Лейлина Лина - Труп выгоревших воспоминаний

– Я, кажется, задал вопрос, Яна. – Приторно сладким голосом напомнил о себе надзиратель.

– Вы же сами прекрасно знаете, что мне они не звонят.

– И какие у тебя возникают эмоции, когда ты понимаешь, что тебя не только предали, но и забыли?

– Они меня не забыли…

– И ты веришь в это?

– А есть ли у меня основания в это не верить?

– Повернись ко мне. – С нажимом повелевает мне мужчина. – И я тебе расскажу сказку.

– Я не маленькая девочка, чтобы случать придуманные истории. – Недовольно ворчу я, но поворачиваюсь, понимая, что любое неповиновение может для меня плохо кончится.

Надзиратель призывает меня пальцем подойти к нему. Я подчиняюсь, боясь выпустить из ослабевших рук лук. Тело навивается свинцом. Таблетки, которые выдают нам каждый день, начинают машинально действовать. Мой разум притупляется, а голова начинает раскалываться от нереальности всего происходящего. Мне кажется, что передо мной стоит отец, а не надзиратель, успевший за год стать для меня чуть ли не членом моей семьи. Наваждение, позволяющее выполнять любые приказы, пробудет со мной до вечера, пока моя голова не соприкоснется с мягкой подушкой моей кровати.

Мужчина улыбается. Он убирает выбившую прядь черных волос за ухо. Осторожно касается пальцем моих губ. Слегка наклоняет голову. Со стороны может показаться, что он хочет меня поцеловать. И я жду заветного момента, но губы мужчины проходят мимо моих полуоткрытых губ и останавливаются недалеко от уха. Я чувствую его дыхание на своей шее.

– Мой сын забрал у меня удовольствие поразвлечься с тобой, Яна. – Шепчет он, правой рукой проводя тонкие, незамысловатые линии на моей спине. – Мне не нужны второсортные девицы в постели, но если хочешь… Мы можем преподнести ему урок.

– Вы хотите проучить своего сына?

– Девушка, не желаете ли заказать себе что–нибудь еще?

Я возвращающимся к себе взглядом посмотрела на обеспокоенно стоящую рядом со мной официантку. Я несколько раз моргнула, окончательно приходя в сознание. Невзначай потрогала кружку с кофе, который, естественно уже успел давно остыть. Посмотрела на часы. До прекращения регистрации на самолет мне оставался еще час свободного времени. Я улыбнулась девушке.

– Не откажусь от еще одного латте.

Официантка улыбнулась, записала мой заказ в блокнот и направилась к стойке с бариста. Кофейня имело не большое помещение. Я заинтересованно огляделась и заметила, что во время моего пребывания в омуте воспоминаний, большинство свободных столиков оказалось занято.

– Не думал, что ты любишь заниматься оккультизмом. – Людовик опустился на противоположный от меня стул и кивнул взглядом на перечерченный лист провинций Франции. – Жаль, что нам это ничего не дает.

– Уверен? – Я повернула бумагу к лицу напарника. – Здесь, выделены провинции Франции. Четыре из них относятся к месту рождения убитых девушек. Остальные – лишь скупые предположения, граничащие с фигурирующими названиями.

Людовик нахмурился. Он взял лист в свои руки и стал его пристально рассматривать.

– Ты поэтому просила вчера узнать больше информации о живых школьницах?

– Да. – Я достала из сумки два вчерашних листа, которые тоже отдала на изучение напарнику. – Это первоначальный вариант. А это, – я показала на звезду, выглядывающую из линий парижского метрополитена, – то что получилось в итоге.

– И что нам это дает?

– Если соединить четыре известные провинции между собой, – я протянула ему еще один лист, где красовалась незамысловатая стрелка, – то угадай, что вырисовывается в итоге.

Людовик взял лист. Он посмотрел на него, перевел свой взгляд на звезду, вновь посмотрел на получившуюся стрелку. Не удержавшись, напарник присвистнул.

– Когда ты успела это понять?

– Вчера днем. – Я положила палец к своей голове. – Как видишь, – улыбнулась официантке, принесшей мне кофе, – кофе помогает придаваться неплохим думам.

– Мудро, но глупо.

– Почему же?

– Ты не засекала время, когда рисовала стрелку на остров?

– Нет, а должна была?

– Яна, я не утверждаю, но и не верю в получившееся совпадение.

– Поясни, будь добр. – Я отпила горячее кофе.

– Видишь ли, – напарник понизил свой голос до полушепота так, чтобы постороннее не смогли подслушать наш разговор, – все убийства, которые были совершены за последние два дня, так или иначе связаны с тобой. Сначала, в кафе зашли девять школьниц. Ты их увидела, рассмотрела и повернулась ко мне. Потом одна из девушек отошла в уборную и была застрелена. Во второй раз ты вышла из офиса и опять же, твоему взору показались восемь привычных девушек. Естественно, ты не могла пройти мимо и не проследить за ними. Итог такого необдуманного решения: еще один труп. Вчера, ты находилась в кабинете Олега. И опять убийство, причем не одно, а целых три за день. Думаешь совпадение?

Я не хотела признаваться в очевидном: Людовик прав. Я хмыкнула, отвернулась от его пристального взгляда и посчитала нужным не отвечать на вопрос, произнесенный с некоторой долей присутствующего сарказма. Я невозмутимо поднялся кофе и сделала пару долгих глотков. Горячий напиток проник в мое горло. Я улыбнулась уголками губ.

– Я думаю, – решила я удостоить своим ответом напарника, – что вы пытаетесь меня запугать, придумывая мою причастность к происходящему делу.

–И что же нами движет?

– Олег печется о репутации Могильного Памятника. В прошлый раз, когда меня похищали, никаких предостережений и прошении Варновски – старшего о прекращении моей деятельности, а также поступающих предложений отстранения меня от расследования не было.

– Допустим. Не забывай только, что Олег открыл Могильный Памятник под влиянием отца. Ему нравится эта работа. Он не ожидал, что втянется в нее с головой. Теперь, Могильный Памятник – это его детище, которое он старается охранять и не потерять любой ценой. Формально, Олег Варновски наш босс, но его отец продолжает стоять во главе возникшей организации. Он имеет право шептать своему сыну безумные идеи. Если ему взбредет в голову попросить сына уволить тебя, как думаешь, на какую сторону встанет Олег?

– У тебя не получилось.

– Не получилось что?

– Подбодрить меня, напарник.

Людовик пожал плечами. Я же не хотела понимать всю правильность сказанных из уст напарника слов. Кто я такая чтобы меня защищали? А как бы отреагировал отец Олега, если бы он узнал, что я провела три года своей жизни в рабстве? Что бы он тогда сделал? Отвернулся бы от меня? Незамедлительно попросил огородить меня от своего сына? Попросил бы прекратить с ним общение? Уволиться из Могильного Памятника по собственному желанию? Я сделала еще один глоток из кружки. Не зря надзирателю не нравится, что пройдя столь долгий и временами мучительный путь, я смогла совладать с собой, полностью отправившись от всех его наваждений, вернув себе способность здраво мыслить и принимать правильные решения, не омраченные ничтожной повседневностью.