Хелен Тодд - Сумрачный город [litres]

И перед Ани вновь предстал тот же, до боли знакомый силуэт отца. Он распахнул дверь…

Хотелось верить, что это была иллюзия, но она чувствовала магию Рэнделов, чувствовала и знала, что Тодор зашел туда дважды. С мучительным для нее промежутком. Ведь все это время ее открытая дверь впитывала магию Нордвуда.

Голова неприятно кружилась, земля под ногами размывалась соленой водой океана. Видимо, источник города предусмотрительно уничтожит тоннель к острову до того, как узнает, справился ли Тодор с демоном или нет.

Что-то в этом казалось неправильным. И чем ближе было исполнение клятв и обязанностей перед Нордвудом, тем больше Аннетт понимала, что без близких ей не нужна никакая свобода.

– Не надоело отдавать себя, птенчик? – прозвучал тот же неприятный голос.

В ответ Ани пожала плечами и с силой потерла левый висок в напрасной попытке сосредоточиться. Баланс магии, который она так долго выстраивала, нарушен. Теперь понадобится пара недель на восстановление, может, больше или меньше. Но как бы там ни было, Аннетт знала, что она не одна. Справится. Ей помогут. Для этого нужны друзья, пусть и Николас, и Анри с Эммой, и Джин-Рут и Алан стали ими поневоле. Но теперь она была уверена, что, когда все будет в порядке, они продолжат быть вместе. Прожитое не стереть, а оно, как говорят, сближает.

– Он не вернется, передай это, передай и скажи, что из Рэнделов останешься только ты, хотя, птенчик, ты никогда ей и не была по крови.

Аннетт собралась ответить, огрызнуться, проявить характер, но промолчала. Она завороженно наблюдала за расплывающейся из-за головокружения последней нитью магии, а затем – за круговоротом перемещения.

– Все будет в порядке, ты не одна, – шептал знакомый ей, родной голос.

На него можно положиться. И сейчас, после мучительных минут в тоннеле, Ани точно могла сказать, что ее свобода – в умении доверять ближним.

Тодор переступил порог разноцветного тоннеля. На секунду задержался, наблюдая за тем, как с шипением плавились черные нити магии, следовавшие за ним от Аннетт.

Видел, как дверь забирала у нее всю силу источника. Знал, что так остров будет временно (ибо проклятые смогут одолеть этот барьер) запечатан, а тоннель – уничтожен соленой водой. Он исполнил то, для чего был создан, и благодаря ведьмакам с зеркальными знаками все двери были открыты.

Впереди ждало последнее – смерть демона, несколько сотен лет вытягивавшего магию и жизни из Нордвуда.

Да, проклятые останутся, но их постепенно перебьют стражники. Больше некому будет их плодить, заманивая в услужение к себе бесконечной энергией. Силой, за которую всегда платят кровью, а ведьмаки – душой.

В неподвижном воздухе висело молчание. Тодор нарушил его тихими, слышимыми разве что вампиру шагами. На мгновение ему показалось, что за спиной скрипнула дверь. Кто-то открыл ее или закрыл, было не разобрать, но оборачиваться не стал: сзади не могло быть проклятых, тоннель надежно защищен источником города, но у него не было власти на этой проклятой земле. Именно поэтому магия шипела и плавилась.

Чем дальше заходил Тодор, тем ярче освещался коридор. Его узорчатый потолок гроздьями завитков и разнообразных, ни на что не похожих форм свисал слишком низко, будто пытался задавить нежеланных гостей.

Под ногами лежало стекло. В нем застыла подземная река, а в ней замерли разноцветные камни – души погибших, которые приносили Норду в так называемый жертвенный алтарь.

Когда-то эти воды размашисто плескались в природном тоннеле под землей, а сейчас были контейнером для пищи, без которой демон, как и Норд, в очередном украденном у кого-то теле не имел бы магии.

Остров проклятый, потому что он служил кладбищем неупокоенных душ, отнятых в нечестном сражении.

Место мертвой армии, которую отчего-то ее предводитель так и не повел на город, зная, что тот ослаблен.

Тодор не торопился, он внимательно всматривался в пляшущие блики под стеклом. Давал себе время понять, как именно отделить тело Норда от демона. Шансов, что в человеческой оболочке осталась душа, было ничтожно мало. Но, даже будь это так, Норд добровольно обменял себя на силу. Продал самое дорогое, не боясь остаться ни с чем. Кто мы без души?

Один шанс – все же лучше, чем ничего. С этими мыслями Тодор, словно тень, сотканная из сумрака, проскользнул в зал.

– Подойди ближе и узнаешь стоимость своей изуродованной выпитой кровью жизни, – донесся из ниоткуда голос.

Тодор переступил порог, за которым были горы осколков и ни одной целой души. Видимо, все самое ценное находилось под магическим стеклом. Возможно, обломки давали слишком мало, и их стоило поглотить первыми. Поэтому разноцветные камни занимали, скорее всего, почти все подземное пространство. Алтарь смерти…

В воздухе появился запах озона, словно вот-вот разразится гроза.

– Мне говорили, ты один из сильнейших ведьмаков, но так ли ты силен без поддержки магии города?

Тодор сглотнул, криво улыбнулся и расстегнул первые пуговицы свободной белой рубашки. Он не станет бросать слова на ветер. Привык показывать, значит, ответом будут действия.

– Готов поспорить, тебе дали подсказку, как отделить тела от меня, но, боюсь, в этих пестрых горах ты потеряешься. Посмотрим, сколько продержится ведьмак, пришедший к своей смерти.

Тодор задумчиво скользил взглядом по горам. Все его внимание было сосредоточено на поиске Норда. Оставалось надеяться, что демон не успеет выпить силу из камней до того, как выберется из тела. Ведь только через бренную человеческую оболочку может получить магию из душ.

– Беги, если хватит смелости, – теперь со смехом произнес демон.

Хотел показать, что Тодор был подобен птице, по глупости залетевшей в клетку к хищнику.

Его эти уловки мало заботили. Рискуя на каждом шагу оступиться и провалиться в лунки с настоящей водой, Тодор скользил между гор из осколков. Его глаза запоминали каждый изгиб, каждый рисунок лабиринта. Это вполне может послужить защитой. Если знаешь место сражения, то имеешь козырь.

Уловив в одном из отражений бледного, ссохшегося мужчину, Тодор замедлился. Он внимательно рассматривал Норда: вытянутое лицо с большим греческим носом, длинные серебряные пряди, пустой, как зеркало, взгляд, ведь в светлых глазах не осталось жизни, только отражение. В нем уже не было души. Ее поглотил демон, но отчего-то не смог совладать с телом. В острых, худощавых чертах и в сгорбленной позе читалась попытка защититься.

Тодор только покачал головой. Судя по темным пятнам, расползавшимся на белоснежной коже, демон старался выбраться и обрести свой истинный облик.

Его надо опередить, а для этого – сбить с толку.