Хелен Тодд - Сумрачный город [litres]

С этими словами он положил сломанный ключ на цепь, и тот вновь стал целым. Но ни холод, ни пекарня не исчезли.

– И нить пропала. – Аннетт сказала безразличным тоном.

Какая разница, плохо ли это или хорошо? Им нужен был выход и явно не на улицу. В такую вьюгу собственных рук не увидеть, не говоря уж о дороге.

– Прячь ключ, и попробуем найти внутренний дворик. Может, как пришли, так и уйдем.

Она сделала пару шагов и застыла. Казалось, под ногами вода, но нет – деготь. Липкий, черный, он покрывался пузырями, что создавали волны. Все это до жути напоминало один из ее ночных кошмаров. Тот, в котором Аннетт жила чужой, горькой жизнью. В сознании смутно всплывали силуэты. Один из них – русый парень с темными зелеными глазами. Он задумчиво доставал из чемоданчика медицинские инструменты, складывал их в железную миску, наполненную жидкостью, и что-то постоянно повторял, но слова так и не удалось разобрать.

– Ты чего застыла?

Анри, похоже, спрашивал не первый раз, но все еще оставался на расстоянии.

– Показалось, просто показалось… Пойдем…

Аннетт оглянулась, посмотрела под ноги, но ни того парня, ни дегтя больше не было. Пара мгновений на сомнения, и пришлось заставить себя идти. Сначала за пустой прилавок, после – через небольшую дверь, явно ведущую в подвал. Следовал ли Анри за ней или нет, не видела. Но понимала, что выход нашла верный.

На этот раз перемещение прошло быстрее. Вместо размытого калейдоскопа – мутное стекло, которое совсем скоро стало четким и прозрачным.

В воздухе вновь витали ароматы выпечки, сладких булочек, пряного хлеба и густого какао с молоком.

– Мы в «Тайк-Хифе», – сказал ей на ухо Анри. – В пекарне.

Уточнение было ни к чему, но именно оно дрожью напомнило об их недавнем визите в другую реальность.

– И все на месте. Ты, я, ключ…

Аннетт повернулась к Анри, посмотрела на перебинтованную руку, затем – на небольшой блестящий предмет в его ладони.

– Не показывай мне. Он не мой.

– Ладно… Давай я тебя угощу? Все-таки шли за заменой твоего десерта. И возьму что-нибудь для Эммы на вечер.

– Уже вечер…

Аннетт бегло оглядела освещенную фонарями сумрачную улицу и вздохнула.

– И прости, кусок в горло не лезет. Может, зелья Тодора не выветрились, а может, все из-за бесконечных смен реальностей.

– Ничего. Тебе помочь добраться к себе?

В голосе Анри проскользнуло волнение.

– Нет, нет, я сама.

– Ладно. До встречи, Ани.

В ответ она просто кивнула и переместилась в особняк Рэнделов.

Домой.

Чтобы ее наконец-то окутал крепкий, наполненный вязким потоком воспоминаний сон.

Алан хмурил густые темные брови и внимательно читал меню. Иногда поджимал губы, время от времени бросая задумчивый взгляд в сторону небольшого прилавка, уставленного десертами. Их заказ готовили уже полчаса. Дольше, чем обычно, хотя посетителей было немного: они с Аннетт и еще, судя по темно-серой форме, пара стражников.

На улице едва рассвело. Нордвуд окутывал густой туман. Привычная сумрачная погода: не видно ни домов, ни даже вытянутой руки. И в этом, пожалуй, была своя особенность прибрежного города. Он никогда не встречал гостей с особым теплом, не ловил туристов красочными курортами, а показывал истинный облик, приманивая тех, кто готов был со многим мириться ради чего-то стоящего. И у каждого это – что-то свое.

Аннетт точно знала: будь у нее возможность уехать, не смогла бы. Здесь все слишком родное, знакомое, притягательное своим несовершенством и свободой жить так, как есть.

– Ваш заказ, – оповестила официантка и поставила на стол два узких подноса.

– Спасибо, – коротко отозвался Алан, так и не оторвав взгляда от одной из книг.

Их было наверняка больше тысячи. Все стояли в стеллажах, закрывавших стены, ютились на деревянных подставках на столиках и в нишах под диванами. Даже пол – и тот был составлен из обложек, страниц, вырезок из газет и залит прозрачным лаком. Эта кофейня была чем-то вроде библиотеки. Любой мог принести что-нибудь свое и забрать приглянувшийся экземпляр.

Алан выбрал одну из двух книг, оставленных кем-то на краю их столика.

– Завтрак?

Аннетт переставила на светлую скатерть бельгийские вафли с грушевым джемом, небольшое кольцо из лазаньи и два треугольных горячих тоста с ветчиной, помидором и сыром. У них был одинаковый заказ – в этот раз совпало одно из утренних меню для работников Лавки Зодчего. Хотя Ани часто повторялась и брала круассаны с начинкой из курицы, сыра и зелени вместе с картофельными крокетами и творожной булочкой.

Алан ничего не ответил, внимательно читал и не обратил внимания, как официантка поставила две кружки травяного чая.

Ани только плечами пожала и принялась за еду. Хорошо, что повязки больше не было. Следов магии почти не осталось, на ладони красовался едва заметный блеклый шрам в форме буквы S, но и он должен завтра или послезавтра сойти.

Все тянулось так медленно. Как смола – прозрачная, вязкая и липкая. Есть не сильно хотелось, но вряд ли в ближайшее время удастся еще перекусить. Из интереса взяла вторую книгу. Это был старый потрепанный кирпичик с затертым корешком и такой же обложкой – не разобрать ни названия, ни имени автора. Листы набухли: то ли их намочили и высушили, то ли сам экземпляр таким был. В чем-то подобные вещи манили. У них своя история, вряд ли получится ее узнать, но можно почувствовать, посмотреть. С этими мыслями Аннетт открыла начало книги. Вместо предисловия – пара пустых страниц со следами чая, кофе, чьими-то расплывшимися от воды заметками и… билеты.

Выцветшие карточки с вырезанными узорами по краям. На них большими буквами было напечатано «КОМЕШ», и внизу была приписка: «Музей стекла открыт для вас».

– Алан, слышишь? Мне кажется, нам стоит пойти туда.

На этот раз Аннетт коснулась его плеча, привлекая его внимание.

– Что?

Его глаза заволокла пелена, Алан несколько раз зажмурился, стараясь прогнать ее, но не получалось. Только тогда Ани поняла, что его книга была с заклинанием. Наверняка из запрещенных тиражей о туманном городе Хилмор. В Нордвуде такие материалы не принимали библиотеки, их не позволяли продавать и ввозить (за это был приличный штраф). Все дело было в магии, из-за нее читатель попадал в мир снов, в котором проплывали воспоминания усопших, истории призраков и вспышки из жизней вестников.

Вестники – связь между мертвыми и живыми. Они служат порталом, и, пока спят, призраки могут попадать в сновидения тех, с кем хотят увидеться. Все это происходит благодаря ловцам снов, которые принимают магию вестника и создают портал для мертвых.