Руслан Передельский - Чугунные облака

Дар речи потеряла и стоящая недалеко от автомата с убийственными мюсли-батончиками русая девица, заплетающая волосы в настолько тугой конский хвост, что, казалось, её глаза вывалятся вниз как два мячика для тенниса.

Вика – прекрасная девочка во всех пониманиях. Отличница, член феминистического клуба «Девушки с мозгами», любительница гольфа а также знатная подлиза. Она имела интересное свойство «подмазываться» ко всему живому. Правда, этот навык утратил свою актуальность где-то год назад – когда вся школа поняла, что за многословными комплиментами и дружелюбной улыбкой скрывается столько негатива, сколько сполна хватит на десяток желтушных газет о жизни звёзд и политиков. На прошлой неделе Вика отчаянно решила сменить тактику, выйдя из образа «нравлюсь всем без исключений» и примерив маску «громкая и дерзкая». В ушах Кэр до сих пор звенел её омерзительный визгливый голос, кричащий на весь коридор едкое «шлюшка». В то утро девушка искренне не понимала, за что её возненавидел весь мир. Какая ирония: сейчас этот вопрос вылетел из головы как лёгкий и невесомый дельтаплан.

С довольной улыбкой рассмотрев озадаченную физиономию своей бывшей «подруги», Каролина отчётливо громко произнесла:

– Викусик, как тебе мой лук? Раздумывала – не слишком ли неприлично красиво?

Уронив на пол свою челюсть, «Викусик» так и не подняла её за всё время диалога.

– Кстати, кое-кто меня «шлюшкой» на днях назвал. Однако, неприятно – блондинка закатила нижнюю губу и скорчила личико младенца, желающего пореветь – Шучу – рассмеялась Кэр – Мне абсолютно плевать.

В сторону двух девушек были направлены десятки снимающих девайсов. Такого количества камер не видят даже селебрити, прохаживаясь по красной ковровой дорожке перед вручением «Грэмми».

Каролина неторопливо наклонилась к шокированной Вике и театрально втянула воздух:

– Хм, от тебя пахнет гамбургером из «Мака». Вот чёрт, с десяти лет его не ела! Поаккуратнее, подруга, а не то рвотный порошок для похудения уже не пригодится. Не волнуйся, я не кому не скажу, что ты принимаешь его уже почти целый год – взмахнув волосами, девушка взглянула на толпу, держащую в дрожащих руках «Айфоны» и «Самсунги» – Упс! – хихикнула она, и оставив покрасневшую от стыда Вику на посмешище возбуждённому стаду продолжила своё победное шествие дальше.

«Быть плохой – это так офигительно круто. Верно пели величайшие женщины всех времён и народов – Рианна, Спирс и Майли!»

«Брось, Каролина. Ты же сама и разрушаешь своё будущее, жизнь и репутацию. Неужели не ясно, это всё позже приведёт к настоящей катастрофе!» – из глубины сознания донёсся медленный и рассудительный голос, высылающий мрачные бесцветные картинки голодной жизни в захудалой хижине, среди побитых трейлеров и купленных на барахолках палаток. Она жарит сосиски у костра, к груди присосался грязный младенец, завёрнутый в лист от лопуха, а Валентин, прийдя с двадцать третей за сегодняшние сутки работы скончался от переутомления.

«Да пошла ты, занудная Кэр! Ты прекрасно знаешь насколько раньше я была несчастна. И если прямо сейчас я разрушаю своё будущее и пляшу сверху на обломках, что же, пускай будет так!»

Наконец достигнув своего шкафчика, Кэр первым взглядом увидела ярко-красную краску, стекающую по железным дверям.

– Хах, так клишированно! – с ухмылкой проговорила она, осознавая, сколько глаз грезят её слезами.

На дверях шкафчика девушки крупными красными буквами было написано: «Отправляйся в ад, ШЛЮХА!». Откроем тайну – внутри Каролины что-то ойкнуло, не смотря на равнодушный взгляд и лёгкую походку. То ли страх, то ли тревожность.

Да, это была мерзкая тревога, из-за которой выдерживать наглый образ становилось сложнее и сложнее. Казалось, в коридор не проникал свежий воздух. И почему тут так душно?

Хотелось убежать подальше от этого отвратительного места. Только сейчас девчонка поняла: все эти люди, её ровесники, с которыми она долгие года вместе проучилась ненавидели её всем сердцем. Да каждый бы из них с удовольствием воткнул нож ей в спину. Только взгляните на их животные взгляды! Разве в них осталось что-то человеческое?

Но в слух Каролина лишь констатировала:

– У кого-то очень красивый почерк, ребятки!

Андрей старался, честное слово, всеми доступными методами хоть чуть-чуть украсить свой до безобразия неаккуратный ёжик. Эту, прости Господи, причёску, не смогло украсить ни одно средство для матовости или блеска. Пришлось обратиться за помощью к достаточно бестактным барберам-хипстерам. Новая дилемма – парню не хотелось появляться в таком виде в лучшем барбершопе города.

С парнями-парикмахерами он сдружился достаточно давно. Хотя, дружбой назвать это бесцельное прожигание жизни назвать нельзя было. Они садились на протёртый кожаный диван и играли в новую «FIFA” на стоящей в холле четвёртой «PlayStation”, попивая «пепси» из железных банок и выкуривая якобы «модные» самокрутки из всевозможных трав. Иногда, косяк заменяли электронные сигареты, безумный гибрид кальяна и вэйпа. У тех парней были свои странности, но именно от них Андрей узнавал последние тренды культуры хипстеров и моды в целом. Удивительно, что в таком захолустье всё ещё оставались заносчивые талантливые барберы, не променивая родной город на более большие по соседству.

В их парихмахерской было одно невылазное правило – смеяться над всеми входящими в стеклянные двери с подвешенным звонким колокольчиком, непохожими на них, модных «золотых мальчиков», людьми. И в то воскресенье мир, должно быть, окончательно потерял последнюю каплю здравого смысла. Они начали смеяться над Андреем.

– Чувак, кто тебя так оболванил? – его мастер, тощий обтатуированный пацан, напоминающий Еминема только с более смазливым лицом, в голос рассмеялся. Хотя, после всего потраченного времени на прекрасную, густую шевелюру Андрея он, по идее, должен был плакать. Ведь его прекрасные послушные волосы, чернее чем душа Гитлера, стали легендой в здешней хипстерской тусовке. Эти парни при всём своём желании не могли добиться подобной густоты.

– Как бы понятнее объяснить. Слушай, ко мне в комнату ночью проникла сумасшедшая, притворяющаяся старухой и носящая жуткую белую маску. Вот она и срезала мои волосы.

Мастер лишь рассмеялся ещё громче:

– Парень, ты опять экспериментировал с морфином? Я тебе, конечно, не папаша, но это дерьмо никого до добра не довело.

Барбер согласился сделать всё возможное, и за тридцатку «зелёных» неторопливо ровнял бритвой виски Андрея, будто готовясь выставить их на всемирную выставку. Час прошёл незаметно в привычных тут беседах, во время которых можно было узнать самые свежие и горячие новости: