Элтэнно. Хранимая Звездой - Хозяин Острова [litres самиздат]

– Так и скажи, что если у брата будет первый номер, то тебе обидно станет, – решила ещё немного подтрунить Инга.

– Так и скажу! Обидно. Только до первого и ему самому далековато будет.

– А кто первый?

– Ты же вроде хотела о себе узнать? – резко перевёл тему парень и, получив в ответ смущённый кивок, продолжил. – По поводу тебя… У Остора неотлучно при себе такая огромная толстая папка, в которую он листик за листиком вкладывает написанные им же на тебя жалобы.

– Серьёзно?! – ужаснулась девушка.

– Почти. Мне удалось убедить его оставить отчёт в первоначальном состоянии, без происшествий прошлой ночью. Так что в этом отношении всё останется по-прежнему и можешь не переживать особо.

– Фух, – выдохнула она, но её интересовало не только это. – А что тела? Так и не нашли?

– Нет… Да и как? Если сразу ничего не обнаружили, то уж после бури и вовсе бессмысленно. Поиски, конечно, продолжаются. Ребята работают, но… Сама понимаешь. Надежды нет. Воды Острова забрали их.

– Плохо.

Воспоминания о коллегах словно тёмная тень мрачно повисли над ней. Прошло всего несколько дней с их гибели, а она почти толком и не вспоминала о товарищах. И ей стало и ужасно стыдно, и… Это же жизнь! Люди приходили в этот мир. Уходили из него. А остающиеся просто жили дальше. Особенно, когда смерть забирала не самых близких, а так. Знакомых. Ведь не так уж много она знала о спутниках!

…Но от этого обстоятельства почему-то становилось ещё печальнее.

– С погодой тоже ясности нет… И в переносном и в прямом смысле. Хотя так с Острова и не скажешь, а несколько километров от берега – и совсем иное.

– Настолько серьёзно?

– Если бы ты только видела данные! – воскликнул парень и тут же сознался в истинной причине своего недовольства природой. – А туристы рвут и мечут! С каждым часом недовольных становится всё больше.

– Неудивительно.

– Ладно бы просто возмущались, а то ведь гениальные идеи подсказывают.

– Какие, например? – ей действительно стало интересно, что там могли предложить магнаты.

– Про вертолёт всё же быстро одумались и забыли, – если бы островитянин принадлежал к православной религии, то наверное бы и перекрестился. Интонации прекрасно подходили для такого действия. – Теперь вот кто-то из них всерьёз подводную лодку предложил.

– Ваш заказ, – перебил Риэвира официант, ставя перед ними тарелки.

Содержимое выглядело чудесно. Инга с удовольствием вдохнула аппетитный аромат и почувствовала, как желудок словно бы сжался в предвкушении.

– Радуйся, что не космический корабль, – усмехнулась она и пожелала спутнику приятного аппетита.

– Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее!

Всё любопытственнее и любопытственнее!

Всё страннее и страннее! Всё чудесится и чудесится!

Льюис Кэрролл "Приключения Алисы в стране чудес"

День шестой. Три часа после полудня

После обеда идти в гостиницу не было никакого расположения духа, но и прогуливаться по городу Инга не жаждала. На долю её бедных ножек выпало предостаточно издевательств за последнюю неделю! Поэтому девушка всё-таки вернулась в номер, положила в пляжную сумку купальник, покрывало, полотенце и спустилась в фойе, рассчитывая взять в аренду велосипед и поехать на пляж, как и подобало порядочному туристу. Однако это безусловно приятное и правильное намерение прервало пение. Ещё с коридора второго этажа до её ушей донеслись приятные звуки непонятных слов. Голос был настолько завораживающим, что она некоторое время просто стояла, прислушиваясь к нему. И очень удивилась, увидев, что пел старик Арьнен.

Тот оказался в фойе в полном одиночестве и явно наслаждался временем, когда почти все туристы проводили время вне гостиницы. Вероятно, поэтому он и позволил себе подобную вольность. И Инга была счастлива, что стала невольной свидетельницей концерта. Она определённо не желала мешать и хотела дослушать песню до конца, однако Арьнен, завидев постоялицу, плавно сбавил громкость пения и замолчал.

– Это было великолепно! – искренне сказала она. – Не ожидала, что вы можете так петь! Голос столь чистый и…

– И?

– И молодой, – всё же закончила девушка, несколько краснея.

Арьнен только усмехнулся.

– Слышали бы вы песни, которые я пел, когда действительно был юн и изображал из себя барда! Женщины обожали меня.

– Я понимаю их… А о чём была эта песня? Серенада о любви?

– Можно и так сказать. Про любовь в ней тоже много. Но больше о судьбе.

– Да? Расскажете? – ей и правда захотелось узнать сюжет.

– Эта история отца, который потерял дочь и винил в своей беде её лучшего друга. Его желание отомстить в конце концов побороло благоразумие. Оно стало настолько сильным, что ради него он уничтожил целый мир.

– Ого! – удивилась Инга. – Надо же!

– А что вы находите странного?

– Ну, – попытала она облечь в слова мысли. – Как-то чересчур масштабно. Даже если бы не только друга пытался убить, то тогда уж всю его семью или весь город… Но чтобы целый мир?

– Видите ли, Инга. Будь этот несчастный отец обычным человеком, то так бы и стало, – спокойно пояснил Арьнен. – Но он обладал большим могуществом, да ещё и поддался собственной слабости.

– Мне кажется, что тогда можно было бы выбрать и более аккуратный способ, – не приняла объяснения девушка. – Ради кого-то одного действовал он излишне глобально.

– Не судите, – строго и категорично произнёс старик. – Другом той девушки являлся сосуд, в который Сотворивший всё живое вложил почти всю свою силу, часть знаний… и ни капли собственного умудрённого жизнью разума!

– О!

– Вот так! – остался довольным произведённым эффектом Арьнен.

– Ладно. Так, значит, песня заканчивается уничтожением всего живого?

– Отнюдь! Это только начало судьбы. Дальше сосуд Творца создаёт новый мир и наказывает главного героя истории. Тот вынужден служить безропотным рабом и палачом за пределами пригодного для жизни пространства, но он и не испытывает по этому поводу никаких чувств, кроме вины за прежнее. И так проходят годы, пока однажды к его заставе не подводят ту, что вобрала в себя душу его дочери.

– Вы сами сочинили историю или это местная легенда?

– Это судьба, – развёл руками Арьнен. – И в ней всё могло бы быть иначе, отправь отец незнакомку обратно или на казнь. Но он отпустил её бродить до скончания веков на подчинённых ему землях, для чего разделил себя на несколько частей. Большая его телесная часть осталась в замке исполнять долг. Дух получил указание помогать ей и следить, чтобы дочь не смогла покинуть обозначенные безопасные пределы. А хрупкая Любовь и сама не желала отходить ни на шаг.