AnaVi - 18.21.1095: Королева драмы

Тихиро будто, из «Унесенные призраками»,

стоит предо мною. И смотрит в меня…

А я перед ней, как и все те, Безликий…

Не знают меня. Я не помню себя!

Пытаюсь связать слова, что-то оставить.

И мир – лишь собою заполнить. Чуть-чуть…

Выходит – напротив лишь только ославить…

А им и не жалко попытки. Ничуть!

Для них я – другой же. И вне всех стандартов!

И все б через монстра – увидеть меня…

Но стоит лишь дать – как уносятся с гвалтом…

Странные, нет? Им – понять бы себя.

Она ж – понимала… себя. Меня знала!

И всячески верила, пыталась помочь…

Пусть и с ними от страха порой убегала…

Перебарщивал сам я. И она – не точь-в-точь.

Докрасна лед тот плавился. И ему неловко…

Партию струнную – удалось мне сыграть.

Без знаний и нот же. И может, чуть громко…

Но я это сделала – смогла же дожать!

Играть в «неприступного» – могут и двое.

«Я – стерва, ты – монстр»: такой вот типаж!

Разброс интересов. Не сходятся роли.

Но это – добавило прям антураж…

Мой шаг – и навстречу твои. Оба. К стенке!

И также – в ответку. «И как вы сошлись?».

Отдаляясь по контуру налобной венки -

мы спинами стык в стык как раз и пришлись.

Две скалы. Два льда-глыбы. Без просьб о пощаде.

Без желания душу кому-то открыть…

С рукава же достали по одной оба карте -

и решили друг друга в концовке побить!

Представь историю, забвенно,

где пастор кается в грехах…

«Их – двое в той кабинке, верно?

Играть решила на свой страх?».

Да, ты права – двое за ширмой!

Лишь загородка – делит их…

Кресты сжигают кожу – зримо.

Лишь зайцы солнечные от них…

«Святой отец, я согрешила».

Стук бусин режет тишину…

Книга Христа помочь спешила…

На ветку вышла лишь не ту!

История грехопадения…

Уж перемытая вовсю…

Где, надо же, божье творение

влюбилось в дочерь же свою!

Сюжет – зрит в корень. И банален.

Как падре, душу отмоля…

Готов под кнут, на поругание…

Но не отречься так, любя!

Увы, но милым двум – не будешь.

Тем более – меж двух огней…

Выбор меж пола, может, скуден…

Но мы сейчас – не за людей!

Там: «святой дух и дух порочный».

Если писания держать…

И он не может – правомочный!

Должен и слово то сдержать.

Отдался богу на поруки.

Не может взять – и отступить!

Ведь те молили когда руки -

могут гвоздями раздробить.

Повторно – не рванет граната.

И молния туда не бьет…

Но вряд ли хартия будет рада

тому, что батюшка им врет!

Уже давно кого-то встретил.

Готов за это – все отдать…

С демонами встречу уж наметил…

И по грехам готов раздать!

Ведь так стенал и так терялся

в мучениях – сторону понять…

Во снах сто раз уж отрекался!

Но наяву все – как принять?

И вот спустя какое время,

решается на шаг: «в мечту».

Готов взвалить на себя бремя…

Тянуть тележку! Не одну…

Грехов, чай, хватит. Не в квадрате.

В кубе! Но ей – не привыкать…

К ней с подписью спешит в умате…

А ей – уже пора бежать.

Ведь приговор уже подписан.

Нет смысла больше притворять…

Ей сыграно все было – чисто…

Ну, любит чистых совращать!

«В жизни творцов – не понимают».

И лишь по смерти – все поймут…

Песню, мелодию… Сыграют!

Сейчас же – лишь ногами бьют.

Затопчут, перетрут творение.

Ожгут, развеют же в пургу…

Произошло б время течение…

Не кончить б с собой поутру!

Пройти б чрез эти камни, слюни,

летящие в спину и лицо…

Годы пройдут, поймут – что дули…

И что не я – был подлецом!

В момент ж меня возненавидят:

«не тот. И рифма, слог… Не те».

До дрожи, слез меня обидят…

Но после – кем-то из людей!

Они поймут – как ошибались.

Лишь нужно только – подождать…

Пока «не тот» – все разбежались…

А после – все б свое отдать!

«Кумиру – возрасты покорны».

Тянулось ж сердце – к старшинству…

Сейчас же – интересы новы…

И тянет всех тут – к младшинству!

К тем, кто собою – их являет.

Внешне и внутренне… Похож!

О чем-то ж высшем – забывают…

Цена любви такой – на грош.

«Когда растешь же за героем,

которому, ну, «очень» лет…

В тебе ж не возникает роя

из мыслей: «что потом – и нет»!

Что ты разлюбишь, разуверишь…

Перерастешь, в конце концов!

А что ты с мелочью имеешь?».

И чувствую себя – гонцом…

Что дурость лишь в головки вносит.

А за нее ж – ее снесут…

И не пугает ж это вовсе…

Не хочется жить в этом. Жуть!

Когда фанат и идол – в группе,

по интересам и в годах…

Вслед крикнуть цирковой бы труппе:

«а этого куда нам? Нах!».

«Преемственность же поколений» -

птицы летящие с пера…

Лучше продуктов всех горений…

По крайней мере, для меня!

Феникс родится вновь из тлений.

Раскроет два своих крыла…

Не сохранит он тьмы явлений!

Душа его – еще чиста…

К концу пути – та потемнеет.

И сбросив перьев старый пласт…

Как будто вновь помолодеет…

И фору еще сможет, даст!

Часть перьев – пеплом растворится.

Послужат новому рождению…

А часть – по ветру заискрится…

Рождая снова поколения!

Он не хочет любить меня так – ни за что…

«Он что у тебя, дефективный?

Отбросить коньки – ни за что, ни про что…

Как и поиск другой». Эффективней!

«Гипербола?». Что же, себя не узнал?

Или ты тут играешь – вне правил?

Зачет по вранью – ты уверенно сдал…

К преувеличению – слова ж мои сплавил!

Я не спорю, мы все тут, ага, без греха…

Сексисткой – не раз назовут!

Но признай, на подкорке – сказал все же: «да».

И не парься – за тобой не придут.

Лишь процент небольшой – кому это все чуждо.

Как и это вдруг, смех: «их за что?».

Нам бы взять, да и взяться бы за голову дружно…

Но мы ж любим спускаться на дно!

«Что «жизнь» в понятии твоем?».

Прогулка в темноте…

«Коль в ней… Куда тогда идем?».

На свет. Но все – не те!

То свечи, люстры. То лампадки…

Перегорают ж – вмиг!

Зовут к себе, а также ж жалки…

Не отхватили сдвиг.

Жизнь пошатнет нас всех – как надо.

Диоды опрокинет…

Неважно – сколько было ват там…

Как всех же, переклинит!

Как корабли ведь, на маяк…

А в нем – лампу меняют.…

Буря. Подать б «спасения» знак…

Но волны… Потеряют!

Все – временно, не долговечно.

Найти б света исток…

Что изнутри, что человечен…

Он точно бы помог!

«Выход, допустим, ты назвал.

При жизни – это свет…

А смерть? Идем в нем?». Угадал!