Андрей Птицын - Сшитое лицо

«Хорошо тебе… Никаких забот…» – с грустью подумала Айыына. Она вытащила со дна туеска ножик и проверила его остроту.

– Надо идти, – она заставила себя подняться. День был ясный, и Айыына стараясь идти в одном направлении, долгое время шла быстрым шагом, почти не делая остановок. Солнце уже клонилось к закату, становилось прохладнее. Изрядно вымотавшись за день, она тем не менее заставляя себя идти, и шла до тех пор, пока не наступила темнота. Бессильно упав на траву, она без аппетита подкрепилась затоговленной едой. Выбрав небольшое углубление под старой березой, она, свернувшись, устроилась среди ее корней. Она приказала себе уснуть, но сон не шёл. Набежавшие тучи закрыли звездное небо, и лишь месяц, пробивая своим светом тонкий слой облаков, освещал темный лес. Айыына с непонятным чувством присела и огляделась, она все ещё не могла поверить – с ней ли всё это происходит? Может, это плохой сон, и надо лишь проснуться? Как там отец? Что бы он сказал, увидев ее сейчас? Она вспомнила своё детство, заботливые руки матери, игры со сверстниками, вкус еды и то, как мать звала её на ужин… Ей вдруг стало жаль себя, и она тихо заплакала. Наступившая ночь была тёплой и безветренной. Темнее и резче стали тени в просветлевшем лесу. Айыына, мучимая переживаниями, заснула лишь глубоко за полночь. Под утро, она проснулась дрожа и ёжась от утренней прохлады. Она прикинула пройденное вчера расстояние и посмотрела на небо – оно было сплошь затянуто серым, но дождя до сих пор не пролилось ни капли. Ноги болели от вчерашнего бега, Айыына поморщившись поочередно вытянула их, пытаясь размять. Наскоро перекусив сушеным мясом, она встала и скрылась в чащобе.

Раздвигая мохнатые лапы елей, Айыына, порядком подустав, брела по притихшему лесу. Небо было затянуто свинцовыми тучами, из которых временами лил мелкий моросящий дождь, до последней нитки вымочивший ее платье. Солнца не было видно через плотный слой облаков, и она через некоторое время поняла, что не понимает, куда идти. Скоро впереди показался просвет, и услышав шум, она вышла к небольшой горной речке с отвесными скалами. Пройдя вдоль неё, она наткнулась на густо разросшиеся кусты красной смородины. Айыына понимая, что захваченной снеди на долго не хватит, заставила себя есть ее пока у неё не стало сводить скулы. Пройдя немного вдоль речки, она вскоре углубилась в лес и потеряла её из виду. До вечера она брела между деревьев, и вскоре опять вышла, как ей показалось, к той же речке. Пройдя немного вдоль её берега, она с тихим ужасом обнаружила кусты смородины, свои следы и поняла, что заблудилась. Она сделала большой крюк и вернулась к тому месту, где проходила после полудня. Вечернее небо очистилось от туч, западный край неба озарился багрянцем, но выше стояла густая синева на которой начали зажигаться звёзды.

Уставшая и огорченная, она без сил упала между камней, и, съев остатки еды, уснула. На следующее утро, проснувшись, когда только заалела заря, Айыына двинулась вдоль речки, с намерением не сходить с нее. День обещал быть солнечным, легкий ветерок шумел в кронах деревьев. Речка делала плавный поворот и пройдя некоторое время вдоль её изгиба, Айыына, оказавшись на мысу, решила сделать короткий привал. Устала опустившись на пригретые солнцем тёплые камни, она закрыла глаза. Погрузившись в краткий, беспокойный сон, она проснулась от того что ей приснились родители и ее детство. Сев на камни, она с грустью оглядела окружающий лес и речку. Как она попала сюда? Что здесь делает?

Ах, если бы все это было сном! Как было бы чудесно проснуться в долине и увидеть что мать и отец вместе и живы. Что они садятся ужинать вкусным супом из потрохов. При одной мысли об этом в пустом желудке Айыыны заурчало.

Полежав немного на уступе скалы, нависшем над речкой, она попыталась определить по солнцу, куда ей следует идти. Она собралась уже спуститься, как вдруг, в тишине леса, ей послышался далёкий собачий лай, который тут же пропал. Она застыв в неподвижности, некоторое время вслушивалась в тишину, но лай не повторился. «Может, мне показалось?» – с нарастающей тревогой подумала Айыына. «Это нервы… Я просто устала». – попыталась она себя успокоить. Опустившись на камни, и распластавшись на выступе скалы, она всматривалась в широкий изгиб речки и далёкий мыс на его конце, где она недавно проходила, пока у неё не появилась резь в глазах. Некоторое время там никого не было видно, но вдруг, среди листвы мелькнуло и опять появилось чёрное пятнышко. Собака! В подтверждение её догадки, издалека отчетливо послышался короткий лай, переходящий в скулёж. За собакой, которая оказалась на привязи, среди деревьев мелькнул человеческий силуэт… За ним показался второй, третий… И – восемь человеческих фигур! Волчьей цепочкой, след в след – фигуры быстрым шагом следовали за чутким зверем, неутомимым помощником человека. Собака вела точно по следам, лавируя между деревьями, повторяя путь, где ступала Айыына. Страх липким ознобом обуял её тело, сердце вновь забилось в бешеном ритме. Не приподнимаясь во весь рост, чтобы её не заметили, Айыына сползла с уступа вниз и бросилась бежать вдоль речки. Погоня началась.

– Она была здесь, – уверенно произнёс Онгонча, вставая с колен. Он дернул за поводок, притягивая к себе поскуливающую от нетерпения чёрную суку, которая, дрожа от возбуждения, тщательно обнюхивала уступ скалы. Хонгу и его отряд стояли на вершине утеса, вздымавшегося над берегом речки, и изучали место, где отдыхала Айыына. Хонгу, присев возле собаки, погладил ее: его любимица точно вела по следу беглянки.

– До этого места она шла спокойно, – продолжил Онгонча, попыхивая своей трубкой, и разглядывая скалу уверенно подытожил: – Здесь она отдыхала, затем увидела нас и побежала… Она близко, где-то в этом лесу.

Преследователи невольно посмотрели в том направлении, куда указал Онгонча, словно хотели увидеть беглянку.

– Скоро мы догоним её, и я сама вскрою ей горло! – зло произнесла Ичин, с вызовом глядя на невозмутимого Хонгу. Тот, сидя на корточках проигнорировав вопрошающий взгляд, промолчал и сплюнул на землю. Поднявшись, махнул рукой, давая всем сигнал двигаться дальше. Преследователи, быстрым шагом, то и дело переходящим в бег, двинулись вперёд.

Айыына, с охватившей ее паникой, сломя голову неслась через кусты и деревья, растущие вдоль речки. Её дыхание начало сбиваться, и она остановилась, чтобы отдышаться. Опустившись на четвереньки, она опустила голову, тяжело дыша. Её сознание лихорадочно искало выход: она понимала, что просто бегом не спастись, надо что-то придумать… Но что? Надо запутать след! Собака идёт по следу! Но как? Идти по воде? Но речка глубока, и её усеянное камнями дно только поранит ноги… В лес? На тот берег? Айыына прикусила губу в порыве надежды, оглядывая такой близкий, но недосягаемый противоположный берег. Будь у нее крылья – она бы мигом оказалась на той стороне. Оглядевшись вокруг, решила пока не покидать речку, и продолжила бег вдоль неё. На её пути начали попадаться неглубокие распадки, движение замедлилось; ей то и дело приходилось спускаться и подниматься по их склонам. Вскоре, она заметила, что скалистые берега речки, по обе ее стороны начала становиться выше. Она несколько раз слышала лай за спиной, отмечая что он стал ближе. Силы начали её оставлять, и от страха проникшего в ее сознание, и парализовавшего ее волю, она почувствовала как подкашиваются у неё коленки. Конец близок – обречённо подумала она. Временами она стала переходить на быстрый шаг и, оглядываясь назад, ждала что вот уже, за очередным поворотом, скоро она увидит своих преследователей. Сжав в руке украденный нож, Айыына без сил остановилась у кучки старых лиственниц, умудрившихся вырасти на самом краю скалы, повисшей над быстрым течением безымянной речки. Берега ее почти сомкнулись, в этом месте, образовав узкую горловину, на дне которой, течение ускорялось мощным потоком. Немного постояв, она пробежала несколько метров дальше, но вдруг остановившись, обернулась. Вернулась бегом к лиственницам и посмотрела наверх. Её внимание привлекла густая крона одного из деревьев. – Будь что будет! Сил бежать уже нет. Она решила взобраться на него и попытаться укрыться среди веток.