Елень Романовъ - У черта на куличках

– Ты нашел врата? – Абстрактный ужас внутри Кролы в один миг оформился в нечто невыносимо конкретное.

– Кто бы их прятал?

– Там, вообще-то, замок!

– Ты это серьезно?

– Только не говори, что ты прыгнул. – На лбу у провидца выступила испарина.

– Черт, – взъярился Шего, – кончай считать меня идиотом. А замок ваш и ржавым гвоздем открыть как два пальца.

– Ну для тебя он, может, только символизирует запрет… – Крола выдохнул с явным облегчением, – но и этого достаточно, чтобы держать свой любопытный нос подальше от неприятностей.

– Вы этим и занимаетесь? Символизируете запрет?

Провидец взглянул в окно – в стекло бились серебристые капли.

– Этот дом никогда не был обычным, даже когда был прыгуном.

– Почему?

– Из-за ямщика.

– И где он? – Шего повернулся к нему, вцепившись когтями в спинку накрененного стула, а ногами – в печь.

– Где, где. Кто знает? – Крола открыл стеклянную дверцу буфета, развернул одну из чашек на верхней полке, потом вторую – так, что ручки обеих стали смотреть в одну сторону. – Убили его, много лет прошло.

– Змееловы? – Шего сжал пальцы так, что поцарапал дерево под ними.

– Считается, что да. – Крола закрыл шкаф.

– А ты как считаешь? – Змей пристально посмотрел на провидца, лицо которого, неясно очерченное стеклом буфета, было строго и сдержанно.

– Я? Свои его убрали, разумеется.

Шего стало не по себе. Он весь сжался на стуле, как на насесте.

– Как это?

– Да вот так. – Провидец налил воды в чайник и поставил его к огню, змей еще теснее прижался к стулу. – Надоел он всем. Своенравный был. Вам выбор давал: уйти или остаться. Но никто не уходил, все боялись. Особенно после того, как Лир вернулся.

Шего нахмурился.

– Разве можно обрести свободу? А как же хозяин?

– Ямщик может увести так далеко, что никто не найдет. За тридевять земель.

В окне вдруг проклюнулось солнце и осветило комнату слабым призрачным светом. Шего посмотрел на грязные половицы, посветлевшие и от того как будто подобревшие, вытащил из кармана сигарету, затянулся, стряхнул пепел в ладонь.

– Но зачем он вернулся?

– Кто?

– Лир.

На чайнике принялась прыгать крышка – кипящие брызги рвались из-под нее, как грешники из адского пекла. Крола подцепил ручку спущенным с плеча рукавом свитера и унес к столу.

– А ты-то сам, далеко ушел?

Змей отвернулся к огню.

– И что с ним стало?

– Убили, я же сказал.

– С Лиром, который вернулся.

– Ничего хорошего.

– Почему?

Крола вздохнул, потом выплеснул старую заварку в форточку и налил в чашку свежего кипятка. Чая он так и не нашел и нарвал жухлых листьев смородины, что валялись теперь по всему столу.

– Да потому! Ты что, не понимаешь ничего? – начал злиться Крола. – В каком мире мы живем? – Он смотрел на Шего так, будто змей должен был ответить ему, но тот не отвечал, а все упорнее смотрел в огонь. – Оно не в жизни, проснись уже, сколько можно? Мы тени, окруженные смертью, и сами – смерть. Если мы будем жить , для себя, для радости, то какими же мы окажемся палачами? Мы никому не нужны другими, для нас нет места – ни в одном из миров.

– Ты когда-нибудь убивал? Хоть кого-нибудь? – спросил змей глухо. – Кроме комаров. Например, собаку? Или человека?

Крола криво усмехнулся:

– Знаешь, я вообще-то люблю пострелять уток по осени.

Шего снова отвернулся к огню.

– Почему ты не спас его?

Провидец уронил чайник на чашку и выматерился.

– От трибунала? Интересно как?

– Ямщика. Ты мог предупредить его. Он бы ушел. За тридевять земель.

Крола сел на стул рядом с быстро растекавшимся и быстро остывавшим блестящим пятном.

– Я и сам тогда был как ты – глупый ребенок. Сила еще не проснулась толком. Видел его уже мертвым, но мига смерти не видел.

– Как это? – удивился Шего.

– Вообще-то, я не все вижу.

Крола принялся собирать осколки в ладонь.

– Странно.

– Странно, что его смерть не видел никто. Понимаешь? Ни один провидец.

– И что? Если ты видишь не все, значит, и другие видят не все.

– Так это не работает.

Крола сложил осколки на краю стола, поднялся со стула, подошел к буфету и вытащил одну из тех чашек, что недавно перевернул, ополоснул ее, выплеснув горячую воду со дна в форточку, заполнил до краев смородиновыми листами и залил кипятком.

– У нас есть общее поле зрения, и в этом едином поле мы зрим и прошлое, и будущее. В нем нет ни черных дыр, ни белых пятен. Все кристально чисто и ясно, но как замысел, целиком, оно ото всех скрыто, доступно же лишь частями. Каждый провидец видит свою крупицу в общей чаше с водой. Когда же все видения складываются в определенный промежуток времени, мы, можно сказать, исповедуемся и получаем доступ к тому, что видел каждый из нас. Как книгу читать, склеенную по страницам.

– То есть… – протянул было Шего, но на самом деле не смог бы продолжить начатое предположение, потому что не знал, что думать.

– Нельзя скрыть совершившееся видение, мы все равно увидим его рано или поздно, остается только ослепить смотрящего, правда, не пойму – как. – Крола сделал глоток настоя.

– И кому это нужно?

Провидец молча допил всю чашку и, вытащив из нее листок, попробовал жевать с хмурым видом – в животе у него пронзительно заурчало. Шего встал со стула и, нырнув в печь, вытащил из нее уголек, который зажал в ладони.

– Как же Рае пользуется порталом?

– Понятия не имею.

– Все равно не понимаю. Это же не единственный такой дом, их же много, что даст смерть одного ямщика? В конце концов, на его место разве не может прийти другой?

– Понимаешь, какая штука… Смерть змея при живом колдуне – явление крайне редкое. Могут пройти сотни лет, прежде чем это повторится. Тогда строят дом и портал из костей зверя, а человек, чтобы продолжать управлять им, получает бессмертие и становится ямщиком. Без него дом – не имеет силы. Чужой, сменщик, не сможет стать ямщиком, потому что не сможет управлять домом.

Крола потянулся к чайнику, но тот оказался пуст – несколько капель упало на дно чашки.

– Но как бессмертный был убит? – недоумевал змей.

– На всякую мышку – своя мышеловка.

Провидец вновь наполнил чайник и поставил к огню.

– А мы-то чего тут делаем, в мышеловке?

Шего смотрел, как языки пламени обвивают жестянку, бьются об нее, как какие-нибудь морские создания.

– Бессилие – тоже сила. – Крола присел на корточки рядом с печью и стал смотреть на огонь. – Мы здесь, потому что место это давно стерто со всех карт. И все еще невидимо для провидцев. По большому счету, о нем мало кто помнит. Считается, что дом этот – груда бессмысленных бревен. – Он повернулся к Шего и посмотрел ему прямо в глаза. – В целом, так оно и есть, но это безопасное место.