Руслан Передельский - Чугунные облака

По красной мостовой тут и там расставлены крупные тыквы как символ наступившей осени.

Смысл праздника в почтении традиций людей, жутко погибших во время большого пожара: выстукивая копытами такт мимо меня то и дело неторопливо проходили измученные лошади, смотря тёмными напуганными глазками в самую душу. Сзади, прицепившись к уставшей спине животного, катились пафосные царские кареты, украшенные вычурными узорами. С разницей в десятку долларов сзади тащились такие же, только без всей вырывающей глаз мишуры.

То и дело встречались люди, одетые в старомодные костюмы. Они устроили настоящий Хэллоуин из почтения памяти. Сбоку стаяла стройная леди в невероятно широкой шляпе, прикрывающей её лицо. Обычная девушка регенерировала в розовый раздутый мухомор. За ней волоклись потные и скучающие дети, ненавидящие каждого вокруг. У магазина «GAP” улыбаясь и махая рукой каждому стоял мужчина в грязном фартуке. Он изображал, видимо, кузнеца. Может быть забыл помыться.

Измазанная искусственной грязью женщина в возрасте стояла недалеко от него, поднимая окровавленный нож над кусками сырого мяса, неаккуратно выложенного на деревянном столе. Жена мясника.

Среди стогов высыпанного как попало сена веселились малыши, ныряя с головой в диковинный атрибут фермерской жизни. Сено валялось в самых неожиданных местах, прохожих то и дело на него наступали.

Основная массовка собиралась у построенной специально для праздника из железных палок сцены, стоявшей напротив главного входа в ратушу. Над ней нависала часовня, ровно в семь часов громко забив в колокола.

Звон заложил уши. Она сообщала о наступлении нового часа чересчур громко. И впрямь, этот звон будто переносил каждого стоявшего на площади в давние времена. Я не уверен, что в девятнадцатом веке в захолустье, почти полностью обжитым фермерами и усеянным глубокими лужами, в которых визжа купались свиньи, стояли вычурные изысканные часы.

Макс взял на себя ответственность проводника и не обнаружив у назначенного места Андрея (им служил магазин нижнего белья, зажатый в узком проулке. Перед ним стояла гора мусора, разносившаяся в разные стороны ароматом разлагающихся на солнце отходов), потащил меня к самой сцене. Цель – занять места поближе. Расталкивая всех людей на пути и сыпя в разные стороны отработанные «Извините», «Я не хотел наступить на вашу ногу» или «Я такой неловкий» мы пробивались ближе.

На сцене зажегся первый фиолетовый прожектор и осветил удручающую пустоту.

К площади незаметно подкрались сумерки и неожиданно окутали весёлую толпу. За минуты она поглотила в мрак всё вокруг: от белоснежной церкви и до твёрдых желтоватых тыкв. Она как бы намекала халтурным организаторам: «На сайте написано что начало в семь вечера, а вы передерживаете простецкое городское празднование на пятнадцать минут, будто на сцену сейчас выбежит Леди Гага».

Андрей так и не появился. Он ответственно пригласил меня послушать его речь и чертовски сильно опоздал. Это похоже на него: переменчиво и странно.

Я набрал ему и довольствовался долгими продолжительными гудками. Потом, оператор с голосом робота из терминатора сообщила мне, что абонент не может ответить на звонок.

Положив телефон обратно в карман я сразу же отвлёкся на заигравшую фоновую музыку и моментально позабыл о брате.

Вокруг за считанные секунды образовалась нескончаемая толпа людей, жаждущая начала. Они громко свистели и кричали. Люди как люди. Разные слои населения, все как один, представляли типичных провинциалов: весёлые подростки, в стиле одеваться запоздавшие на года полтора. Милые маленькие дети с недомытыми головами, сидевшие на спинах уставших отцов с неутоленной щетиной, гордо представляющих строгий средний класс. Рядом стояли улыбчивые и приветливые мамаши, стремившиеся быть во всем идеалами.

Пенсионеров в этой мешанине также достаточно: бабушки тут делились на два типа: первый – ворчливые старухи в экстравагантных нарядах, которым позавидовала бы сама Донателла Версаче. Этот тип не пропускал ни одного проходящего мимо представителя молодёжи и стремился сделать громкое замечание. Зачастую не получалось. Таких как они по площади стояли десятки и создавали стойкий гул как от роя пчёл. Второй – довольные упитанные бабули. Они держали внучков за ручки и рассказывали увлекательные истории об ушедших годах. В их разговорах перемешивалось многое: тоска по яркому блеску двадцатого века, любовь к многочисленным кошкам и злоба к зятьям. О да, стоило им только заикнуться о лентяе-алкоголике муже дочурки, как милые старушки второго типа превращались в ворчливый первый.

Дедушки были, но мастерски скрывались за спинами жён. Чересчур спокойные чтобы кричать на подростков. Им не нужны были сплетни и скандалы, просто дайте спокойно дожить.

Среди общества города чёрной кляксой по толпе растеклись юноши одетые в чёрное. Могло показаться, что каждый из них собирался на похороны и оделся в самое траурное. Но это только на первый мимолётный взгляд. Если присмотреться к их одеяниям, на груди можно заметить вышитые белые буквы «Адидас». Все как один, они одеты в спортивные костюмы этого бренда. Словно бодигарды одного и того же крупного нефтяника.

Может быть, рядом шейх расхаживает?

Компания, пугающая своим дресс-кодом, громко хохотала. Иногда в их узком кругу завязывались драки. Они создавали толкучку передающуюся дальше по толпе, к самой сцене.

– Кто они? – удивлённо спросил я у Макса. Он уловил мой взгляд и сразу понял о ком зашла речь.

– Толпа идиотов – не думая выдал он – Идиотов, которых связывает общий интерес бестолкового просирания жизни.

Пробиваясь через толпу я увидел белые волосы Каролины, покрасневшей от давления окружающих:

– Вот вы где! – с лёгкой злобой в голосе обратилась она к нам – Максик, я набирала тебе пару сотен раз и ожидала что ты мило, как примерный бойфренд, встретишь меня у того пропахшего мусором магазина нижнего белья – женственный высокий голос перешел на повышенные тона, не утаившие разочарования – Я прождала тебя целую вечность пока ты просто втыкал в толпе.

– Извиняюсь – улыбнулся Макс. Положив руку на тонкую талию подруги он со всех сил прижал её к себе и прикоснулся носом к мягкой щеке.

– Ты не закончил рассказ о них – обратился я к нему в тот момент, когда он прислонил сухие губы к уху девушки, слегка прикрываемому волнистыми прядями.

– Нечего рассказывать. Обычные хулиганы, в которых проявляется доля садизма и энэрговампиризма.

За Каролиной притащилась Алина, с брезгливостью расталкивая локтями стоявших рядом студентов. Её лицо украшал, или возможно портил, вызывающий макияж. Я, как человек не разбирающийся в этом (пф, не удивительно) сразу обратил внимание на цветную, как радуга, область вокруг глаза. Тональный крем делал кожу ещё тёмнее. Выглядела она как эмигрантка из Доминиканы, хоть и никакого отношения к Карибам не имела. На ней чёрное кружевное платье, целиком описывающее всё противоречивое впечатление от компании моего брата: вроде бы сдержанно, классически и элегантно, но в то же время кружева обнажали загорелое тело. Как бы правильно выразиться? Слишком обнажали. Так сильно, что Али выглядела как нимфетка (хэй, Набоков!), возомнившая из себя роковую и страстную девушку.