Хелен Тодд - Сумрачный город [litres]

Аннетт взяла книгу Алана, зажмурилась, перевернула ее и на ощупь открыла последнюю страницу. Там было короткое заклинание, чтобы снять морок, которым окутало Алана. Защиту могут использовать только те, кто незнаком с остальным текстом. Если видел хоть строчку, то не удастся рассмотреть буквы на форзаце.

Повезло – перед глазами были коряво написанные от руки строчки. Их Ани и прочитала про себя, после чего переместила ручку и перенесла на ладонь Алана. С каждой новой буквой прошлая исчезала, а в конце они вспыхнули и вновь пропали.

– Чертовщина какая-то, – все, что смог сказать Алан.

– Запрещенная книга, – пояснила Аннетт и вызвала стражников.

Те явились сразу же. Два невысоких рыжеволосых близнеца, едва ли старше самой Ани. Вместо показаний они взяли магические нити с воспоминаниями и запечатали в документах, а книгу изъяли. Затем попросили подписи о неразглашении и предоставлении правдивой информации, после чего и Алан, и Аннетт получили синие метки свидетелей.

– Черт! – вырвалось у Ани, когда они шли из кофейни по переходному тоннелю в сад Лавки Зодчего.

Хотелось выругаться покрепче, но она понимала, что близнецы действовали по протоколу. Вот только метки со слежкой были как никогда лишними. Вспышка магии, и за ними придут стражники – для защиты.

– Ани…

Алан взял ее за запястья, заставил остановиться и притянул к себе. В зелено-карих глазах отражались мерцающие огни перехода, но не читалась ни одна эмоция. Он, как и Тодор, умел прятать свои тайны.

– Все будет так, как должно быть. Слышишь?

Его теплые руки мягко сжали плечи, не позволяя отстраниться, не давая затаиться и переживать все самой.

– Ты не одна, – зачем-то прошептал он, а после продолжил говорить: – Все происходящее – это либо нелепая случайность, либо сделано специально. Так нужно. И все прошло благодаря тебе. Спасибо за помощь.

– Меня не за что благодарить, так сделал бы каждый…

– Никогда не отвечай «не за что», если знаешь, что для других это значимо.

Ани настороженно замерла, хотела было отойти и вовремя опомнилась. Ей незачем прятать эмоции перед Аланом. Незачем держать все в себе, можно… сказать, все сказать…

– Я не могла иначе. Следовало посмотреть эту книгу раньше, но не стала отвлекать. Вторая тоже была странной. – Тут она запнулась, округлила глаза и собралась было рассказать о находке, но все же промолчала, пытаясь найти ее в карманах пиджака. Увы, там не оказалось ничего, кроме пары монет.

– В ней была подсказка?

– Билеты, старые билеты в «Комеш». Мы в тоннеле, он ведет в сады, а через них легко попасть в музей стекла. Можно было бы переместиться, но там можно только до входа… Он огражден специальной чертой, чтобы никакой магии… Так оберегают экспонаты.

– Мы видим то, чего боимся. Это было в начале запрещенной книги.

Алан нахмурился, обдумывая связь происходящего.

– Зеркала, там есть комната с зеркалами других реальностей. – Аннетт догадалась первой. – Пойдем, первое посещение с девяти, остальные – уже после обеда. Нам надо успеть!

– Веди, ты же Лавку знаешь не хуже Тодора. Иногда меня это пугает.

В ответ Ани рассмеялась. Ее волнения рассеялись. Во-первых, все идет так, как должно, а во-вторых, они все равно не могут повлиять на ход событий. Их задача – найти ключ, значит, нужно подстроиться.

Главное, что с Аланом все в порядке.

В сам сад заходить не пришлось, они должны были обойти основные спутанные аллеи, накрытые стеклянным куполом, через технические помещения. Аннетт приложила ладонь к двери прохода для служащих, и ее как стражника впустили. Маленькая уловка, но так они сократят пусть на четверть часа.

За живой изгородью и прозрачным стеклом прятались мешки с удобрениями, инвентарь, рассада цветов, крошечные шарики с семенами, пакеты с луковицами. От длинного коридора иногда отходили небольшие комнатки, такие же прозрачные и так же скрытые от глаз посетителей плетущимися растениями. Рабочих не было: одна смена закончилась, следующая начиналась после обеда.

Ани задумчиво остановилась у выхода с другой стороны. Его прикрывали сетчатые мешки с белыми гладкими камнями.

– Сюда. Нам нужно сюда…

После этих слов она позволила Алану открыть дверь.

Ведьмаки оказались у высокого стеклянного здания. Оно возвышалось почти до самого купола, которым был накрыт зимний сад. Каркас – сплошные прямоугольные ячейки, переходящие в полукруглые крыши. На начищенном стекле играли блики, они плясали, переливались, отражались от блестящих зеркал где-то внутри музея и превращались в тонкие лучи.

– Я возьму билеты, – сказал Алан и оставил Аннетт одну.

Касса была неподалеку. Такая неприметная деревянная постройка. Ее стены и крышу обвил хмель. Его листья и грозди зеленых шишек понемногу приобретали янтарный оттенок. Даже здесь, несмотря на магию и уход, растения чувствовали позднюю осень.

– Тебе счастливый или обычный? – вернувшись, спросил Алан.

– Давай вытяну наудачу? – Ани тепло улыбнулась.

Хотелось верить, что эти крошечные радостные мгновения продлятся подольше. Может, когда-нибудь они смогут вот так же гулять по Лавке Зодчего, не думая о долге, защите, жизни других ведьмаков, не ощущая усталости и того серого, холодного безразличия, которое стирало все краски.

Аннетт поймала себя на мысли, что чем дальше заходила с поиском ключей, тем спокойнее ко всему относилась. Не плыла по течению, но внутреннего надлома, страха и водоворота чувств, как в прошлый раз при получении магии источника, не было.

– Нам помогут, нам верят… мертвые верят, – произнесла вслух и растерянно показала на правую руку Алана.

– Обычный, – сказал он, раскрывая ладонь.

Билет, похожий на те, что в книге, только этот был плотный, с яркими красками и изображением старинного зеркала. А вырезанные узоры по краям совпали точь-в-точь. Будто их делали на одних и тех же станках.

– Нестрашно, ведь мне и так последнее время слишком везет.

– Со мной точно.

Алан хитро улыбнулся и, пока Ани рассматривала рисунок, мягко приподнял ее подбородок и поцеловал. Коротко, легко, по телу пробежали мурашки. Столько реального, живого было в этом жесте. И так не хотелось прощаться с этим моментом, но их ждет поиск.

– Пойдем, через пять минут закрывают вход в музей.

У прозрачных дверей их билеты проверил мужчина в темно-бордовом костюме. Он чем-то напоминал цирковую форму, а вместе с причудливым беретом и торчащими в разные стороны седыми волосами придавал ему образ художника.

Аннетт подметила, что вход в музей можно было сравнить со световым представлением. На белых кубах разных форм стояли вазы, стаканы, разнообразные баночки. В стекле отражались лучи солнца и, касаясь кожи, согревали ее. Разноцветные пятна вырисовывали картины на белом мраморном полу, и Ани видела в них размытые силуэты домов, животных, иногда и лиц.