Ната Элеотт - Полина. Назад в настоящее

Остановила головокружение, восстановила дыхание.

Осмотрела своё лицо. Да уж… Зато глаза кажутся значительно больше. Выразительнее.

Осмотрела ещё раз платье. Теперь цвет выглядел чуть более пыльным, чем мне показалось на первый взгляд.

На всякий случай перед зеркалом решила уже не крутиться. Отворачиваясь, замерла. Тени. Вокруг меня. Всё те же. Ровно пять… Медленно прошла назад, в спальню. Тени держали дистанцию и я решила не обращать на них внимания. Если получится.

Остановилась в дверях.

Или я ничего не понимаю в мужчинах, или Мой Снежный Человек был мною сражён. Не наповал, конечно, но впечатление на него я произвела. И, как-будто, даже приятное.

Я и сама чувствовала себя в этом невесомом одеянии вполне уверенно. И комфортно. Мягкая шелковистая ткань моего нижнего платья приятно касалась тела и была идеальна. Учитывая его стоимость, обусловленную материалом, из которого оно было изготовлено.

Снежный Человек сделал шаг ко мне и остановился. Я пошла навстречу.

Мы медленно приближались, глядя друг на друга.

Пока у меня не закружилась голова, а Снежный Человек снова не подхватил меня на руки.

Мы ещё немного посмотрели друг другу в глаза…

И тут я зачем-то перевела взгляд на его волосы.

Это не были волосы человека. Хоть альбиноса, хоть папуаса. Это была шерсть.

Я высвободила руку и взяла прядь. Поднесла к глазам. Тонкая, упругая, шелковистая. Посмотрела на свет. Сияющая изнутри перламутром и, возможно, даже полая, как у белого медведя. Шерсть.

Я продолжила исследования, а Снежный Человек, всё так же держа меня на руках, подошёл ближе к окну. Чтобы мне было лучше видно, наверное.

Посадив меня на стол, стал рядом. Почти касаясь.

Я осматривала лицо Снежного Человека, избегая заглядывать в его глаза. А то я при этом теряю все нити всех своих рассуждений.

Видно было, что ветрянкой в детстве он точно не болел. И родинок не было. И шрамов. Я провела пальцами по его коже: никаких следов никакой растительности. Как и на его идеальном торсе: разглядеть я успела. Никакой. Кроме бровей и ресниц. О Божечки… да у него двойное веко! Переходящее как раз в эти тонкие, но достаточно густые брови… И ещё одно, заметное только при очень пристальном рассмотрении: тончайшая складочка во внутреннем углу глаза.

Я взяла его лицо в руки и отклонилась, чтобы лучше рассмотреть всё это на расстоянии.

Повертела его голову из стороны в сторону. Уши были обычными, лишь незначительно отличались формой и рисунком ушной раковины.

Провела взглядом вдоль шеи по плечу. Подняла его руку. Перевела взгляд на торс. Некоторые мышцы расположены немного иначе. Незначительно. А этой в человеческом теле нет…

Потянула за руку, поворачивая его боком. Этой на спине тоже. И этой на руке. Здесь лишнее сухожилие.

Развернула его обратно и вернулась к глазам.

Радужка при солнечном освещении выглядела не настолько уж однородно-синей. А тень от ресниц делала её в той части тёмно-фиолетовой.

Графитового цвета ресницы, едва заметно искрящиеся на кончиках, как будто и впрямь были покрыты инеем.

Как же всё это было необычно… И как необычайно красиво!

Но как всё это на самом деле было ужасно… Я опустила руки.

Как ужасно то, что мы относимся не только к разным видам, но и разным расам. В глобальном смысле. Потому что совершенно очевидно: у нас с ним абсолютно разный набор хромосом. А это значит, что и ментальность разная, и вообще…

Слёзы потекли сами собой.

Снежный Человек что-то тихо проговорил.

Я прислушалась.

И, в дополнении ко всему, в его речи я не могла распознать ни одной узнаваемой фонемы. И, следовательно, я имела дело с совершенно нетипичным для планеты Земля Существом.

Лицо моё непроизвольно исказилось от сдерживаемых рыданий.

Снежный Человек запаниковал.

Я закрыла лицо руками.

…И я смогу, конечно, и в дальнейшем называть его Снежным Человеком. Но никогда не смогу называть его Моим Снежным Человеком. Моим Йети…

Я зарыдала навзрыд.

От слабости. От жалости к себе. От собственной глупости.

И от страха, что это всего лишь последние всплески моего агонизирующего сознания. Которое, от невозможности собрать воедино картину происходящего и, судя по звону в ушах и вновь мелькающим перед глазами теням, готово было меня окончательно покинуть.

И которое я пыталась удержать из последних сил.

Глава III

Я старательно пыталась думать. Размышлять обо всём происшедшем.

Привычно всё анализировать. Очень старалась. И у меня даже немного получилось.

Но вывод оставался прежним. Несколько выводов. Много…. И все неутешительные.

И главный: всего этого быть просто не может.

Я никоим образом не могу слышать эту речь. Иную. Лишённую малейшей доли идентичности с любой другой на Земле. Эти незнакомые слова, которые своими вибрациями действуют на меня, как мантры. Успокаивают меня и рождают во мне нечто новое. Необычайное и безраздельно влекущее. Призывающее меня забыться. И довериться. Отдать всю себя. Без остатка. Не ожидая ничего взамен. От Существа, чуждого моему Миру. Пришедшему, возможно, из глубин Космоса. Или иных измерений. И с которым у меня ничего не может быть. Никогда.

А как же любовь? Чтобы жить долго и счастливо и умереть в один день…

А дети? Которые подадут стакан воды на смертном одре и будут горевать о нас…

Я зарыдала с новой силой.

Снежный Человек пытался меня успокоить. Гладил меня по голове, прижав к своей груди, в которой сердце билось справа, и снова говорил. А я продолжала уговаривать себя, что мне это всё просто кажется. Что нет таких слов, которые заставили бы меня забыть обо всём на свете. Что не бывает таких глаз. Синих. Влекущих и обещающих неизведанное. Что не могу я таять от одних только взглядов и прикосновений…

И что никаких пещерных дворцов такого масштаба в этих горах быть просто не может. Это всё навеянные моим глупым увлечением Бондиадой и прочими приключенческими страстями, так увлекавшими меня в моей юности, образы. И которые теперь моё сознание, подменяя реальность, продуцирует, будучи не в себе, без устали…

И не может быть такого средоточия практически обнажённых идеальных красавцев в одном месте в одно и то же время. И, в особенности – такого необыкновенного, как Мой Снежный Человек. Выглядящего, как Мечта Всей Моей Жизни. Потому что это всего лишь мои взбесившиеся напоследок гормоны, призванные в последней отчаянной попытке обеспечить реализацию инстинкта продолжения рода. И закономерно порождаемые этим всплеском соответствующие видения.

…Но всё это, вероятно, могут быть и происки Богини, изощрённо мстящей мне за мою дерзость.

Сколько времени мы находимся на запредельной для нормального функционирования организма высоте? Гораздо дольше рекомендованного докторами. И видениям давно было уже пора явиться. А я ещё долго продержалась…