Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

–Еще насмотришься, давай лучше отмоем дорожную грязь и приведем и душу, и тело в порядок.

Мокрый от стекавшей воды, он набрал полные руки глины и стал втирать ее в голову и тело.

–Самое лучшее мытье, волосы становятся мягкими и шелковистыми, а тело очищается за один момент. Вот попробуй сам, – и он протянул мне жменю расползавшейся в его руках глины.

Я взял и последовал его примеру. После того как я окунулся в море, дело пошло веселее и моя кожа приобрела темный цвет. Выждав, когда глина подсохнет, мы по его команде бросились в море и стали там барахтаться, смывая все со своего тела. Это были блаженные минуты, во всем организме появилась какая–то легкость и упругость, а волосы после высыхания ложились в любую сторону даже без расчески. Со стороны поселка раздались редкие удары по железу, которые выплывали из балки и растворялись в море.

–О, это нас зовут на вечерю, – засуетился Йосип и, протянув мне рушник, двинулся на зов. Я, едва поспевая, последовал за ним.

Возле костра все уже были в сборе, кроме прелата и его слуги. Он решил принять пищу отдельно, из своих запасов. Остальные ждали нас, расположившись возле огнища. На рушниках в глиняных тарелках была выложена разная рыба: и жареная, и вяленая, и красная, и жирная тарань, и соленый судак, и балык, и бычки, расположившись в живописном порядке вперемешку с луком. Они манили взор и просились в руки. Из подвешенного казана поднимались струйки пара, щекоча своим непередаваемым запахом ноздри присутствующих. На отдельном рушнике ломтями лежал серый хлеб. Когда мы заняли свои места, кашевар стал наполнять ухой глиняные миски достаточно серьезных размеров и ставить их перед едоками. Когда все, сняв головные уборы и перекрестившись, после молитвы готовы были отдать дань уважения рыбному супу, Йосип, вскочив, как укушенный, закричал:

–Одну хвилиночку, одну хвилиночку, – и, сунув руку в свои широчайшие шаровары, стал что-то выуживать оттуда. Все замерли в ожидании того, что он извлечет на свет. А проводник, хитро улыбаясь, медленно вытащил из кармана запечатанную кварту горилки. На лицах большинства присутствующих отразился восторг от предвкушения будущего удовольствия и желания продегустировать уху вместе с горилкой. Все завороженно смотрели, как он медленно ставит бутылку в центр стола. Тут же, словно из-под земли, появились кружки, и Иван твердой рукой стал разливать туда горилку. Затем он встал и, вытянув руку с кружкой, расправил усы и, глядя на нее, произнес:

–Ну что, хлопцы, за зустричь, будьмо! – и одним движением вылил все в рот.

Все остальные последовали его примеру, крякая и сопя, опорожняя свои кружки. Замелькали ложки, и наваристая уха стала заливать пожар в желудках присутствующих. Затем последовала вторая и третья кружка, которые прибавили и аппетита, и желания «почесать» языки собравшихся. Начались расспросы о казачьей жизни, о рыбацких «страданиях», вспоминали общих знакомых и боевую молодость. Учитывая, что у меня и того и другого было еще не очень много, я потихоньку покинул компанию и ушел спать.

Теплый легкий ветерок так убаюкал меня, что утром я с трудом поднялся на ноги. Проводник сразу потащил меня купаться, а затем вручил большую кружку парного молока и краюху хлеба. Осилив этот завтрак, я был готов к дальнейшим действиям. Как раз и прелат вышел из хаты, готовый совершить экскурсию по побережью. Приветливо кивнув мне, он сел в возок и, прикрыв верх от солнца, тронулся в путь. Мы последовали за ним. Впереди ехал проводник из местных, который перечислял названия той или иной местности и выбирал только ему известную дорогу. По пути нам попадались небольшие поселения, казачьи зимовники, редкие отары овец. Вдалеке мелькали какие-то всадники, медленно тянулись возы с солью, которую везли на продажу чумаки. Растительность была очень редкой, трава чахлой, засыпаемая периодически песком от поднимавшегося ветра, который постоянно менял направление. Прелат, несмотря на жару, с интересом рассматривал все это, задавая вопросы и делая какие-то пометки в своей тетради. Наконец наступило время обеда, и мы подъехали к колодцу, который находился в небольшой лощине, на удивление, заросшей кустами и редкими деревьями. Пока мы, расседлав лошадей, поили их, слуга расстелил на земле ковер и, выставив на него припасы, пригласил прелата на обед. Тот, умывшись, важно разлегся в тени и стал с аппетитом насыщать свой организм вареными яйцами, огурцами, помидорами и прочей снедью, в избытке лежавшей перед ним. Мы более скромно подошли к этой проблеме и с удовольствием уплетали хлеб с сыром, запивая все колодезной и немного солоноватой холодной водой, общаясь по ходу трапезы.

–Жаркая у вас погода, – сказал я, поглядывая на собеседников.

–А у нас она такая и есть: летом жарко, зимой очень холодно – вот такое оно, Азовское взморье, – ответил проводник из местных.

–Татары его еще так называют, то есть рыбное море. А рыбы здесь – лови, не хочу, на том и живем: летом ловим, зимой едим и продаем. Вот и делаем из осетров балыки – соленую рыбу, которая хранится целый год и ее покупают даже для королевского стола.

–Наверное, поэтому и море называется на местном «Балык»? – спросил я.

– Может быть, и так, кто его знает?

В это время ко мне подошел слуга и сказал, что прелат хочет видеть меня. Развернувшись, я подошел к нему.

–Присаживайтесь, угощайтесь, – и он показал рукой на остатки своего пиршества.

–Спасибо, я уже отобедал, – ответил я, вежливо отклоняя его предложение.

–О чем вы там оживленно беседуете? – поинтересовался прелат, хитро посматривая на меня.

Очевидно, после обеда он, отдохнув от дороги, был в хорошем расположении духа и готов был побеседовать со мной и попутно выяснить предмет моего разговора с проводниками.

– Да ни о чем таком, что было бы вам интересно, – прямо ответил я ему, тем самым показав, что мне ясен его интерес.

– Просто мы говорили о вкусной рыбе, которая водится в этом море, и о том, что татары его зовут Балык – денгиз. Меня обещали угостить этой рыбой, которую, говорят, любят даже короли.

– Очень интересно, – сказал прелат и полез за своей тетрадкой.

– А вы знаете, что греки называли это море Меотийским озером?

– Но почему озером?

– Ну, очевидно, по их меркам оно было очень маленьким. Побережье и степи возле этого моря топтали такие древние народы, как готы, гунны, вандалы, скифы, сарматы и многие другие. И всех их кормило это озеро. Некоторые даже считали, что тут когда–то жило варварское племя Одина, которое прогнали отсюда скифы. Они смешались с оставшимися здесь племенами, и их стали называть «крымскими готами», хотя на самом деле таковыми они не являлись. Это был очень гостеприимный народ, а их девушки слыли первыми красавицами, которые к тому же умели скакать на лошадях, стрелять из лука, метать копье. Не каждый воин мог выиграть у них соревнование. Они очень ответственно подходили к выбору партнера, и у каждой из них были свои критерии. Когда к ним приезжали «гости», они выходили их встречать на берег, внимательно рассматривая не только то, что они привезли, но и их самих. Например, в летописи «Слово о полку Игореве» так и сказано: «Се бо готские красные девы въспеша на брезе синему морю, звоня рускым златом».