Елень Романовъ - У черта на куличках

– Да что вы опять не поделили?

Шего сидел на кровати, пытаясь застегнуть пуговицы на проклятущих штанах – когти мешали попадать в петли, – справился с двумя, излишком стараний оторвав третью, и откинулся на прошлогодний матрас, который сам сшил и набил соломой, после того, как сжег все вокруг от злости на Рае. Тогда он лежал на полу в серебре золы, черноте копоти, в тихом гробу и дымном омуте опустевшей комнаты; утром Рае так странно смотрел на него, так странно… а потом приказал вычистить все по-человечески и самому делать койку. И вот теперь Шего вновь лежал в темноте, злой и одинокий, разглядывая замазанный глиной потолок, облизывая пламенем мелкие бугорки и трещинки свода, и даже как будто успокаивался, покоряясь судьбе, но Рае лишил его этого покоя, открыв дверь и встав на пороге. Первым, как всегда, тишины не выдержал змей, он поднялся с постели, подобрал с пола вырванную с хвостом ниток пуговицу, вручил колдуну.

– Эта – лишняя.

С трудом и сейчас одевшись, он огляделся, пытаясь при свете дня рассмотреть это печальное место – жилище людей, уместившееся в одной маленькой комнатке, где почти ничего не было: гнилая постель с темной дырой в полосатом матрасе, зеленый деревянный сундук со сломанной крышкой, обитой проржавевшими металлическими ремнями, небольшой шкаф, за мутной стеклянной дверцей которого на лестнице полок тускнели разномастные чашки с голубыми и розовыми цветами и многогранные стопки на ножках не намного длиннее ногтя; в выдвижных ящиках валялись ржавые ножницы, пустые жестянки, промасленные свертки старых газет, гребенка с выломанными зубцами, черный сухарь, – зажатые в пасти времени, все вещи в доме казались покрытыми какой-то странной пыльной слюной. Стены были зачем-то поклеены полосами цветной бумаги (в одних местах синей, в других – зеленой, в третьих – желтой), по углам она треснула и свисала клочьями, среди сухих лоскутов болталась поседелая паутина и невесомые дохлые мухи. Змей забрался пальцами в липкие нити, сворачивавшиеся в шарики, которые так легко вспыхивали в руках. Быстро накрыв ладонью схватившуюся труху листа, Шего обернулся в поисках провидца (того, к счастью, нигде не было видно), и неожиданно поймал себя в зеркале, зажатом между двух окон. Оно висело внахлест, так что змей увидел свое отражение в полный рост. Подошел ближе. Стекло помутнело от времени и покрылось выбоинами, темными щербинками, точками – зверь коснулся его и почувствовал под когтем царапину. Глаза быстро потеряли интерес к самому себе, будто отразившемуся в коже глубокого старика, и сползли к маленьким оконцам, прикрытым короткими, выгоревшими на солнце тряпками, нанизанными на тонкие веревки, так что верхние части этих маленьких окон всегда оставались открытыми: чернея ночью и белея днем. Шего отодвинул одну из занавесок и за тусклым стеклом, внутри которого как будто застыли крупицы слез, увидел Рае, и увидел так вдруг, словно напоролся на угол, – даже заболело внутри. Колдун выговаривал что-то Кроле под сияющим нимбом клена – золотой свет лился на них сквозь прозрачную крону, но под пылающим опахалом дерева Рае казался изломанным и больным. Сердце змея уменьшилось, как фитиль под мокрыми пальцами. Он испуганно постучал в стекло – Рае вскинул голову и рассеянно посмотрел на дом. Увидев Шего, колдун кивнул, как бы спросив: «Ну как ты?» – и улыбнулся уголком рта так вымученно, словно его на крючок поймали. Первая капля чиркнула по стеклу. Вторая. Змей бросился к двери, но когда распахнул – сплошная стена дождя отсекла его от хозяина. Рае исчез. В дом криво спешил провидец, беспомощно прикрывшись рукой. Кожа у Шего горела огнем, а сердце рвалось из ребер, точно скользкая рыба из рук.

– Я начинаю думать, что этот дождь колдовской, – объявил змей, устроившись в печи поудобнее и уложив подбородок на пальцы сведенных рук. – Стоит мне задержаться на улице, как появляется морось, ухожу под крышу – принимается поливать, но как заберусь в дом – все сразу прекращается. Что происходит? – Шего, говоривший как будто стене напротив, повернул голову к Кроле, брившемуся перед зеркалом.

– Ка…кая… – он тянул слова и бритву – ровные полосы чистой розовой кожи проступали сквозь мыльную пену, – ерунда. – Лезвие плюхнулось в тазик с водой, где еще полчаса назад провидец тщетно пытался рассмотреть будущее. – Типичная осень в здешних местах, и только. Прогноз, знаешь, неутешительный.

– Сразу и ерунда… – вздохнул Шего. – Ты ведь врешь мне. Не говоришь, где Рае и что с ним, не отвечаешь, почему мы торчим столько времени в этой трухе, ничего вообще не рассказываешь. Я, по-твоему, идиот или узник?

– Что ты городишь так… – Крола не успел досказать – порезался. Тончайшая алая струйка нарисовалась у него на лице. – Ну вот полюбуйся, что ты со мной сделал!

– Все на свете идиоты. – Змей спрятался в печь.

– Ну не глупи, Шего, – позвал Крола, поднимаясь со стула и, стянув со спинки пожелтевшее тонкое полотенце, промокнул им лицо. – Что ты хочешь услышать?

– Что с Рае и где он? – глухо, но твердо спросил Шего.

– Акрмэого? – Ткань на лице провидца проглотила его слова.

– А кроме этого меня ничего не интересует, – прошипел змей.

Расшитое полотно вспыхнуло в руках Кролы, тот вскрикнул, отбросив полотенце на пол, и выплеснул сверху содержимое таза – мутная вода с белыми пузырями сотен ослепших глаз поглотила пламя.

– Ты совсем оборзел? – взбесился Крола.

– Если вы продолжите держать меня в неведении, я спалю к Чертям эту гнилую помойку! – пригрозила печь.

– Ты сам-то что будешь делать без этой гнилой помойки под колдовским дождем? – съязвил провидец.

– Да лучше вымокнуть и исчезнуть, чем ждать неизвестно чего!

– То-то ты от углей не вылазишь!

Шего выскочил из чрева печи и угодил босыми ступнями прямо в грязную лужу.

Змей раскачивался на стуле, упираясь ногами в печь, и наматывал на указательный палец торчавшую из потрепанной сидушки бороду ниток.

– Очень больно? – виновато спросил провидец.

– Отстань, ладно? – хмуро ответил Шего, выдрав клок лохмотьев из стула и бросив его в огонь.

Крола присел на сундук.

– Извини.

– Проехали, – промычал змей, почесав когтем место под носом.

– Не могу я тебе сказать, просто не могу. – Провидец всплеснул руками.

– Почему? – Шего подался вперед, громыхнув стулом об пол, и затих.

– Он меня убьет.

– Это вряд ли. Он даже меня не убил, как видишь.

Крола покачал головой.

– О доме скажу.

– Валяй. – Змей продолжил раскачиваться, в то время как провидец с трудом подавил в себе желание подсечь ножку стула.

– Ну так что с домом? – Словно без интереса змей вернулся к подачке. – Разве это не обычный прыгун?