Владимир Нестерцов - В гостях у Папского Престола

Это он прочел мне из своей тетради, немного коверкая слова, а затем, перевернув несколько страниц, продолжил:

– А византийский историк Прокопий Кесарийский писал: «В военном деле они превосходны, и в земледелии, которым они занимаются собственными руками, они достаточно искусны».

– Откуда вы все это знаете? – спросил я удивленно.

–Видите ли, когда я узнал, что меня отправляют в эту местность, я целый месяц просидел в библиотеке Ватикана и изучил все возможные источники, чтобы понимать, с чем предстоит мне иметь дело. Так что не думайте, что перед нами дикая пустынная местность. Это не так, ибо здесь когда-то жили народы, кипели страсти, гремели битвы, одни народы сменяли другие. Но земля помнит все и порой предоставляет такие сюрпризы, о которых никто не мог и подумать.

–Да, хорошо многое знать. Вот бы и мне немного побыть в библиотеке и почитать, что здесь было раньше.

– Не переживайте, как только приедем в Рим, я составлю вам протекцию. Надеюсь, это пойдет вам на пользу.

–Надеюсь, – ответил я, и мы стали собираться в обратный путь. К вечеру, подъехав к рыбакам, мы застали там полный казан ухи, медленно томящейся над костром, вяленую рыбу и балык, отсвечивающий янтарным соком в свете переливов костра. Прелат снова уединился, и мы, освежившись в море, сели за стол. В этот раз рыбные деликатесы пришлось запивать местным самогоном из большого бутыля зеленого стекла, крепко запечатанного кукурузным початком. И цвет, и вкус этого напитка оставляли желать лучшего, поэтому я, выпив немного за компанию и в дальнейшем отказавшись от возлияний, уделил все свое внимание балыку. После третьей бутылки Иван сказал, что прелат хочет теперь осмотреть другую сторону побережья и надо будет завтра дать ему нового проводника. Стали обсуждать, кого выделить на это дело, и сошлись на кандидатуре Миколы Сиволапа, который присутствовал здесь же. Кроме того было отмечено, что в этой стороне находится Гадячья балка, которая славилась разными странностями, поэтому было велено в нее не съезжать, а обойти мимо. Затем Иван добавил, конкретно обращаясь к Миколе, что если за ними увяжется Петро, то его не гнать и ему не мешать. На том и порешили, и, когда в бутылке закончилась «живительная влага», все медленно стали расползаться по домам.

Меня заинтересовали последние слова Ивана, и, пристроившись рядом с сегодняшним проводником Степаном, я начал интересоваться, что имел он в виду. Мой собеседник сначала отнекивался, а затем, махнув рукой, поведал следующую историю.

Петр, молодой рыбак, как–то раз находясь на охоте, погнался за раненым зайцем. Тот еле увернулся от парня и шмыгнул в Гадячью балку. Охотник – за ним, и, пока он искал свою добычу, на балку внезапно опустился туман. Ничего не было видно, и Петр по памяти решил найти дорогу обратно. Но когда он вылез из балки, то его окружили вооруженные девушки на конях, которые, связав его и бросив на круп лошади, привезли в свое стойбище. Что там было и как, Петр много не рассказывал, но его заставили работать так же, как и других мужчин, которых держат отдельно от женщин. Там он без памяти влюбился в одну из этих воительниц. А дальше случилось вот что. Однажды его послали собирать хворост для костра, и он опять попал в балку, зашел туда, а вышел уже снова к нам. Отсутствовал он где-то пару месяцев, мы уже и заморились искать, когда он появился словно ниоткуда. Теперь вот мается за своей зазнобой и хочет снова попасть туда. Но пока это ему не удается, хотя постоянно пропадает в этой балке. Стал сам не свой, ничего у него не идет, отощал и на все махнул рукой, поэтому и Иван приказал не трогать его, считая, что время залечит душевную рану. Сначала ему не поверили, но потом, когда в балке стали пропадать люди и пошли разговоры о том, что изредка оттуда вырываются вооруженные всадницы и хватают всех подряд, кто оказался там в это время, все решили подальше держаться от страшного места.

Эта история поразила мое воображение. Как может происходить подобное в наше время? И что это за женское племя? Может быть, это то, о чем мне рассказывал прелат? Но тогда, где они живут? И что это за коридор, по которому люди попадают туда? На все эти вопросы у меня пока ответов не было. Может быть, я найду что-нибудь в библиотеке, тогда все станет на свои места. Но, как оказалось, ответы на мои вопросы пришли раньше, чем я мог себе представить.

Глава IY

Утром по росе мы тронулись в путь. На всякий случай я кроме сабли взял с собой ружье и один пистолет, который заткнул за пояс. Оружие было у всех, кроме прелата, который, поеживаясь от утренней прохлады, дремал в своем возке. Вскоре ласковые лучи солнца высушили землю, и трава стала приподниматься над землей, пряча в своих куцых зарослях наши следы. Периодически мы останавливались на возвышенностях, и тогда прелат доставал подзорную трубу и очень внимательно все осматривал вокруг. По мере того, как мы все больше удалялись от поселения, Петр приходил в возбуждение. То горяча коня, то галопом срываясь с места, он летел во весь опор вперед, потом внезапно останавливался и молча поджидал нас. Сначала мы были удивлены, однако потом привыкли к его поведению, понимая, что за этим стоит. Ближе к обеду впереди показалась небольшая балка, и возница, желая отдохнуть в тени, направил туда возок. Однако проводник крикнул ему, чтобы он не делал этого и ехал за ним. Петр тоже придержал своего коня, словно раздумывая, рвануть ли вперед, в эти редкие заросли, или ехать со всеми. Догадываясь, что это может быть, я вопросительно посмотрел на проводника. Тот, видя мой немой вопрос, молча кивнул головой и направил своего коня по правой верхней стороне балки, так как слева и справа были зыбучие пески, а другой дороги вперед не было. На ту сторону можно было перебраться или через балку, или по верху, что мы и сделали. Проводник правильно поступил, не поднимая паники, да и прелат не знал об этой истории, поэтому спокойно ехал, глядя по сторонам. Петр тоже, сначала призадумавшись, затем решившись, кивнул головой и поехал следом за нами. Мы ехали не торопясь, внимательно осматривая все вокруг. Везде было спокойно, только где-то на середине пути поднялся небольшой ветерок, который, на удивление, шел из балки. Постепенно он усиливался, заключая нас в достаточно неприятные холодные объятия, а внизу стал клубиться туман. Проводник заерзал в седле и попросил всех прибавить ход. Все тоже засуетились и стали подстегивать лошадей, благо, до конца балки осталось совсем ничего. В этот самый момент колесо возка наехало на камень, и он, подпрыгнув, упал прямо в зев клубившегося внизу тумана. И это сыграло свою роковую роль. Когда проводник уже съезжал с конца балки, темная масса тумана заклубилась, словно выискивая, кто бросил в нее камень, и из ее середины вырвался сгусток белесой субстанции, который накрыл нас всех, за исключением проводника. Все вокруг потемнело, мы потеряли всякие ориентиры и были сбиты с толку. Пришлось спешиться и удерживать коней, которые начали громко ржать, пытаясь сбросить седоков и развернуться назад. Я одной рукой сдерживал коня, другой наощупь нашел ехавший впереди возок и стал успокаивать перепуганного насмерть прелата. Более или менее мне удалось это сделать. Так и стояли мы в этой липкой туманной измороси, ожидая, чем все это закончится.