Илья Колесников - Муравьи

В то время налоговые службы только начали появляться, вышестоящие проверяли отчетность ровно как учитель проверяет домашнюю работу, а бухгалтеры только и мечтали о том, чтобы им попался особенно добрый и невнимательный к мелочам проверяющий. Каждого бухгалтера обязывали к самообучению, а так как информацию можно было найти только в печатных изданиях и специальных бухгалтерских книг не было, то приходилось изучать свое дело прямо во время работы.

Первое, что замечают бухгалтеры – то, сколько денег вдруг оказывается вокруг них. Наверное, только бухгалтеры видят так много денег каждый день. Не это ли мечта каждого человека? Сидеть, как дракон, охраняющий горы золота или в случае Экхарта, что-то более бумажное, но не менее ценное. Но драконы в городе Лимбург не жили. По крайней мере, для людей, которые не злоупотребляют алкоголем. Вот взять, например, случай, произошедший недавно в одном из известных парков страны.

«В Английском саду в Мюнхене главную аллею засадили новой разновидностью дамасских роз, возле которых было совершено невероятной жестокости убийство…» – читает Экхарт заголовок общенациональной газеты, которую он взял из почтового ящика по пути в квартиру.

«До чего же опасно становится в нашем мире, теперь не буду даже думать о предложении Натальи прогуляться в парке» – задумчиво проговорил у себя в голове Экхарт. В такие моменты он представлял себя чрезвычайно харизматичным и, может даже, склонным к философским размышлениям человеком. Он каждый вечер располагался в уютном кресле и читал газету, после чего переходил к книгам. Его библиотека была достаточно большой, чтобы занять не один его вечер. В основном, она была наполнена классическими произведениями и книгами некоторых малоизвестных авторов, пишущих свои революционные идеи о сознании человека и о том, как оно связано с нашим пребыванием в мире. Именно эти книги меньше всего были покрыты пылью. Однако во время чтения Эхкарт больше увлекался мыслями о самом себе. Нередко в его голове застревали размышления о Наталье, всплывал ее образ, который грел его одинокую на тот момент душу. Но вскоре и этим мыслям приходил конец и уставший после рабочего дня Экхарт готовился к отходу ко сну.

Он положил газету на журнальный столик. Экхарт посмотрел на часы, которые он носил с тех пор, как обменял их на счастливую монету у незнакомца. После этого он взглянул в окно – на улице было темно. Убедившись в том, что часы показывают точное время, Экхарт устроился в кресле поудобнее. Выключив свет, он дал усталости взять над ним верх, и заснул, позабыв обо всех своих мыслях.

***

Экхарт неспешно открыл глаза. Последующие действия, характеризующие его утро, оказались вполне обычными, а может и слишком обычными, даже для Экхарта. Ему показалось, что утренняя рутина происходит с необычайной легкостью. Возможно, потому, что она некоторое время была лишь продолжением сна, от которого просыпаться Экхарт совсем не хотел. Но вот он встал с кресла. И сразу же упал прямо на журнальный столик, находящийся рядом. Но Экхарта больше волновало то, что все его тело жутко затекло и едва ли начинало возвращать себе подвижность. После нескольких попыток встать, мышцы его все же напряглись и через пару мгновений Экхарт стоял уже более крепко, но все ещё держась за столик руками.

Казалось, прошло меньше минуты: Экхарт, имея многолетний стаж утренней подготовки к выходу на работу, ухитрился победить самого себя в поиске носков, оставленных за день до текущего утра неизвестно где. Если бы существовали олимпийские игры по поиску вещей в квартире, Экхарт стал бы абсолютным чемпионом. Конечно, менее занятные подробности были опущены, знать о них не так обязательно, как и о том, что они наконец перестали испытывать Экхарта, который уже закрывал входную дверь.

– Доброе, конечно, – по обыкновению сказал он, в последний раз поворачивая ключ входной двери.

Экхарт начал спускаться по лестнице, как вдруг понял, что никто с ним не здоровался и тем более, не желал доброго утра. Экхарт затормозил и, наконец, взглянул на дверь, из которой, словно ангел из рая, каждый день к нему выходила Наталья. Ничего необычного он не заметил, но как только он об этом подумал, из двери раздался женский крик. Конечно, Экхарт не узнал бы голос Натальи, хотя и слышал его каждый день, но в этот момент он сильно занервничал, что-то внутри подсказывало ему, что плакала именно она. Недолго думая, Экхарт подошёл к двери, и заглянул в глазок. Постучал в дверь – ответа не последовало, только лишь тихий женский всхлип. Экхарт постучал сильнее и дверь отворилась сама – она не была закрыта. Множество мыслей нахлынуло на него в этот момент. Но он все же держал себя в руках, которые к слову, дрожали так, что тут помощь скорее нужна была Экхарту, чем девушке за дверью.

Экхарт вошёл в квартиру. Хотя он и видел ее пару раз через щель закрывающейся двери, но имея возможность рассмотреть все детально, не смог скрыть удивления габаритам квартиры – она была просто огромной: прихожая вела в большой зал, который в свою очередь, имел сразу 6 дверей (стоит отметить, каждая имела свой порядковый номер от 1 до 6, номер висел табличкой на них), через которые проход был именно в комнаты, ведь ранее была замечена дверь в туалет, ванную, а также дверь с надписью: «Кладовая». И все это не считая кухни, проход в которую не был занят дверью и был виден только из самого зала. Одна из шести дверей – шестая, если считать слева-направо – была приоткрыта, это было видно по полосе света утреннего солнца. Она медленно подползала к ковру, лежащему на полу зала. Остальные помещения, казалось, были менее освещены, вероятно, оттого, что окна в них были закрыты шторами или даже, как показалось Экхарту, сами стёкла были натянуты каким-то чёрным полотном, что означает отсутствие штор – окна не были прикрыты.

Экхарт потрусил к приоткрытой двери, и, достаточно приблизившись, смог разглядеть тонкую полоску крови, вытекающую из дверного проема. Экхарт слегка отпрянул, но тут раздался мужской голос, стоит отметить, приятный. Он принудил Экхарта, наконец, действовать: он схватил первое, что увидел – старый на вид торшер – и ворвался с ним в комнату. До чего же странная картина возникла теперь в этой, шестой, комнате квартиры 66: на пороге стоит Экхарт с торшером в правой руке и совершенно безумными от ужаса глазами, прямо перед ним лежит окровавленный труп, надо полагать, мужа Натальи, которая, к слову, сидела совсем рядом на кровати, а около неё мужчина в дорогом на вид костюме. Они оба смеялись, показывая пальцем то на искажённое от боли лицо мужчины, лежавшего перед ними на полу, то на Экхарта, который уже решил, что сойдет с ума, если это продолжится ещё хотя бы мгновение. Только он об этом подумал, как смех прекратился и наступила тишина. Это позволило Экхарту принять менее уморительную позу и мимолетно осмотреть двух сидящих на кровати: слева и вправду сидела Наталья, а вот мужчина справа показался Григорию только лишь очень знакомым. Зелёная рубашка, черные брюки и галстук с английской буквой “D” у основания.