Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

–Не обращай внимания, это такая мода, чем еще мужчине впечатлить даму! Ты сам увидишь все на балу, тем более, что дамы уже давно знают эти мужские уловки и понимают, что часто витрина не отражает содержимого. Но, тем не менее, это повышает мужское самомнение.

Само собой разумеется, подкладывать что-нибудь я наотрез отказался. Так же поступил и Пьер. Затем очередь наступила белой батистовой рубашки с кружевами на рукавах и приталенной книзу. Пришлось трижды мерить обновки, пока я более или менее сносно почувствовал себя. После этого меня заставили надеть жилет, а на голову натянули белый парик. Ноги пришлось спрятать в туфли с большой пряжкой и длинными носками. На голову нахлобучили небольшую шляпу. Когда я глянул на себя в зеркало, то остолбенел. На меня с той стороны смотрел какой-то незнакомый франт, одетый непонятно в какие одежды.

–Походи немного по комнате, приноровись к новой одежде, почувствуй себя в новом облике, тогда тебе будет легче во дворце. И не предпринимай никаких действий, не согласовав их с нами, а то опростоволосишься. То есть веди себя естественно, ходи с гордо поднятой головой, если тебе будут кланяться, раскланивайся и ты, а в остальном смотри на окружающих и поступай так же, как и они.

Следуя его совету, я начал выхаживать по комнате, высоко поднимая ноги, чтобы привыкнуть к туфлям, одновременно наблюдая, как одевается граф. Не скажу, что этот процесс происходил у него быстро. Нет. Это был какой-то своеобразный ритуал, который проходил при помощи слуги. Во-первых, он отказался от первого комплекта одежды и натянул на свои худые ноги разноцветные панталоны. В результате левая сторона была красного цвета, а правая – белого. Затем была надета белая рубашка, поверх которой на шею был повешен какой-то мешочек, источающий своеобразный аромат. Наконец все это было накрыто короткой разноцветной курткой с застежками посередине, сверху которой на плечи была накинута белая кружевная пелерина. Слуга подвязал графа красивым ремнем с закрепленной на нем шпагой и подал небольшую шляпку с пером. Широкополые шляпы появились здесь намного позже, когда на одного из королей вылили из окна содержимое ночной вазы. Надев ее, граф подошел к зеркалу и стал крутиться перед ним, поправляя складки на одежде.

Пока он занимался собой, я подошел к Пьеру и спросил:

–А мешочек зачем?

–Хорошо, что ты сказал, – и он, открыв комод, вытащил оттуда два мешочка, протянув один мне.

–Повесь себе на шею. Это пряные травы, чтобы от тебя приятно пахло.

–А не проще ли помыться? – спросил я.

–Нет, у нас считается, что мыться часто – это плохо. Тело открывается, и в него набивается всякая гадость, поэтому у нас купаются очень редко. А чтобы не пахнуть плохо, носят вот такие ладанки из разнотравья или обливаются ароматизированной водой, настоянной на различных травах. Да ты это почувствуешь на балу. Там каждая дама и каждый кавалер будут пахнуть по-своему. Иногда создаётся впечатление, что попадаешь в какой-то дивный сад, где тесно смешались ароматы месяцами немытых тел и экзотических растений. Ты, главное, не морщись и не вороти нос.

–Хорошо, что он предупредил меня, а не то я мог бы повести себя не так, как надо, – подумал я и, следуя его примеру, повесил мешочек под куртку.

Наконец граф привел себя в порядок и, довольный своим внешним видом, пригласил нас следовать за собой. Перед домом уже стояла красивая карета, в которой мы все уместились с комфортом. Сзади встали двое слуг, и наше транспортное средство не торопясь направилось во дворец. Перед дворцом пришлось стать в очередь из различных экипажей, которые, подъезжая к парадному входу, чинно высаживали своих пассажиров, в сопровождении слуг препровождавшихся во дворец. У входа их встречал дворецкий, любезно раскланиваясь с приглашенными и сверяясь со своим списком. Преодоление этого «препятствия» не вызвало у нас затруднений, так как и мы тоже оказались в нем, тем более, что наш граф был лично знаком с дворецким.

Все приглашенные собрались внизу в просторном парадном зале, сбиваясь в небольшие группки по интересам, в которых обсуждали последние новости, касающиеся королевского двора и его окружения. Некоторые расхаживали по залу, здороваясь со знакомыми или заводя новых. Многие дамы сидели на набольших диванчиках и обмахивались веером. Зал гудел, как улей, постепенно наполняясь едким запахом разнотравья и парфюма, который исходил от присутствующих. Он постепенно поднимался к ажурным потолкам и проникал во все помещения через изящные галереи, которые соединяли все дворцовые комнаты. Вырываясь во двор через приоткрытые окна, он постепенно достигал скульптурных фигур, покрытых позолоченным свинцом, которые невозмутимо смотрели вдаль, охраняя покрытую шифером крышу. Мы с друзьями также нашли свободное место и, остановившись там, раскланивались с проходившими мимо знакомыми. Я как новое лицо стал объектом для более детального изучения. Меня порой рассматривали в упор, очевидно пытаясь выяснить, что я собой представляю и как со мной себя вести. Если для моих оппонентов это было обычное занятие, то для меня – похоже на пытку. Я бледнел и краснел, отворачивался и пытался завязать разговор с моими друзьями, но они все были заняты светской рутиной. Поэтому мне ничего не оставалось, как стойко выдерживать любопытные взгляды и при этом мило улыбаться. Все ждали выхода короля.

Наконец, торжественный момент настал, и перед всеми объявился повелитель. В сопровождении огромной свиты он обошел присутствующих, принимая от них знаки внимания, порой доходившие до прямого низкопоклонства. Его взгляд, казалось, безразлично скользил по присутствующим, но, когда в его поле зрения попадало милое женское лицо, он мгновенно преображался и оценивающе смотрел в упор. Вскоре парадный ритуал был , и всех пригласили в соседнее помещение перекусить.

Здесь стояли накрытые всякими вкусными блюдами длинные столы. В основном они располагались вдоль стен, а посередине возвышался красиво украшенный стол с большими стульями. В центре его устроился король с королевой, а вокруг – наиболее знатные лица государства. Остальные гости, помельче рангом, в том числе и мы, пристроились к столам, стоящим возле стен. Перед монаршими особами поставили персональные тарелки, в которые стали накладываться различные яства, остальная знать довольствовалась одной тарелкой на двоих. Когда налили вино, кто-то из гостей предложил тост за короля, который все поддержали. Это послужило началом пиршества. При еде в основном использовали руки и ножи. Здравицы прерывались паузами на еду, когда все насыщали свои желудки, по очереди придвигая к себе тарелку. Кое-где ели из нее одновременно, стремительно наклоняя голову, чтобы ухватить кусок пожирнее. От них не отставали и те, которые были лишены сидячих мест. Здесь в основном работали руками, периодически вытирая их о скатерть. Когда лица гостей достаточно порозовели, был объявлен перерыв на танцы. Все двинулись за королем в зал, где уже расположились музыканты, а на остатки пиршества набросились слуги, методично очищая столы. Естественно, первый танец был за королевской парой. Затем к ним пристроились остальные гости. Пары кружились то приближаясь, то отдаляясь, то хороводом кружась посередине, а затем ручейком по парам проплывали перед зрителями. При этом все усиленно строили друг другу глазки. Наконец, танцы закончились, и все еще более раскрасневшиеся и вспотевшие рассредоточились для отдыха.