Питер Страуб - История с привидениями [litres]

– Как ты думаешь, что с ним стряслось? – Он все еще был не в силах смотреть на перекошенное лицо Эдварда.

Джон сделал шаг в комнату.

– Сердечный приступ? Как ты думаешь, что это было?

– Не знаю… Да, вероятно. Перевозбуждение. Но…

Рики поднял глаза на Джеффри и снял свою руку с еще теплого запястья Эдварда.

– Что – но?

– Не знаю. Не могу сказать. Но, Рики, посмотри на его лицо.

Рики посмотрел: сведенные судорогой мышцы, рот распахнут, словно в крике, пустые глаза – лицо человека, которого жестоко пытали, заживо сдирая кожу.

– Рики, – промолвил Джон. – Это прозвучит как не вполне медицинская формулировка, но… но впечатление такое, что его до смерти напугали.

Рики кивнул и поднялся. Именно так Эдвард и выглядел.

– Мы не должны никого сюда пускать. Я спущусь и вызову скорую.

На этом и закончилась вечеринка у Джеффри: Рики Готорн вызвал по телефону «скорую», выключил проигрыватель и, сообщив, что с Эдвардом Вандерлеем «случилось несчастье» и помочь ему никто не в силах, отправил тридцать человек гостей по домам. Он никому не разрешил подниматься наверх. Он искал Анн-Веронику Мор, но та уже ушла.

Полчаса спустя, когда тело Эдварда было на пути в больницу или морг, Рики вез Стеллу домой.

– Ты не обратила внимание, когда ушла актриса? – спросил он.

– Она немного потанцевала с Недом Роулзом, а в следующую минуту была уже на пороге. Я подумала, что она собралась в уборную. Рики, это ужасно.

– Да. Ужасно.

– Бедный Эдвард! Я все еще не могу поверить.

– И я. – Глаза Рики наполнились слезами, и несколько секунд он вел машину вслепую. Чтобы только не молчать, чтобы только не вспоминать лицо Эдварда, он спросил: – Что она такого сказала тебе, что так тебя изумило?

– Что? Когда? Я едва обмолвилась с ней парой слов.

– В разгар вечеринки. Я видел, как вы беседовали, и мне показалось, что она тебя чем-то сильно удивила.

– О! – Стелла повысила голос. – Она спросила, замужем ли я. Я ответила, да, я миссис Готорн. И тогда она сказала: «О, я видела вашего мужа. Похоже, он будет достойным противником».

– Тебе, наверное, послышалось.

– Нет.

– Но это бессмыслица.

– Она так сказала.

А через неделю, когда Рики позвонил в театр, в котором работала девушка, чтобы попытаться вернуть ей пальто, ему сообщили, что она вернулась в Нью Йорк, – на следующий день после вечеринки неожиданно бросила пьесу и уехала из города. Никто не знал, где ее искать. Она просто исчезла, и слава богу: она была слишком молода, слишком нова здесь и оставила слишком мало воспоминаний о себе, чтобы стать легендой. В тот вечер, который тогда казался последним заседанием Клуба Фантазеров, Рики, в порыве вдохновения, повернулся к печальному Джону Джеффри и спросил:

– Каким был твой самый дурной поступок?

И Джон спас их, откликнувшись:

– Этого я вам не скажу, но поведаю о худшем в моей жизни происшествии. – И рассказал историю о призраках.

Давнишняя идея о Докторе Рэбитфуте… идея новой книги, повесть о том, как Доктор Рэбитфут разрушил маленький город, как странствующий балаганщик раскидывает свой шатер на его окраине, торгует эликсирами, и снадобьями, и панацеями (чернокожий?), и даже показывает небольшую интермедию – джаз, танцовщицы, тромбоны и т. п. Зрители и воздушные шарики. И Милбурн – самое подходящее место.

Прежде всего о самом городке, потом – о Докторе. Городишко моего дяди, Милбурн, из тех населенных пунктов, что сами себе создают место заточения, а потом вьют там гнездо. Не город и не село – что-то среднее, слишком маленькое для первого и слишком скученное для второго, и чересчур исполненное самосознанием о своем статусе. (Местная газета называется «Горожанин». Милбурн, похоже, гордится даже своими малюсенькими трущобами – районом в несколько улиц, называющимся Холлоу, он словно выпячивает их напоказ со словами: смотрите, у нас есть такие места, где надо соблюдать осторожность после захода солнца, годы не сделали нас отсталыми, старомодными и непорочными. Смех, да и только. Если беда когда-нибудь и придет в Милбурн, она появится не из Холлоу.) Три четверти мужского населения работает где-то в других местах: в основном в Бингэмптоне – дорога жизни питает город. Милбурн странно спроектирован и заселен, он неподвижный, тяжелый , и в то же время суетливый. (Они наверняка там без конца сплетничают друг о друге.) Суетливый оттого, что жителей, должно быть, не оставляет ощущение, что они навсегда что-то упустили, что годы все-таки сделали их отсталыми и непорочными. Вероятно, я все это почувствовал, поскольку очень силен контраст этих мест с Калифорнией – там такие волнения незнакомы. Это очень похоже на северо-восточный тип тревожной озабоченности, свойственный подобным городкам. Самое место для Доктора Рэбитфута.

(К слову о тревогах. Эти трое пожилых мужчин, с которыми я познакомился сегодня – друзья моего дяди, – просто всецело охвачены ими. Несомненно, надо как-то разобраться с причиной, заставившей их пригласить меня, не выдавая, насколько тяжело мне было оставаться в Калифорнии и что я готов был уехать куда угодно, где бы смог продолжать работать.)

Чисто внешне, несомненно, эти места очень милы. Даже в коричневых тонах Холлоу есть какая-то неуловимая прелесть 30-х годов. Здесь есть дежурная городская площадь, дежурные аллеи с деревьями – кленами, лиственницами, дубами, – леса полны замшелого бурелома: такое впечатление, что леса, окружающие город, сильнее, гуще , чем редкая сетка улиц, составляющих его центр. И когда я приехал сюда, я увидел большие дома, которые заслуживают называться особняками.

И все же… это великолепное, благословенное местечко для начала романа о Докторе Рэбитфуте.

Нет, определенно он чернокожий. Он одет ярко, празднично и старомодно: короткие гетры, большое жабо, крикливый жилет. Он весел, сыплет словами, немного зловещий – буги-мэн. Чуть зазеваетесь – и вы в его власти. Он обведет вас вокруг пальца. У него улыбка убийцы.

Увидеть его можно только ночью, в пустынном месте – вот он, тут как тут, стоит на помосте перед своей палаткой, вертит тростью под музыку своей джаз-банды. Его повсюду сопровождает приятная музыка – она струится сквозь его плотные темные волосы, саксофон кривит его губы. Он смотрит вам в глаза. Он приглашает вас полюбоваться его шоу, купить бутылочку его эликсира за доллар. Он говорит, что он славный Доктор Рэбитфут и что у него есть все, что вашей душе угодно.