим следам вернулся к колонне, выглянул из-за деревьев, чтобы позвать Бридж и Тасю, но не увидел их там. Как и Альдонина. Да и вся колонна уже как-то смялась, скучилась, никто больше никого не сторожил, и все выглядели одинаково напуганными.

Потом я вспомнил о тренере. Черт, не хотелось им заниматься сейчас, но ведь еще смоется, пожалуй. И я понесся на ту поляну, где он должен был нас ждать. Но… поляна сверкала нетронутым снегом. Почему-то вместе со взглядом на этот снег мысли о мистере Малодии как-то улетучились из моей головы, и я отправился прямиком в лагерь.

Когда перемахнул через забор, сразу наткнулся на четкий след кроссовок небольшого размера. След глубокий, значит, Бридж несла Тасю на руках. В лагерном бараке я обнаружил люк открытым – и склонился над ним. Оттуда с километровой глубины до меня доносились голоса. Я услышал, как крикнул Дима:

– Я все равно поднимусь! Мне нужно наверх, и точка!

– Но ты даже прикоснуться к себе не даешь, – умоляюще проговорил Борис. – Я только хочу тебе помочь.