Лейлина Лина - Труп выгоревших воспоминаний

« Не спеши забывать тех, кто тебя пригрел, Яна. Ты всерьёз думала, что можешь убежать от меня, от нас, не заплатив при этом назначенную цену? Я наслышан о твоих…достижениях. Молодец, ты заслужила мою похвалу. Не думал, что после всего, что с тобой произошло, ты найдёшь в себе силы двигаться дальше. Признаться, это изрядно подпортило мои планы. Эх, а как я старался, лез из кожи вон, направляя моих дорогих выпускниц на проложенную им же дорогу. С тобой пришлось изрядно попотеть, ведь ты замела все следы, практически не оставив шанса найти тебя. Но…ха-ха-ха… ты забыла один из приобретённых у меня уроков, и оставила маленькую лазейку, сквозь которую я смог подсмотреть и просочиться, чтобы найти одну заблудшую душу, нечаянно выпущенную в свободное плавание. Я бы посоветовал тебе внимательно присмотреться к своему кругу общения. Одна твоя знакомая, просившая меня под впечатлительными пытками, не говорить тебе мое имя, боясь за потерю дружбы с тобой, открыла мне завесу секретной тайны крохотного мира Яны. И, о какое счастье, я послушал ее, несколько раз заставляя пожалеть о несущественном предательстве с ее стороны. И, дабы не быть многословным, а то сама понимаешь, я до боли занятой человек, я хочу дать тебе ещё один шанс, Яна. Надеюсь, ты получила мои послания. Зная тебя, я удивлюсь, если ты не ответишь на мой зов и не вернёшься к своим корням, на родину. Ведь мои методы познания человеческой души ещё полны нескончаемой фантазии, а сцепленные руки, лежащие от безделья на рабочем столе, так и чешутся воплотить эти мимолетные прихвостни в жизнь. Все таки результат требует жертв, согласна?»

Отправитель не попрощался и не представился. И я обрадовалась, приняв решение не поднимать телефонную трубку. Ведь если бы я это сделала, то я боялась нафантазировать многочисленные повороты событий, которые могли бы со мной произойти. Я вспомнила о потребности в дыхательной функции моего организма, когда стала задыхаться от нехватки воздуха. Я сделала глубокий выдох, пытаясь прийти в себя. Теперь открывание посылки оказалось опасным занятием. Правда, нести огромную коробку из-под обуви через весь центр Парижа, мне не доставляло никакого удовольствия, но теперь, при сложившихся обстоятельствах, открывать коробку в офисе было безопаснее. Я на гнущихся шагах подошла к шкафу, открыла дверцу, перебрала свои рубашки и ,решив остановиться на светло-голубом цвете, в виду отсутствия формы на рабочем месте, я трясущимися руками стала застегивать на себе пуговицы, не забыв надеть под рубашку нижнее белье такого же цвета. Справившись с пуговицами, кое-как натянула на себя вторую пару повседневных джинс и, трясущимися руками, впервые, набрала номер напарника, не удосужившись посмотреть на настенные часы.

– Лаврецкая. – Людовик прохрипел мою фамилию, борясь с явным недосыпом. – Ты знаешь какой сейчас час?

– Ты можешь подвезти меня в наш офис? – Быстро, пока не передумала, спросила я напарника.

– Неожиданно. – Ответил Людовик. – Я заеду за тобой в девять.

И первым нажал отбой, прерывая наш разговор. Про кофе я благополучно забыла. В голове продолжал звенеть пугающий меня голос, не скрывая своё нежелание пропасть из моего мозга. Мои руки дрожали, до боли сжимаясь в кулаки. Я этой боли не ощущала, а если и ощущала, то сжимала кулаки ещё крепче, зацепляя ногтями кожу рук. Я прикрывала глаза, боясь окунуться в не кончающийся поток плохих воспоминаний. К сожалению, на негнущихся ногах, я села на не заправленный диван и рухнула с головой в воспоминания, которые старалась забыть, начав новою жизнь.

Я открыла глаза и почувствовала как нахожусь в своем, но в то же время чужом, незнакомом мне теле. Мне семнадцать, волосы выкрашены в черный цвет, олицетворяющий знак протеста (уже не помню чего именно), и я смело стреляю по мишеням из учебного пистолета, постоянно пропуская их центр. Разрешения на ношение оружия у меня нет, но я предполагаю, что оно есть у моего наставника, который пристально следит за ходом нашей стрельбы. В обучающей группе нас четыре человека: все девочки, доросшие до возраста семнадцати лет и старше. Я вытираю пот со лба и краем глаз смотрю на других девушек. Эти девушки, одновременно мои соседки по комнате и соперницы, по доброй воле пришедшие к наставнику по разным причинам. Таких девушек наставник ценит и уважает. Ведь не каждый в здравом уме способен уйти из семьи, порвать связи с беспокоящимся родственниками, и с легкой душой выпить предлагающую гадость для контроля разума и более «здравому» подчинению своего хода действий неизвестному мужчине.

– Яна, не отвлекайся! Урок ещё не подошёл к концу. – Спокойным голосом, заставляя каждое тело дрожать и покрываться мелкими мурашками, говорил мне наш надзиратель .

И я повинуюсь ему. Вновь перезаряжаю пистолет, отворачиваюсь от умело стреляющих напарниц и пытаюсь попасть в цель. Наша цель для стрельбы – провинившиеся ученицы. Они стоят к нам спиной, глаза у них завязаны чёрной лентой, а в рот влита лошадиная доля алкоголя. Они не понимают, что происходит, и не поймут, когда их настигнет пуля в сердце. Им не больше пятнадцати. Мои напарницы, уже сдружившиеся с ружьем смело стреляют по живой плоти, задевая то кусок ткани на руке, то попадая в более важные органы. Они натренированы, им интересна суть убийства, а я… я не могу так поступить с живым человеком, пусть и находясь под контролем чужих мыслей, в дроблённых в мою голову новых правил, придуманных моим личным наставником. Я мажу, мои пули пробивают стену, и ещё ни разу не задели человеческую плоть. Мое поведение раздражает наставника. Я чувствую его пристальный недовольный взгляд, упивающийся мне в спину. Скоро, после окончания урока по стрельбе, меня ждёт наказание за непослушание. На мою смену придут другие, я это знаю. Эту несчастную девочку, стоящую передо мной никто не спасёт, но я ничего не могу с собой поделать. Я не могу стать машиной для убийства по указке. Я не могу лишить невинного человека, попавшего в сети не возврата. Я делаю глубокий вдох и нажимаю на курок .

Я стою на давно забытом берегу озера и смотрю на гладкую поверхность воды. Из-за запустения, вода не голубая, а зеленоватая. На ней изредка, если присмотреться, можно увидеть плывущую тину. Хрупкий мир морской среды обитания умер, стоило людям уехать из этого края. На улице осень вступила в свои полноценные права. Листва на деревьях успела окраситься разными цветами красного и жёлтого. В промежутках ещё можно заметить отблески зелёного оттенка, грустно напоминающим об уходе лета. Неугомонный ветер не хочет успокаиваться. Он поднимает опавшие листья и несёт их в лишь одному ему изведанную даль. Я потуже затягиваю свой кардиган, не оборачиваясь на звук приближающихся шагов.