Ольга Птицева - Край чудес [litres]

– Да чего нет, – начал заводиться Южин. – Не согласится, что ли? – Костик не ответил. – Все соглашались, а он не согласится? – Костик вздохнул и продолжил подъем. – Я с тобой говорю, вообще-то! – Проводник остановился, на тощей шее топорщились волоски. – У тебя есть его контакт? Можно будет выйти?

– Если Раф захочет, он сам тебя найдет, – сдавленно ответил Костик и зашагал вверх, из-под его ног посыпалась бетонная крошка.

– Так он здесь? – спросил Южин, догоняя проводника.

Слишком громко спросил. Крикнул даже. Еще и ладонью хлопнул по стене. Пыль поднялась в воздух. Эхо растащило голос Южина на девять этажей вниз. Костик вжал голову в плечи и потянулся к нижней перекладине ржавой лестницы.

– Ты на крышу хотел, вот и пойдем на крышу, – недовольно сказал он вместо ответа.

Но Южину показалось, что это и был ответ.

И пока они снимали крышу, пустынную и захламленную, с ржавыми подтеками по кирпичам и чахлыми островками травы, проросшей там, где корни березок удерживали почву, Южин прислушивался к ветру, мерно дующему в темноте, и все решал, что бы он сказал Рафу, встреть его сегодня. Помнишь Дэна Южина? Он спрыгнул в шахту лифта семь лет назад. Или это ты его толкнул? А если нет, то почему не позвал на помощь? Почему оставил его там? Он истек кровью, слышал это? Читал на своем сраном форуме? И как? Доволен? Так и должно было быть, да? Так ты и хотел подстроить? И почему Дэн? Почему это должен быть он? И сколько их таких было? И зачем? Зачем тебе это все было делать? Чтобы тебе было о чем писать? Да? Да?

И кулаком по зубам, снизу в челюсть, потом в висок, коленом в живот, повалить на пол, ударить ногой, потом еще и еще. Чтобы до костного скрежета. Чтобы до слюней кровавых. Чтобы ответил. Чтобы все сказал.

– Слава? – позвали его из темноты, где только что закончили снимать метку «Нимостора» через хилые ветки березы.

Кира обеспокоенно смотрела на Южина. Она во второй раз назвала его по имени. Южин не испытывал к нему ни приязни, ни отвращения. Просто имя. Он слабо ассоциировал себя с ним. И так редко слышал в последнее время, что почти отвык. Это дома он был Славой. И с теми, кто пытался попасть в близкий круг, не зная, что этого круга у Южина попросту нет. Но у Киры это «Слава», не наделенное никаким особым смыслом, становилось мягким и тревожным.

– Не ходи там, опасно же, – попросила она.

Южин огляделся. Занятый мысленными ударами – в челюсть, в живот и висок, он не заметил, как подошел к участку крыши, где часть плиточного бортика была разрушена. А может, и не достроена вовсе. Темнота за крышей была не той, что на краю. Не плесневелая высота без света и смысла. А простая осенняя ночь на севере Москвы. Южин наклонился, взял кусок плитки – холодная и острая по бокам, и зашвырнул ее в эту темноту.

– Хорошо, – похвалил Тарас, отключая камеру. – Прямо на загляденье будет. Мастерство не пропьешь.

Южин и не заметил, что тот продолжал снимать, но лениво кивнул, мол, да, я такой, профессиональный, затылком чувствую камеру, не благодари.

– Жалко, что темно, – сказала Кира, подходя к сохранившемуся бортику. – Тут, наверное, красиво днем.

– Дальний корпус похож на соты, – поделился Южин.

– Ты здесь бывал? – Кира покрепче запахнулась в куртку, и он с трудом удержался от желания обнять ее за плечи, чтобы стало теплее.

– Видел фото.

Семь лет назад. На телефоне еще живого брата. А потом еще через четыре года. Когда брат стал мертвым. Хочешь, покажу, откуда он прыгнул? И где лежал потом до утра, истекая кровью. Нет? Ну, мое дело предложить.

– Можно остаться тут до рассвета, – подхватил Тарас, подошел ближе и обнял Киру, и она утонула под его рукой.

Оставаться, запертым с ними до утра, Южину не хотелось.

– Ну что? Пойдем снимать Край? – спросил он, игнорируя предложение.

– Давай еще постоим, – попросила Кира.

– Вы идите, мы через пять минут спустимся, – согласился Тарас.

И они остались стоять в осенней ночи. Южин вдохнул ее поглубже и нырнул вслед за Костиком обратно в плесневелую темноту.

После крыши восьмой этаж показался сдавленным стенами. Не широкий зал с обрушенными перегородками, а катакомбы на сырой глубине. Вода тихо капала с бетонных перекрытий потолка. Стены беззвучно кричали надписями. Край! Страна чудес! Прыгай! Южин подошел ближе, провел пальцами. Надпись была старой, краска пересохла и потрескалась, но стрелка продолжала указывать строго в провал шахты.

– Прыгай, – повторил Южин и оглянулся на притихшего Костика. – Ты в это веришь?

Тот непонимающе заморгал. Взять бы его да приложить посильнее затылком к стене. Или свесить с края, чтобы перестал тупо пялиться в пространство перед собой.

– Вот в эту всю шнягу с ритуальным самоубийством на Краю. Ты в нее веришь?

Костик ухмыльнулся чему-то своему, пошарил ладонью по стене. Его пальцы нырнули в техническую нишу, которую так и не заполнил механизм вызова лифта, и вытащили оттуда черный маркер. Костик принялся подкрашивать трещинки в буквах, даже губу прикусил от усердия.

– Я не под запись, – успокоил его Южин. – Просто интересно, ты же нормальный парень. Не псих какой-то.

Костик искоса глянул на него. И продолжал закрашивать облезлую перекладинку в букве «А».

– Я же пытался разобраться. – Южин облокотился на стену спиной, уперся в нее затылком. – Инфы очень мало, но пишут, что подросткам тут как медом намазано было. И не просто тусоваться приходили – оставались жить. И пропадали, разумеется. Не могли иначе. Пишут: «Их тянуло обратно». Сейчас таких уже меньше, но все-таки. Ребята эти, которые с Магой…

Костик нехотя кивнул.

– Ну и что значит это ваше «тянет обратно»? – Южин набрал воздуха и выпалил наконец то, что зрело в нем все их бесцельное блуждание по заброшке: – У меня только один вариант: «ховринские» – это торчки местные. Сели здесь крепко, сюда и ходят за дозой. Кто-то им барыжит, место подходящее. А от нарика до суицидника – один шаг.

Костик докрасил «А» и перешел к верхней запятой над «Й». Предположение Южина он словно и не расслышал.

– Я же не из полиции. Мне плевать, чем вы тут развлекаетесь, – зачастил Южин. – Просто хочу понять. Зачем здесь тусоваться? Тут мусорка же! Бетон и бутылки. Я смотрю и не вижу, что тут снимать. А вы здесь живете. Почему?

– Да, – наконец подал голос Костик.

– Что да?

– Ты не видишь. – Костик оторвался от надписи и посмотрел на Южина.

В его рыбьих глазах не было ни интереса, ни участия. Вообще ничего. Пустота. Прозрачная пленка на стоячей воде. С такими глазами не водят экскурсии по заброшкам. С такими глазами убивают в них людей.

– Ты не смотришь, поэтому ты не видишь.

Костик аккуратно закрыл маркер колпачком и положил его обратно в нишу. В темноте его волосы подсвечивались изнутри.