AnaVi - То «заика», то «золотуха»

– Восхваляешь страхами – лень? – Вновь не ответила ему она и улыбнулась, демонстрируя без страха и сомнения, а там и упрёка – уже и свои удлинившиеся клыки.

(«Covёr» – domiNo; «AM-A-S» – «Чужая» “Новая Фабрика Звёзд” / Гузель Хасанова и Ivan)

Доброе утро, мир!.. И все, кто его населяют. Да… Утро впервые – солнечное и это… странно! Ведь и обычно это серое, бетонно-стеклянное захолустье – омывают в тон и цвет ему же проливные дожди, да сотрясают бури и ураганы… Что ж, в какой-то степени – знак . Второй! Сразу после… Сегодня! «Дата» – обведённая чёрным маркером в моём же ежедневнике-дневнике. Сегодня – всё и закончится! Ну а пока же ещё нет и всё только в пути-процессе – я вышагиваю по прекрасным же серым, уже и бетонно- плиточным асфальтированным дорогам г… города , в котором мне так посчастливилось же появиться на свет. То есть – на тьму! Потрескавшиеся и местами совершенно отсутствующие – они царапают красную платформу моих чёрных лакированных туфель на высокой и тонкой шпильке, заставляя то и дело спотыкаться: меня и прохожих. Но вот только уже и в отличие от них – мне класть! Да. Вот так просто. И главное – лаконично. Лег-ко . Ведь и если даже я сотру, собью кожу в хлам и подошву убью, вытру в порошок и к чертям – мир не сойдётся клином и не перевернётся с боку на бок или вверх ногами: ради них и в отместку же мне. Подумаешь! Куплю – новые или новую! Проблемы? Точно – не у меня. И будут ! Пока мои чёрные же рваные на коленях джинсы привлекают внимание куда более старшего, не взрослого , поколения. Вместе и с белой же майкой- алкоголичкой , открывающей больше, чем нужно; и вызывающей оханье-аханье и шёпот с шипением-шушуканьем. И всё же это – в спину! Явно указывая этим и мне же – на мою же бессонно-и-бессовестно-ночную постельную жизнь. Но и вот знали бы уже они, чем я на самом деле промышляю-занимаюсь по ночам – молчали бы! Точно! Лучше бы и изначально – просто молчали. Порицатели херовы! Мои же планы, как и моё же настроение, меняются в секунду, умники и умницы, следующей «целью» – вполне можете стать, а там и применительно же «быть»: вы! Коралловая кожаная куртка, застёгнутая наполовину, открывает бледную кожу голой шеи… А раньше же – на ней висела серебряная иконка на такой же цепочке и серебряный же крестик на чёрной тонкой бечёвке. Раньше ! Да. Ведь и с некоторого времени – мне запрещено носить их так же, как и посещать, заходить в сами церкви. Ха! Батюшка же просто сляжет с сердечным приступом – от моих откровений. И не только – он… Но и как говорится: за себя и… того парня! Ему и… им – явно не стоит знать всей моей жизни. Как и не стоит знать – моих же мыслей! Никто не должен видеть и читать меня, как открытую книгу… Книгу – в твёрдом чёрном переплёте… по демонологии ! Не сегодня и… Никогда! Всего один день, один свободный день – и я будто окрылённая… без крыльев . Но ведь – легче . Так и есть… Мне – легче! Легче – без золотых и серебряных обязательств. Всё-таки и что ни говори, а на вкус и цвет… даже вера – разная! Мне легче – без них (тяжелее – с ними); но и легче – с грехами и пороками… на и за плечами. Как – и на и за спиной ! Парадокс и ирония . И сарказм. Крамольные . Очень… Да и только! Что же – на и за плечами, как и спиной? Тяжёлый чёрный кожаный рюкзак с металлическими шипами, ударяющий всем собой и таким же весом – по пояснице: при каждом новом шаге. Обычная тяжесть… Если не считать – новых предметов! А они – поистине тяжёлые. «Объемные», я бы ещё сказала . Даже и не столько потому, что тяжело дались – при покупке, сколько и потому, что их было трудно – спрятать! Большой и высокий цилиндр, узкая и длинная бутылка с небольшим коробком и средний чёрный чехол, скрученный в валик… Всё это и не только – вызывает ещё больше и большие же, как количественно, так и качественно, вопросы, поскольку выпирает и видно прохожим. Но и я вновь – не слышу их. Не хочу! Пусть их «лучше» послушает – моя задница. Но и «жаль» же не «услышит» – из-за рюкзака. Упс… I did it again! Ну а я лишь предположу – о чём они: чего мне делать – нельзя! Ведь мои поступки могут сыграть колоссальную роль – в настоящем. Как и любые … Как и сейчас же всё, к примеру. Да и здесь … Так и в принципе! И они правы… Но и на этом же – всё!

Пройдя в золотые , с белыми , чёрными и серыми элементами соответственно, железные витиеватые ворота, с золотыми же вензелями и какими-то ещё небольшими силуэтами, вроде и фигурок всё тех же ангелов и демонов … где отдельно, а где и в складчину … и вроде как – чуть-чуть ещё и с людьми; «равновесие» же и «баланс», что вы… «снобизм» и «эгоизм», «лицемерие»; любовь – к обращённым; и ненависть же – к «не»; да, как удачно и… «равновесно», «сбалансировано», однако … я остановилась перед белокаменным вторым корпусом с золотыми рамами окон и белыми же бетонными колонами… и только, да, да как бы – правда … с золотой сеткой поверх и с золотыми же оборками-подпорками сверху и снизу – «моей любимой школы (колледжа) ангелов и демонов… и людей »! А ведь и поначалу ещё хотела пойти – в её первый корпус. Но он – куда больше и выше . Куда мощнее . А это значит – что и проблематичней: в осуществлении моего же плана-задачи! Второй же, напротив, как раз таки – лёгок в управлении и на подъём … Ввысь ! Ага. Да… Чёрный юморок! И плюсом же ко всему и этому – я знаю его обустройство до-тош-но: до каждого уголка и грани, трещинки. Столько раз – в нём терялась… Сколько – и находилась! Ещё и за это – отомсти! Кхм.

Шпильки стучат по мраморным бежевым плиткам серых бетонных ступенек – и вот я уже у входа! Отворяю белые позолоченные деревянные двери – со скрипа и хлопка. Прохожу небольшой «тамбур-предбанник» – и пробиваю пропуск у металлического же турникета. На что уже и большой белый компьютер, стоящий тут же и слева, в белой же пластиковой кабинке охраны с непробиваемыми окнами, оповещает о том, что студентка прошла через него , и фиксирует время: секунда в секунду! Пока и я же боковым зрением отмечаю, как пожилой охранник-человек, мужчина, пятидесяти пяти лет, в чёрной форме и фуражке поверх белой же его короткой проседи, провожает меня удивлённым взглядом, но и лишь «мило» улыбаюсь – на тот же всё левый бок, с которого смотрю. Эх, знал бы ты, что эта «счастливая улыбка» – не отражается и не отразится в и на глазах. И не потому, что вовсе – не счастливая … В принципе! Но и мне же не привыкать – носить маски ! Как и чёрные солнцезащитные очки, скрывающие мои тёмно-карие, почти чёрные глаза в обрамлении чёрных же длинных ресниц, подкрашенных тушью «в тон»; и так же прячущие чёрные широкие брови, подведённые таким же карандашом, вместе с небольшой частью высокого бледного лба под редкой чёлкой из выпрямленных тёмно-каштановых волос, длиной до лопаток. Пластик – давит на аккуратный вздёрнутый нос и пускает свою тень на выточенные острые скулы с серо-бежевым контурингом и на полные губы, подкрашенные такой же матовой помадой, захватывая в процессе и небольшой округлый подбородок… Хоть это было – и не нужно! Как и сами же стёкла – были не нужны. Они всё равно же – меня не вспомнят! Но и на случай, если вдруг вспомнят… Опять же ! То – вздрогнут! Правда, уже и перед «другим амплуа» . Старая женщина-человек, таких же почти уже и преклонных пятидесяти трёх лет, в цветной косынке на голове, скрывающей седые завитки её коротких до плеч волос, в тёмно-синем халате уборщицы и серых же истоптанных тапках и носках – тоже мне вслед что-то кричит, вроде – ещё и под собственный же стук, стуча своим же серым пластиковым ведром со светло-коричневой деревянной шваброй, но я не улавливаю смысла; как и её же саму – своим зрением. Только – в виде образов из воспоминаний; как и ритм, и шум. Но и судя по пыли, оставляемой платформами моих же туфель, она орёт на меня – из-за сменки . Которой, как бога – … Что ж, хоть раз – стоило её забыть! А и точнее – не брать вовсе. И даже – не вспоминать о ней: до этого момента. Да и смысл? Воистину ! Будто это что-то и изменит… Да и за что ей вообще платят – если и не за уборку этой самой пыли?