Сергей Еримия - Маяк туманного мыса

Казалось, все хорошо, но нет, место освобожденное болью, тут-таки заняли сомнения. Нахлынули мысли, посыпались вопросы, требующие незамедлительных ответов. Почти сразу удалось от них отбиться, я решил так – нечего размышлять и сомневаться, первым делом следует осмотреться. Разобраться надо, где оказался. Обязательно найти людей, любых людей. Это важнейшая задача. Должны быть люди, не может же такого случиться, чтобы я оказался в еще более бедственном положении, чем ранее. Или может?

– Долой негативное мышление! – прохрипел я, чувствуя, как безнадега захлестывает, при этом понимая всю состоятельность терзающих сомнений. Нет, ну разве можно меня умным назвать? Бросил обжитое место лишь для того, чтобы попасть неведомо куда!

Пессимизм не унимался, он грозился полностью захватить мое сознание, замучить сомнениями, довести до безумия. Возможно, так бы все и случилось, но тут тишину взорвал выстрел. Громкий, отчетливый, он пробился сквозь стену безмолвия, окружившую меня, разрывая ее в клочья. В тот же миг, не успел утихнуть и звон в ушах, как вокруг меня зазвучали другие звуки. Разные они: простые и понятные, страшные и успокаивающие, обычные человеческие и без малого мистические. Истошно завопили чайки, зашумело бурное море, бросая резвые волны на скалы. Где-то вдалеке что-то монотонно заскрипело, отвратительный звук, который я уже когда-то слышал, но это все ладно, ведь там, в тумане кричали люди! Точно как и чайки, громко, пронзительно, надрывно, душераздирающе…

– Люди! – попытался закричать и я, но из горла вырвался лишь хрип, сопровождаемый противным кашлем.

Я раздраженно махнул рукой, прогоняя обиды и сомнения, оттолкнулся от ненужной уже опоры, от вертикального бревна, заставив всю шаткую конструкцию вздрогнуть. Рама уныло заскрипела, массивный язык еще более массивного колокола лениво покачнулся. Ноги понесли меня вперед, в туман, в неизвестность.

До боли знакомая картина – сизая дымка, густая, непроглядная. До чего же она мне надоела! Туман, вокруг один лишь только он, сырой, живой, покачивающийся…

Голос. Тихий, приятный, женский. Веяло от него чем-то добрым и чуточку домашним. Печальная песня, знакомый мотив. Я застыл, изо всех сил стараясь определить направление. Трудное занятие, почти невероятной сложности задача, густой туман он поглощает звуки, камень играет с отражениями, так легко поверить в то, что голос доносится одновременно со всех сторон, но ведь так не бывает!

Похоже, получилось сориентироваться. Как минимум, удалось себя в этом убедить. Я почти поверил в то, что знаю, где та, чей голос слышу. Пошел на звук. Шаг ступил, второй, остановился. Это все туман, он снова изменился. Скорее не он сам, а лишь его фактура. Медленно, будто изображение на фотобумаге, погруженной в проявитель, из него сформировалась серая, как и все вокруг стена. Фрагмент стены. Угол дома? Точно! Угол деревянного дома, сложенного из серо-стального цвета цельных бревен. Это добрый знак, более того, знамение, ведь где дом там люди!

Обрадованный столь важным открытием, я двинулся прямо, постоянно ощупывая шершавую древесину пальцами. Шел медленно, почти прижимаясь к стене, прекрасно понимая, что каждый шаг может быть фатальным. Кто знает, что там, в метре от меня, обрыв, бездна?

Голос, который вел меня, не собирался умолкать. Напротив, с каждым шагом он слышался отчетливее, поднимал мне настроение, бодрил, добавляя уверенности.

На очередном шаге я застыл. Туман не изменился, нет, разве что выветрился он из неповоротливого моего сознания. Совершенно неожиданно я понял, что уже не единожды слышал этот голос. Даже не так, я точно знал, кому он принадлежит! Думаю, я узнал его сразу, лишь только услышал, но не был готов признаться в этом самому себе. Это был голос Даши, дочери капитана. Да и песенка была той, что она пела мне когда-то. Не могу только вспомнить, когда именно…

– Это что же получается, – растерянно прошептал я, – на деле все даже хуже, чем я предполагал? Оказалось, мой побег ограничился тем, что я поплескался в бухте и взобрался на берег в сотне метров от того места, откуда отчалил?

Верить в это не хотелось и дело, конечно же, не в Даше. Просто средь этих камней осталось много такого, что хотелось забыть, но, увы, истина есть истина. Можно ее принимать, можно игнорировать, а можно пытаться отвергнуть, но ничего от этого не изменится – я все там же, около маяка, который так любят туманы. Не лучшая это новость, с одной стороны, но с другой, неужели голый камень где-то посреди океана лучше обжитой территории?

– Твоя работа? – в мои бесплотные размышления вклинился еще один, не менее знакомый, голос – капитан. Я мысленно сжался, не в силах побороть уверенность в том, что он рядом со мной, всего в шаге, а то и вовсе у меня за спиной. Медленно обернулся – никого, один лишь седой туман. – Ты сама-то хоть понимаешь, что натворила?

Вот оно что! Он разговаривает с дочерью…

– Да, я его отпустила. И еще раз да, я действительно уверена в том, что он невиновен, – тихий шепот достиг моих ушей, я непроизвольно улыбнулся.

– Очень в этом сомневаюсь, – даже сквозь туман чувствовалось, как он, невидимый, укоризненно качает головой, – очень сомневаюсь. Мы с ребятами обошли все помещения, осмотрели все, что только можно было осмотреть, заглянули в каждую каморку. Поверь мне, на сотню миль вокруг кроме меня, тебя, троих матросов и его никого больше нет.

– Как это нет? А эти? Они вокруг, они в тумане, везде, их много…

– Не надо. Мы им не интересны, точно как и они нам. У них свои воспоминания, мы же лишь декорации в чужих… – капитан замолчал. Минуту, никак не меньше звенела тишина, сквозь которую пробивались лишь редкие окрики чаек да чей-то тихий плачь. Тут, заглушая все, над берегом пронесся вопль отчаянья. Мгновение и он превратился крик, не менее громкий, исполненный леденящего ужаса. Слов не разобрать, но в интонации сквозили истерические нотки. Источник нового звука приближался. – Это еще что такое? Даша, зайди внутрь, запри дверь и никому кроме меня не открывай. Ты меня слышишь?

Выстрелом захлопнулась дверь. Так вот что это было, никто не стрелял, просто дверь слишком громкая, а я-то думал!

Звук удара заставил меня подскочить на месте, а неизвестного, оглашающего истошными криками окрестности, замолчать. Все стихло, остались лишь шаги. На удивление отчетливые и понятные. В тумане двое – две пары ног. Один приближался примерно с той стороны, где осталась деревянная конструкция с колоколом, его быстрый и как бы заплетающийся шаг звоном отдавался в напряженном моем сознании и в тот же момент гас в нем. Шаги другого были продолжением услышанного недавно разговора. Размеренная поступь, в ней чувствовалась некая сила. Эти шаги пугали, их приближение пробуждало панику…