Руслан Передельский - Чугунные облака

И без того я прослыл «грустным мальчиком», но новых жалостливых взглядов выдерживать не хотелось. Сорвавшись с места, я залетел в тёмную посадку и побежал в самую чащобу. Поляна с мрачными памятниками осталась позади, вокруг сосны, высокие ели, скрывавшие меня от солнца. Лес был равнодушен к времени, тут всегда царила ночь.

Тьма вокруг – всё, что мне тогда нужно было.

Остановила меня лишь бурлящая речка, перегородившая дорогу. Агрессивная, шипящая. Потоки воды с шумом разбивались об твёрды камни и разлетались на тысячи брызг, а я встал на месте и смотрел как зачарованный.

Каролина не двигалась, открыв рот слушая парня. Пока что в его истории не прослеживалась суть, но как же он красиво рассказывал! Кто бы знал, что он настолько хороший рассказчик!

– Лишь остановившись, я осознал как сильно воют мне ноги, как колит в боку и как сбилось дыхание. Я присел на холодную землю и стал всматриваться в отражение. Там видел маму. Нам часто говорили, что у меня с ней одно лицо. В реакцию на эти слова, я, как правило, любил обижаться. Она женщина, как-никак. Тогда я, расплываясь в улыбке, понимал почему так говорили. У нас одинаковые глаза и схожие черты лица, общий нос и идентичная клонированная улыбка.

И так я, сбежав подальше от кладбища, всё равно нашёл маму.

В отражении она была даже более реальной, чем на фото. Воображение ясно рисовало её разговор, жесты, смех. Мы общались вплоть до того, как небо окрасилось в тёмно-синий и она исчезла.

Помнится мне, в ту неделю я любил звенеть связкой ключей от дома в руках. Успокаивало нервы, знаешь ли. Тот негромкий звон мысли ненужные заглушал.

Поднявшись с коленей, я собирался уходить прочь от речки, но вскоре плюхнулся обратно. Руки сами взмыли к голове, обхватили уши в которых разжался оглушительный звон. Резкая боль не давала сделать ни малейшего движения, кроме как выть от безысходности и трястись от судорог. Звон лишь усиливался, а сквозь него раздался мерзкий голос, смехом долетавший из глубин разума: «Будь одним из нас»– твердил он – «Тебе станете легче. Ты увидишь красивые вещи. Будешь жить счастливо. Лишь присоединяйся». Я не помню чётко что он говорил. «Ты станешь сильнее. Признай, ты же ненавидишь каждого кто живёт в твоём городе»

Испуганно, я оглядывался по сторонам, пытаясь увидеть кто со мной говорит. Вокруг лишь тёмный лес и бурлящая вода.

«Все они – продолжал голос – Виноваты в гибели твоей мамы. Они скрывают всё от тебя, Валентин. Ты должен им отомстить. Они должны заплатить за то, что разрушили твою жизнь»

«Отвали от меня!»– кричал я, в ярости пиная камни, крепче сжимая уши. А он в ответ лишь смеялся. Безумно, по-сумасшедшему. Такого смеха я вплоть до того дня не слышал…

Так же резко, как и заговорив, он замолчал. Боль стихла, звон тоже.

Встав и отойдя от речки, я решил срочно идти домой. В сумерках, я совсем не заметил возникшую рядом тёмную тень. Она нависла надо мной, с удивлением смотря на судороги и конвульсии. Сначала я подумал, что говорил он, хоть и хозяин сумасшедшего голоса представлялся мне иным: престарелый сумасшедший, как убийца из шоу-криминальной хроники. Показывают его портрет, когда ты сидишь на диване и пепси попиваешь, и от одного лишь взгляда на его мрачную физиономию не по себе становится. А приятный голос ведущей заявляет: «Насильник. Убил шестилетнюю девочку.» По одному лишь виду его понятно, что в той лысой черепной коробке не всё о’кей.

Но этот выглядел вполне себе обычно: рыбак, немного грязный, лохматый. Взгляд сначала не выражал определённых эмоций: незнакомец просто смотрел на меня, а потом протянул свою громадную лапу:

– Парниша, тебе нужна помощь? – его рот вытянулся в жутковатой улыбке. Тогда я и оценил его обличие, раскрыл этого ублюдка – Ты весь в слезах, хочешь, я тебе помогу?– он подходил всё ближе и ближе, держа ладонь перед собой. Рот вытягивался шире, взгляд становился озабоченнее– Помогу, вот увидишь, тебе понравится – повторял он мне как собачке, болеющей бешенством. Глупому животному. Оказалось, и поступить со мной он решил как с глупым животным. Другая его лапа опустилась к ширинке его замызганных брюк – Понравится…

Клянусь, я не собирался делать этого. Тогда уже было понятно, что дела плохи. Обернувшись к нему спиной, я собирался убежать в лес и скрыться во мраке.

Но он не желал меня отпускать.

Урод подлетел ко мне сзади, шепча одно и то же слово на ухо. Я чувствовал его горячее дыхание, как лапы обхватили моё горло и с усердием стали сжимать. Брыкался, кашлял, задыхался – он даже лицом к себе меня развернул, чтоб лучше видеть это всё. Бешеные глаза впивались в меня, а я не знал, может ли его улыбка когда-то остановится растягиваться.

Он получал наслаждение, душа меня голыми руками с расстёгнутой ширинкой. Лицо его охватывал мрак, сумерки растворились во тьме, и я чувствовал как из лёгких выходит последний глоток воздуха. Не сделал бы то, что должен был – погиб.

В руках моих до сих пор звенела связка ключей. Одно резкое движение – и самый длинный, самый острый прилетел ему в глаз. Крепкие лапы ослабли, на лицо струёй брызнула кровь этого мудилы. А ключ заходил в его череп глубже и глубже… Я весь был в его крови: футболка, джинсы, кеды.

Он отходил назад, к речке, и лапой скрывал раненый глаз, крича:

– Ах ты маленький выродок!

Дальше всё происходило по инерции: взяв тяжёлый камень, лежавший у берега я стал бить упавшего на землю мудака. По его отвратительному, искаженному озабоченностью лицу. По его пухлому громадному телу. Кровь летела на камни, в ползущую рядом воду, залепливала мне глаза. Я не остановился пока он, жалкий, усыпанный жирными синяками и багровыми царапинками, не перестал шевелится. Окровавленное тело застыло на берегу реки, десятки струек с него стекали в воду, окрашивали прозрачную воду в алый. А я, мальчишка в чужой крови, напуганный, не осознающий того, что натворил, смотрел на изувеченный труп и качая головой отходил назад. Не желал верить что я это сделал.

Ненависть к нему ослепила, злость взяла под контроль тело. Дело в том, что взяв в руки камень и начав убивать, я не мог остановиться.

– О Господи! – перебивала Валентина Каролина, качавшая головой весь рассказ.

– Когда я отмывался от крови в реке голос опять заговорил: «Теперь ты навсегда мой». Безумный смех доносился из разных сторон, окулировал лес. Я смотрел на залитые чужой кровью ладонью под его звуки, аккуратно смывал капли с кед и одежды под его аккомпанемент. Избавившись от выродка, которого я замочил, каждый день этот голос звучал, постепенно рассказывая о моей дальнейшей участи. Каждый в этом городе, когда-либо проливши кровь другого человека уже не в силах был остановиться. Он навсегда становился зависимым от убийств. Так случилось, что я запустил в свою голову эту сущность. Я не смог прогнать его, когда нужно было это сделать. И сейчас, каждый день он говорит со мной. Каждый день он пытается донести до меня что-то. Он хочет что-то от меня. И я даже не знаю чего.