Ната Элеотт - Полина. Назад в настоящее

И теперь в очередной, не помню даже в который на этом восхождении раз, меня посетила светлая мысль о том, что не нужно было мне на всё это соглашаться. И что от своего небольшого ума лучше бы я пошла в какую-нибудь другую гору. На Килиманджаро, например. Где, по сравнению с этим, не восхождение, а неспешная прогулка налегке по уже готовой тропе. Там и название хорошее, без претензий, и высота вполне приличная. И виды красивые. И тепло. И сухо. Здесь тоже в это время года должно было быть сухо. Но не было… А был только нескончаемый снег. Или град, для разнообразия. После грозы, выжигающей и без того в предельно разряжённом воздухе последний кислород…

Я с трудом перевела дыхание.

…И кислорода там больше. Вернее, давление выше. А значит – ни сердце вот так вот в горле не бьётся, ни видения не досаждают.

Вот зачем я обернулась перед входом в палатку? А затем, что почувствовала взгляд в спину.

Взгляд синий и манящий, как океанская бездна. И я потерялась в её пучине, затаив дыхание.

Кто сказал, что Снежный Человек – легенда?

Вот он: стоит передо мной. Тот самый, которого я видела накануне на Северном склоне Даулагири. Я и ещё только что пришедший в себя итальянец. Которого я откопала вначале из под одной лавины, а потом откапывала из-под следующей, накрывшей уже нас обоих. Смешной такой итальянец, который уверял меня, что его жизнь теперь всецело принадлежит мне. И я могу распоряжаться ею безусловно и на своё усмотрение. И призвал в свидетели Снежного Человека, указав мне за спину.

В первый момент я решила, что он шутит, и продолжала вызволять его из снега. Но он отбивался и, возбуждённо тараторя и размахивая руками, продолжал, толкая меня, требовать, чтобы я обернулась…

И в этот раз образ Снежного Человека тоже был не слишком чётким из-за висящей в воздухе снежной взвеси. Но всё равно хорошо видно с более близкого расстояния: волосы длинные и совершенно белые. И трепещут, мерцая, на ветру. Но как-то не соответствуя, самым странным образом, ни силе ветра, ни его направлению. Как будто сами по себе. Ресницы и брови тоже почти белые. Может, это иней, конечно… И улыбается. И никакой растительности на лице точно нет. Что с одеждой – не понятно, но заметно, что тело шерстью не покрыто. А наоборот видно, что строен, мускулист и хорош собой до невозможного. Просто Мужчина Моей Мечты. Если бы не был Снежным Человеком, конечно.

И вдруг меня озарила мысль: до сих пор я просто не там искала.

Точно.

И, вспомнив, что всё так же не дышу, я наконец сделала вдох. И следом – первый отчаянный шаг навстречу Своей Мечте.

Он же, подняв руку в предостерегающем жесте, второй указал мне под ноги.

Да уж… Следующий шаг мог быть как раз тем самым, после которого меня могло бы уже и вовсе не быть. И поскольку в звуках завывающего на все голоса ветра никто бы моего крика не услышал, то и хватились бы неизвестно когда. Если бы хватились.

Да и не кричала бы я. Голос от холода и усталости практически пропал.

И стала бы я одной из тех самых, избранных Богиней. И она добавила бы мой череп себе в ожерелье.

Я подняла взгляд. Передо мной никого не было. Как и следов на снегу по ту сторону ледяной трещины.

Трещины, кстати, до этого тоже не было. Макс, когда ставил палатку, всё вокруг перед этим тщательно проверил.

Я снова опустила взгляд. Как не было её и теперь.

А был только хохот Богини, множащийся эхом над склонами Горы…

– Нужно уходить, Полина. Сейчас.

Я открыла глаза. Макс собирал мне рюкзак. Между нами метались неясные тени. Или это темнеет в глазах… Снова прикрыла глаза.

– Прогноз ухудшается.

Казалось, что хуже просто не бывает. И если бы наши палатки не стояли в расселине, их давно бы снесло. Вместе с нами.

– Вы тоже уходите? – прошептала я.

– Нет, я один спустился. Вас отправлю и пойду обратно.

– Макс, идёмте с нами. Далась вам эта… что и в горе, и в радости одинаково безбашенная…

– Нельзя так о Богине, Полина.

– Идёмте, пока она нас всех отпускает…

Макс внимательно смотрел на меня. А я вдруг отчётливо поняла, что вижу его в последний раз.

– Максим Викторович, прошу Вас…

От волнения и отчаяния перешла на «Вы». Мне очень хотелось плакать, но никак не получалось: ни сил не было, ни лишней воды в организме.

– Меня ждут наверху, Полина. Мы вчера ещё выше поднялись, и там уже закрепились.

– У вас же есть спутниковая связь… скажите им, пусть спускаются…

– Мы с ними это уже обсудили, Полина. До конца стены осталось меньше сотни метров. И столько же до Пика. Мы должны закончить восхождение. На рассвете штурмуем вершину. Назад пойдём по хребту и будем спускаться по моим старым тропам мимо Гангапурны и третьего пика.

– Снова к Мачапучаре? – я закашлялась.

Макс протянул мне руку.

– Всё будет хорошо, Полина. Как бы это не выглядело в дальнейшем.

Он помог мне сесть. Голова снова закружилась, уши заложило, и я вцепилась в его руку. Макс продолжил.

– Вы спускаетесь в Северный базовый лагерь. Там вас с Иваном будет ждать вертолёт, на котором вы отправитесь в Джомсом.

– Здравствуй, Полина.

Я повернулась на голос.

Смотрела на крепкого рослого парня и никак не могла его вспомнить. И никак не могла понять, как он здесь оказался. Вернее, – совершенно отупевшая от усталости, я абсолютно точно была уверена, что его с нами ни на этом маршруте, ни в базовом лагере не было. Потому что не заметить его было невозможно. Он выделялся всем: и ростом, и внешностью.

И тем более очень странным было видеть его здесь. От него исходила незнакомая мощная энергия, наличие которой совершенно, с моей точки зрения, не соответствовало обстоятельствам. Как и его одеяние. Он был без головного убора, без перчаток, а комбинезон на нём был очень странным: он облегал его тело так, что видны были малейшие его изгибы и весь его великолепный мышечный корсет. Настолько, как если бы он приготовился позировать скульптору, ваяющему обнажённую натуру. Хотя от современных канонов его тело несколько отличалось. Торс был немного массивнее, чем они того требовали. Это почти не бросалось в глаза, но всё-же.

Макс с Иваном переглянулись. Иван, как будто услышав мои мысли, ответил.

– Мы пришли с другой стороны.

– С какой?

– С северной.

– Северная закрыта из-за опасности схода лавин.

Было это ещё до нашего восхождения, но с учётом непогоды не думаю, что это изменилось. И вертолётом их закинуть не могли. Учитывая всё те же метеоусловия.

– Их рано утром забросили на северо-западный гребень. – пояснил Макс. – Они спасатели, Полина.

Возможно, я всё проспала.

– Спасатели?

– Да. И в Джомсоме вас уже ожидает борт.

– И кого же они спасают?

Иван, покидая палатку, приоткрыл её створ, и я увидела двух таких же рослых парней, склонившихся над третьим. И этот третий был без сознания.