Руслан Передельский - Чугунные облака

Я был у конца. Книга могла бы показаться до смерти банальной, если она не была бы такой жизненной.

«Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак». Чёрт, в этом есть своя доля смысла. Наверное, именно сейчас я чувствую это так сильно, как не чувствовал никогда. Хм, «над пропастью во ржи»… После последней странички название заиграло по новому. Хоть и герой так и остался странным мудаком.

Обожаю лежать на кровати. Да, я знаю что мой возраст ещё не перевалил за семьдесят, чтобы любить это делать. Да, я знаю что в моём возрасте парни сбегают из дома, колятся и идут грабить банки. Но чёрт возьми, мне нравилось укутаться в белое мягкое одеяло и смотреть на солнце, медленно опускающееся за плотную стену елей.

Снаружи бродит убийца. Может быть, это тот кого я вижу каждый день в классе. Может быть, это старый седой педофил. Может быть, безумный религиозный фанатик. Всё может быть. Но как же я не хочу капаться в смертях. Быть детективом – всю мою жизнь это словосочетание казалось особенно заманчивым. Загадки. Опасность. Ощущение того, что твоя жизнь доверху набита поворотами, коих ты никогда не ждал.

В детстве я часто брал в руки бабушкину лупу, и после прочтения очередного тома «Братьев Харди» отдавался фантазиям. Сосед считал что соседский парниша чокнутый: «почему он залез на забор и думает, будто я опасный грабитель?». Одноклассники, теряя ручки и линейки под партами полагались на мой дедуктивный метод.

Тогда казалось, что встревать в неприятности и опасности – безумно круто. Настоящая жизнь – это жизнь наполненная приключениями.

Со временем это утверждение выползло из головы.

Передо мной, прямо перед самым носом разворачивалась покрытая мраком загадка. Страшная тайна, на которую все боялись взглянуть вблизи. Ни у одного человека этого города не хватало духу. Женщина, которая не стареет? Девочка, которая отчаянно пыталась убежать с места аварии? Распятый на кресте интернет-мем? Согласитесь, кому хватит отваги прикоснуться к стольким вопросам без ответа?

Впервые за жизнь мне не хотелось ни в кого играть. Я – обычный подросток. Я буду держаться на расстоянии километра от того треша что тут происходит. По канону жанра я должен всунуть любопытный нос в самую гущу. Не-а, не пройдёт.

«Вла-а-а-д» – протяжно, как сирена полицейской машины, завыла моя мама. Она хотела, чтобы я сходил за порошком.

«Порошок нужен так срочно?» – обиженно переспросил я.

А она такая: «А у тебя есть дела важнее?», а я такой «Ну я на кровати валялся». В общем, как не удивительно я нехотя выполз на улицу мечтая о тёплой уютной постели. Сам вид пустынной улочки городишки навивал жуть.

Солнце ослепило глаза, привыкшие к полумраку уютной комнаты. Птицы так горланили свои трели, что «пением» это явление не назовёшь. Они орали как в последний раз. Орали, будто секунду назад их подстрелили охотники. Орали, словно хотели мне что-то сказать.

Маленький воробушек пролетел мимо меня, чуть не врезавшись крохотной головкой в мой волевой открытый лоб. Взмахнув крылышками, он поднялся ввысь и сел на телевизионной антенне, торчащей из серой крыши нашего дома.

Ни одной живой души на улице так и не появилось. Прекрасный уютный район, брошенный жителями, будто узнавшими о зомби-апокалипсисе. Ни одного соседа, который бы мерзко сверлил какую-то дрянь во дворе, мешая окружающим. Ни ругающейся супружеской пары, кидающей в друг друга посуду. Ни достающих детей, визжащих как не в себя. Пусто. Лишь невысокие дома в два-три этажа, не смыкая глаз наблюдающие друг за другом.

Да, моя фантазия одушевила их и сделала схожими на людей. У меня так часто. Может, я чокнутый. Скорее всего, просто умею это не показывать.

Если бы дома тут ожили, они скорее всего стали офисными планктонами, все разговоры которых сходились к рассуждениям о финансах. Они бы носили строгие серые вельветовые костюмы, на которых часто цеплялась шерсть назойливых кошаков МаМа. По вечерам, они бы сплетничали, ведь видели всё вокруг себя. Точно: опрокинув рюмку-другую скучные разговоры сменяли собой свежие сплетни.

Как обычно, поливалки напротив моего дома не умолкая тарахтели, опрыскивая ярко-зелёный газон, сделанный словно из насыщенного изумруда.

Мой район был чистым, тихим, спокойным, но из-за этого ужасно бездушным. Выверенные под линейку улицы, которые одна за другой оставляли на теле города серые полосы как у зебры. Невзрачные переулки, одинаковые дома, будто клонированные один за другим.

Никого. Лишь воробьи, прыгающие под летящими на них каплями. Они продолжали кричать, забыв о том что по идее должны мило петь, принося радость человечеству.

Этот ор прервала приятная мелодия. Какая-то птица отважилась начать издавать гармоничные звуки.

В клетке, висевшей над верандой старенького дома напротив взбунтовался яркий волнистый попугай. Казалось, что вот-вот и он взорвётся, ударяясь о стенки клетки и разлетаясь в разные стороны парящими в воздухе перьями.

– Тише – шепнул ему голос пожилой дамы. Только сейчас я заметил сидевшую в старом кресле чопорную леди, напомнившую строгую представительницу английского двора.

Очередной пожилой житель. В этом городе их более чем достаточно, что весьма странно. Из одной крайности возрастную статистику населения бросало в другую: тут, чаще всего, встречались ИЛИ подростки как я, ИЛИ пенсионеры как сидевшая передо мной женщина. Ни детей, ни студентов… Они тут были, но не в таком количестве.

Гордая старуха окидывала взглядом ухоженную клумбу перед своим домом. В её взгляде явно читалось: «О да, я ещё крута для своих лет», ведь двор был и вправду сказочный: яркие тюльпаны, которые словно повырвали с лучших Голландских заповедников и срочным рейсом привезли сюда. Рядом с ними улыбаясь застыли в разных позах стояли десятки маленьких милых гномов смотрящих на меня. Столько глаз, по идее, должны были веселить. Но меня все эти взгляды карликовых человечков весьма напрягали.

– Здравствуйте! – крикнул я, рукой махнув соседке. Этот жест явно лишний по отношению к старшему человеку. ОЧЕНЬ старшему человеку. Эхо моего голоса отбилось от домов, громко раздавшись по пустой улице.

–Подойди ближе, тебя плохо слышно – неторопливым тембром ответила старуха, голос которой звучал как у сорокалетней бизнес леди: слегка грубый, не слегка прокуренный, но очень уверенный и строгий.

Обойдя пышные клумбы и чуть не зацепив ногой гнома, дерущегося с жирной зелёной лягушкой и схватившего её за лапу (странная скульптура), я подошёл к крыльцу, наступив на первую ступень. Раздался звучный скрип. Доска под моей ногой просела на сантиметров пять, не меньше.