Адам Нэвилл - Под неусыпным надзором [litres]

Я мог видеть все вокруг, не поворачивая головы. Стоило мне только захотеть увидеть то, что находилось позади меня, – и я видел. Это было неуловимо. Тонкое, едва ощутимое чувство, даруемое опытом. Я знал, что, если захочу, смогу видеть сквозь стену, или потолок, или любую другую непрозрачную поверхность. Иногда я смотрел на себя, лежащего в кровати, и все внизу казалось мне таким крохотным… А за моей спиной простиралась бесконечность, необъятная неизведанная тьма.

Что, если я смогу еще дальше удалиться от своего физического тела? Возможно, я смогу путешествовать за пределами комнаты? Вот о чем я думал. Я чувствовал, что перемещение в другие места может быть мгновенным. И спустя какое-то время так и стало.

Юэн довольно ухмыльнулся, обнажив все свои желтые зубы.

– Ты этому свидетель.

– Кто-то другой научил тебя, что делать дальше.

Ухмылка Юэна превратилась в извиняющуюся улыбку, хотя приятнее она от этого не стала.

– Я устал. Если тебе еще что-то нужно, читай мою книгу.

Даже после того, что он сейчас выслушал, Себ решил, что все еще не способен на такой подвиг.

– И что будем делать?

– Это зависит от тебя.

– Но ты не можешь оставаться здесь.

– Только пока ты работаешь над моей книгой. Поверь, для тебя это большой шанс.

– А это уж мне решать. Я не могу доверять тебе и безоговорочно верить всему, что ты говоришь. И это главная проблема. Кроме того, из гостиной я вынес огромную коллекцию всякой всячины в двух больших пакетах для мусора. У меня нет времени заниматься всем этим. Поэтому буду счастлив, если ты вкратце изложишь мне свою историю. Ту ее часть, в которой говорится о том, как ты перенесся из дома своей матери в мою гостевую спальню.

– Это слишком долгая история. Ты или не поймешь, или не поверишь. Боюсь, для тебя это будет уже чересчур. Прочитай лучше мою рукопись. Там все изложено более продуманно.

– Ну, знаешь ли, меня это все теперь тоже касается. Ты, как я понял, не собираешься никуда уходить, так же как и я. Поэтому давай, выкладывай.

Юэн сердито заерзал на кровати и очень серьезным тоном произнес:

– Я не могу говорить об этом. Не сейчас. Мне плохо. Черт побери, у меня был чертов тяжелый припадок, а ты тут допросы устраиваешь.

– А мне кажется, что дело не в этом.

Себ был в некоторой степени поражен услышанным, но ему хотелось большего. Прежде всего он должен был показать, что контролирует ситуацию, и в данный момент его больше всего интересовало, для чего в конечном итоге может быть использован «великий дар» Юэна. Он также знал, что услышал далеко не полную версию событий. Возможно, приукрашенная версия тоже покоилась где-то в мешках и коробках Юэна. Кроме того, Себ прекрасно знал, что Юэн не был честным и вполне мог просто тянуть время.

– Дай-ка угадаю: в следующей главе что-то пошло не так – и все кончилось плохо. Для тебя. Как и всё в твоей жизни. Ты ничему не учишься. И вот тебе моя версия событий: ты предпринимаешь последнюю отчаянную попытку найти себе прибежище за мой счет, так как тебе больше некуда пойти. Но твоя песенка спета. Всё. Конец.

Себ еще не успел договорить до конца, а Юэн уже закрыл глаза.

Себ проснулся. Быстро сел. Отбросил пуховое одеяло и буквально вывалился из постели, как будто хотел как можно быстрее выбраться из того места, в котором он был , пока спал.

Это было огромное, частично освещенное пространство. Границы его терялись в темноте позади окружавших Себа фигур. Он, как и те, другие , висел в воздухе.

Себ не мог различить ни единого лица – только смутные силуэты голых серых тел. Иногда они с глухим звуком стукались друг о друга.

Из каждого пупка, включая его собственный, выходил извивающийся серебряный шнур, конец которого скрывался внизу, в темноте. Шнуры были гибкими и эластичными, как человеческая плоть, и светились в темноте, словно жидкая ртуть.

Сейчас, проснувшись, он подумал, что эти шнуры напоминали странные растения с металлическим светом, возможно паразитирующие на человеке. Ему вспоминались пещеры, покрытые грибком и заросшие настоящими грибами, растущими прямо на камнях.

Все люди в его сне были возбуждены. Они торопливо шептали что-то, производя руками кругообразные движения, словно плыли под водой. Под ними, там, где должен был находиться пол, плескалась вода. Черная, ничего не отражающая, без клочка пены. Подводный поток в своего рода пещере, и люди при помощи этих выходящих из живота серебряных шнуров были прикованы к его дну. Вода пробегала через все помещение и скрывалась в необъяснимой безграничной тьме.

Он поскреб пальцами потолок и постучал по нему. Поверхность издавала пустой звук, но была слишком твердой, чтобы ее можно было сломать. Он знал, что ему никогда не выбраться из этого тоннеля.

Единственным источником света здесь было лишь слабое свечение, исходившее от самих людей, покачивающихся в темноте, и от серебряных шнуров, которые держали их. Себ так и не понял, что именно произошло потом: не то потолок стал опускаться, не то начала подниматься вода. Старичок рядом с ним заплакал, как будто знал, что вскоре вода накроет их с головой и быстрое течение унесет в небытие.

Где-то поблизости, за пределами его видимости, раздался женский голос:

– Потоп. Сильный-сильный. Погружаемся глубоко. – Она казалась взволнованной от того, что ей предстояло совершить.

Другие начали повторять ее слова, словно это была команда или молитва. И так как его страх обернулся жуткой, необъяснимой радостью, Себ ощутил острую потребность присоединиться к общему хору.

Вода поднималась, и его шнур стал отсыхать, как уже ненужная пуповина. Плоть в том месте, откуда он выходил, стала черной. Свет шнура становился все более и более тусклым.

Он проснулся.

Что там Юэн говорил о том, чтобы быть замешанным во что-то более амбициозное? Замешанным во что-то опасное – не это ли он имел в виду?

Себ огляделся по сторонам. В комнате было темно, но он разглядел силуэты мебели. Из коридора в щель под дверью просачивался слабый свет. Это был мягкий серый свет, с нотками голубого льда.

Он открыл дверь и обнаружил, что свет был выключен, но он и без его помощи видел бóльшую часть коридора. Это тусклое свечение было повсюду, немигающее, застывшее. Но где был источник этого света? Откуда он шел?

Уличные фонари вдоль главной дороги были слишком далеко, и без электрического света ночью дом оставался темным. Себ был озадачен.

Может, это телевизор в гостиной ? Юэн снова там?

Пока он пытался отыскать ответ на загадку этого таинственного свечения, внутри него росло чувство дискомфорта. Оно не имело ничего общего с каким-либо физическим ощущением, скажем, ощущением тепла или холода. Это было своего рода послевкусие того ночного кошмара, постепенно перерастающее в предчувствие. Он боялся, что может встретиться с чем-то непонятным и неприятным. Сама атмосфера дома, казалось, изменилась: повсюду ощущалось чье-то невидимое присутствие, появление чего-то странного .