Сандра Тэйл - Сон во сне

– Сейчас у меня нет сил рассказывать тебе все с самого начала, но я все заранее записывала в свой дневник, прочти его, Лиззи, и больше никому не давай его читать, кроме Арчибальда, ему можно. Но не папе, и не Изабелле, обещаешь?

– Обещаю, – Лиззи поцеловала дневник и сложила его себе в передник, – я все исполню, девочка моя. Но что я там должна узнать?

– Правду, – губы Эвелин затряслись, – правду, которую я не смогла найти, но которая могла бы мне помочь и освободить от этого кошмара. В одиночку мне не справится, я не знаю, что это такое, оно сильней меня, но я не хочу сдаваться. И не хочу умирать.

– Эй, эй, никто не умрет, слышишь меня? – Лиззи вытаращила глаза, в ее сердце молнией промелькнул испуг, – ты будешь жить, мы тебя вылечим, слышишь? Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ты выздоровела.

Рука Лиззи крепко сжала ладонь девушки. Эвелин легонько сжала ее в ответ, давая понять, что она не сдается. Они посмотрели друг на друга глазами, полными любви и заботы, как их уединение прервали появившееся в дверях мужчины.

То был мистер Форест собственной персоной, за ним следовал городской врач, доктор Бернс. У того были седыми борода и волосы, густые брови и боевой взгляд, будто он собирался нападать на болезнь в рукопашную. Его одежды были слегка поизношены, однако выглядели весьма опрятно и ухоженно. По своей комплекции мужчина не был крупным, но и не был худым. С собой доктор принес среднего размера саквояж.

Следом за мужчинами в комнату Эвелин вошел Арчибальд, он только сейчас снял свою шляпу. Он еще не мог отдышаться после дороги и череды волнений. Его темно-синие глаза посмотрели на сестру с беспокойством, а подбородок был напряжен.

Прошедшие две недели дались семье Форестов нелегко. Мистер Форест и Арчибальд корили себя за то, что невнимательно следили за Эвелин, не уделили ей достаточного внимания, и времени, которого у них не было.

Болезнь Эвелин, по роковой случайности, совпало с тем, что мистер Форест, только что вернувшийся после своего медового месяца, или, вернее сказать, месяцев, с головой ушел в работу, на которой так долго отсутствовал. А проблем там накопилось не мало. Его табачная фабрика была успешной, она хорошо работала и без хозяина, но за всем нужен присмотр и непосредственное участие самого владельца.

О состоянии Эвелин мистер Форест знал с первого дня, он было заволновался и решил вызвать врача, но его отговорила миссис Форест, убедив мужа в том, что он не требуется, и что у Эвелин обычная простуда. Ее доводы были убедительными, и мистер Форест расслабился, поддавшись искусительной речи своей жены. Ей удалось затмить собой его мысли о дочери.

Спустя две недели Эвелин стало хуже, и Лиззи, наконец, получилось достучаться до ее отца. Он понял и увидел собственными глазами, что его дочь много спит, и сон отнюдь не идет ей на пользу и не приближает к выздоровлению, как он ранее предполагал. И что без врача здесь никак не обойтись.

Как оказалось, Изабелла оказала влияние и на юного Арчибальда, убедив и его в том, что ему абсолютно не о чем волноваться. Женщина говорила и утверждала, что для него будет лучше заняться вплотную своей практикой в юриспруденции, как он того долго хотел, предоставив возможность ухаживать за его сестрой прислуге и ей самой. Хотя, по правде говоря, никто не мог сказать наверняка, заходила ли хоть раз к Эвелин миссис Форест.

Изабелла интересовалась мечтами и целями Арчибальда, слушала его и направляла к действиям. Он, как и его отец, поддавшись ее очаровательным речам и влиятельному обаянию, полностью вверил ей свою сестру, и погрузился в процесс работы юридической конторы с головой.

Только лишь Лиззи держала ухо в остро и пыталась достучаться до мужчин, чтобы те обратились за помощью к врачу и уделили время Эвелин, но тщетно. Они говорили и отвечали словами Изабеллы, словно находились под каким-то магическим заклинанием.

Что изменилось и пошло не так для Изабеллы и на руку для Эвелин, Лиззи не могла понять и объяснить. Но мистер Форест, наконец пробудившись и сняв шоры с глаз, понял, в каком печальном состоянии пребывает его дочь. Прогресса не наблюдалось, лишь ухудшение, и сегодня мужчина побыл недолго на работе и раздал своим подчиненным распоряжения, предупредив их, что некоторое время на фабрике его не будет, и сразу с фабрики отправился в город за врачом. Вот он и приехал домой вместе с доктором Бернсом.

– Лиззи, не можешь ли ты нас оставить? – обратился мистер Форест к Лиззи, приподняв руку.

– Да, конечно! – Лиззи тут же подскочила с места, обрадовавшись появлению врача, – добрый день, доктор Бернс!

– Здравствуйте, миссис Уайт, – поздоровался с ней в ответ доктор.

– Я не была замужем, доктор Бернс, поэтому просто мисс, – вежливо поправила мужчину Лиззи, мягко ему улыбнувшись.

– Ах да, прошу меня извинить, – доктор немного смутился и переменил руку для саквояжа.

– Ничего страшного.

Лиззи, поправив напоследок для Эвелин подушки, подхватила свой поднос и быстро испарилась, оставив девушку на попечение долгожданного врача.

Доктор Бернс подошел к кровати, взглянул на Эвелин и задержал свой взгляд на уставшей девушке. Затем он поставил свой саквояж на освободившийся стул, раскрыл его и начал оттуда что-то доставать.

– Я попрошу вас, господа, оставить меня наедине с пациенткой, я люблю работать в тишине, – сказал доктор Бернс, не поворачиваясь к стоящим позади него мужчинам.

– Да, доктор, конечно, – согласился мистер Форест, взяв сына за плечо и уводя его вместе с собой из комнаты, – мы будем ждать за дверью.

– Хорошо, позже я к вам выйду и все сообщу.

Арчибальд еще раз посмотрел на сестру, пока не вышел за дверь вместе с отцом.

– Здравствуй, Эвелин, – обратился врач к девушке. Она ему не ответила, ее глаза были прикрыты, лишь ресницы затрепетали, давая понять, что она его слышит. – Давай посмотри, что с тобой случилось…

Спустя примерно час доктор Бернс наконец-то вышел из комнаты Эвелин. К нему тут же подбежали беспокойные мужчины, Лиззи стояла здесь же, неподалеку, желая все услышать и узнать. Дневник Эвелин по-прежнему лежал в ее переднике, и тот бил женщину при ходьбе по ногам.

– Доктор, – мистер Форест и Арчибальд обступили врача, – скажите, как она? Что с ней, все серьезно?

– Честно говоря, мистер Форест, я даже не знаю, что вам ответить, – доктор Бернс почесал переносицу, его брови поползли вверх.

– Все настолько серьезно? – спросил мистер Форест.

Арчибальд внимательно рассматривал лицо врача, откинув полы своего пиджака и поставив руки на бедра. Его лицо было сама серьезность и сосредоточенность.

– И да, и нет, мистер Форест, – ответил доктор Бернс, – я размышляю между пневмонией и тяжелой простудой, и больше склоняюсь к последнему варианту, но чисто из меры предосторожности не буду отрицать первое. Кашля почти нет, горло чистое, но состояние мисс Эвелин крайне тяжелое, будто ее съедает изнутри какая-то серьезная болезнь. Нет и температуры, которая подсказала бы нам с чем мы имеем дело. Но есть некоторые случаи пневмонии, протекающей бессимптомно. Пока что остановимся на варианте затяжной простуды, и будем начеку.