Лейлина Лина - Труп выгоревших воспоминаний

– Здравствуй, Яна.

Голос, такой родной и в то же время чужой. В любой другой ситуации я бы взвизгнула от радости, повернулась к собеседнику и обняла бы его с радостной улыбкой на лице. Но я уже не та доверчивая девочка, которой была когда – то. Я уже не та, которой была до момента своего рабства. Я другая. И он тоже другой. Все еще родной, по крови близкий мне человек.

– Здравствуй, Александр.

Я не спешила поворачиваться и встречаться своим взглядом с моим родным братом. Я не хотела задавать ему несущие вопросы. Я не могла поверить, что мой родной и единственный брат специально выждал момент, когда Людовик Шеннер скроется в паутине коридоров полицейского участка и лишь затем даст о себе знать.

– Как поживаешь? Нравиться ли тебе жить вдали от родного дома? Нашла ли ты долгожданный покой? – Шептал мне вопросы на ухо Александр, разговаривая со мной на русском языке.

– Бесполезно. Она не ответит тебе ни на один вопрос.

Из глубины улицы вышел молодой человек. Я вжалась, облокотившись на своего брата. Он изменился: стал стройным, накачал торс, похоже, выбросил весь свой старый гардероб, состоящий из безвкусной одежды. Юноша, смотрел на меня заинтересовано, останавливаясь на некоторых интимных, хорошо известных ему местах, заставляя меня внутри жаться еще сильнее и утопать под пристальным взглядом его карих глаз.

– Я же прав. Согласись со мной, Яна.

Его мягкий голос не утратил надо мной власть. Он говорил тихо, почти чарующе. Я смотрела прямо на него. Я надеялась, что Александр не слышал о моей наркотической зависимости, к которой подвергались большинство воспитанниц надзирателя. Я молилась, чтобы меня не заставили принять героин снова.

– Ты удивляешь меня с каждой нашей встречи, Яна. – Андрей улыбнулся, скрестив руки на груди, приблизился ко мне, сокращая разделяющее нас расстояние на несколько шагов. – Мой отец подсказал мне где тебя искать, но, когда я пришел в твои апартаменты, они оказались пусты. Пришлось прибегнуть к хитрости и запросить у моего отца доступ к телефону Могильного Памятника.

– У Михаила много шпионов по всему миру. – Александр усмехнулся, впуская в мое ухо сгусток теплого воздуха. – Я удивлен, что ты не приметила слежку.

Я попыталась вырваться из объятий своего брата. Тщетно. Он держал меня достаточно крепко. Поняв, что помощи от Людовика ждать еще долго, а разговаривать со своим бывшим братом, действующим по указке надзирателя, и родным братом мне не очень хотелось. Однако я не могла оставаться в стороне и молчать, сверля обоих яростными глазами. Рано или поздно меня заставят говорить. Им все равно: буду ли я находиться под наркотическим средством или нет. Я не горела желанием вновь вкушать аромат героина.

– Отпусти меня. – Процедила я сквозь зубы.

Александр Лаврецкий посмотрел на Андрея. Бывший парень слегка кивнул моему брату, давая разрешения исполнить мою просьбу. Щенок. Он прекрасно знал: бег не мой конек, я не смогу далеко убежать, не зная город, как свои пять пальцев.

– Каковы инструкции Михаил дал тебе относительно меня на этот раз? – Сплюнула я слюну на асфальт, показывая жестом все свое отвращение к надзирателю.

– Яна, держи свои эмоции под контролем. – Издевательским тоном поддел меня Андрей. – Вспомни третий урок, пройденный у моего отца. Кажется, тебе его зачли как отлично.

Как на зло, я помнила каждый урок, сданный мною не только на отлично, но и на другие оценки. Контроль эмоций – самый сложный из всех уроков. Каждая девушка, дошедшая до состояния половой зрелости и пролившая первую кровь своих критических дней, подвергалась ужасным пыткам. Испытуемую, именно так надзиратель называл свою послушницу во время испытания, привязывали веревками к кровати, раздевали ее догола и пытали. Пытки извращенца. Вот как можно было назвать второй вариант названия третьего урока. Надзиратель смотрел над муками своей воспитанницы. Девушка кричала, просила о помощи и пощаде, вырывалась из стиснутых ее рук и ног пут как только могла. Но ее не выпускали, пытки прекращались после полного отключения сознания связанной. Стоило девушке открыть глаза, как пытки вступали вновь в свою силу, заставляя ее кричать еще больше. Были моменты, когда над испытуемой глумились, входя в нее своим половым членом. Естественно, все это делалось с дозволения надзирателя и то при том, что девушка не являлась девственницей.

Я прошла испытания за два дня. Андрей ругался над моим телом, никого постороннего ко мне не подпуская. Его руки, держащие плетку, били меня с двойной силой. Я не кричала, лишь лежала, стиснув губы зубами, и невидящим взглядом смотрела в потолок. Получив отлично, зачтя мои безмолвные старания как похвалу, меня развязали, отпустили и позволили освежиться под горячей водой. Смыв с себя унижение, текущие с меня нескончаемым потоком, я провалилась в долгий сон. Из тридцати девушек, проходящие это испытание, выжили все кроме двоих. Они не справились с нанесенной обидой. Я помнила, как на день после окончания урока у всего потока, надзиратель вместе с Андреем грузили в небольшую ритуальную машину два коричневых гроба, закрытые крышкой. Об умерших не вспоминали. Многие, включая меня, боялись молиться или же просто называть их по имени. Некоторые неосознанные действия могли привести к злости надзирателя.

– По глазам вижу, ты вспомнила. – Андрей нарушил тишину. – Все таки мой отец сумел тебя чему –то научить. Не забудь, когда его встретишь, поблагодарить за труд и старания.

– Когда его встречу? –Тупо переспросила я, подавляя в себе желание добавить, что при встрече не прочь вонзить в его грудь хорошо заточенный нож.

– Я заметил, ты взяла билеты домой на пятницу. – Андрей лукаво улыбнулся и подмигнул Александру.

– Так если ты следишь за моими передвижениями, зачем показался передо мной сегодня? – Недоуменно пробормотала я.

Андрей пожал плечами. Он лукаво переглянулся с моим братом Александром.

– Мы всегда следили за тобой, Яна.

– Весь год?

– Весь год. – Подтвердил Андрей мои опасения. – Михаил дал тебе слабину, решив, что в сломленном состоянии ты не представляешь нам должной угрозы.

– Так что же изменилось с тех пор?

– Ты стала сильнее, мудрее, покладистее. Перестала ходить на приемы к психологу, психотерапевту и неврологу. Полностью отказалась от принятия нервозных препаратов. – Андрей загибал пальцы на руке, перечисляя мои достижения. – Смогла адаптироваться, перестала существовать. Если не полностью, так частично открылась миру. Завела новых друзей и сработалась с Людовиком Шеннером, годящимся тебе в отцы…

– Людовик не настолько стар как ты думаешь. – Прервала я Андрея.

– Допустим. Однако это не отрицает очевидного: пройдет еще немного времени, и ты готова будешь выложить все, что с тобой произошло этому типу. – Андрей замолчал, позволяя мне обдумать сказанное. – Попробуй переубедить меня в обратном Яна. Попробуй доказать мне, что я не прав.