Таня Хафф - Кровавая плата

– Ну и? – спросила она доктора Андерсон, когда та выключила круговой свет и подала Вики знак поднять голову.

– Хуже не стало…

Вики откинулась назад, наблюдая за выражением лица доктора.

– Улучшения? – напрямую спросила она.

На этот раз доктор Андерсон не стала прятать вздох.

– Вики, я уже говорила тебе раньше, при пигментной дистрофии сетчатки улучшений не будет. Никогда. Станет только хуже. Или, – она отодвинула круговой свет к стене, – если повезет, истощение достигнет определенного предела и остановится.

– Я достигла предела?

– Только время покажет. Тебе и без того повезло, – продолжила она, подняв руку, чтобы предвосхитить очередной комментарий Вики. – Во многих случаях заболевание сопровождается другими нейродегенеративными состояниями.

– Глухота, легкая форма олигофрении, раннее слабоумие и ожирение, – фыркнула Вики. – Мы говорили об этом в самом начале, и это никак не меняет тот факт, что я ничего не вижу ночью, мое боковое зрение сузилось до угла в двадцать пять градусов, и у меня внезапно развилась близорукость.

– Ну, последнее могло произойти независимо от болезни.

Вики поправила очки на носу.

– Очень успокаивает. Так когда уже я полностью ослепну?

Ногти доктора Андерсон отчеканили дробь по блокноту с рецептами.

– Возможно, никогда. Несмотря на расстройство, в настоящий момент твое зрение функционирует отлично. Не стоит сердиться из-за болезни.

– Мое расстройство, – прорычала Вики, поднимаясь с места и хватаясь за пальто, – как вы выразились, вынудило меня бросить работу, которую я любила и которая не давала этому городу окончательно превратиться в отстойник. Поэтому если вам все равно, то я предпочту сердиться.

Она почти хлопнула дверью на выходе.

– Что с тобой, дорогая? Выглядишь несчастной.

– Денек выдался паршивый, миссис Кополус.

Пожилая женщина цыкнула и покачала головой, когда Вики выложила на прилавок огромную пачку сырных шариков.

– Да уж, вижу. Тебе стоит питаться нормальной едой, дорогая, если хочешь чувствовать себя лучше. От этих чипсов никакой пользы. Да и пальцы потом оранжевые.

Вики собрала сдачу и бросила ее в сумку. В скором времени ей нужно будет разобраться с тем небольщим состоянием, что дребезжало на дне.

– В некоторых настроениях поможет лишь вредная еда, миссис Кополус.

Когда она вернулась в квартиру, телефон надрывался.

– Да, что?

– Твой сладкий голос сделал этот отстойный день чуточку лучше.

– Заткнись, Челлучи! – Придерживая трубку подбородком, Вики выбралась из пальто. – Чего тебе нужно?

– Боже ж ты мой, похоже, кто-то сегодня в туфлях епископа.

Вопреки всем своим намерениям, Вики ухмыльнулась. Так бывало каждый раз, когда Майк произносил концовку этой шутки [2] Автор отсылает нас к анекдоту. Монашка просыпается утром и отправляется на монастырскую кухню. Вдруг ближайшая дверь открывается, из нее выходит еще одна монахиня и говорит: «Кто-то сегодня встал не с той стороны кровати!» Всю дорогу до кухни ситуация повторяется. Спустя 15 таких комментариев первая монашка просто пышет яростью. Она направляется прямиком в офис старшей сестры, распахивает дверь. Старшая сестра открывает рот, но та ее опережает: «НЕ ВЗДУМАЙТЕ СКАЗАТЬ МНЕ, ЧТО Я ВСТАЛА НЕ С ТОЙ СТОРОНЫ КРОВАТИ! С МЕНЯ УЖЕ ХВАТИТ!» Главная монахиня ошеломлена, но отвечает спокойно: «Ничего подобного я говорить не собиралась! Просто хотела спросить, почему вы в туфлях епископа?» . Он прекрасно об этом знал.

– Нет, я встала с правильной стороны кровати, – сообщила она ему, придвинув офисный стул и усевшись на него. – Но тебе это прекрасно известно. Однако я только что вернулась после визита к офтальмологу.

– А-а-а.

Она представила, как он откинулся на стуле и положил ноги на стол. Все начальники Майка безуспешно пытались отучить его от этой привычки.

– Роковой глазной доктор. Есть улучшения?

Если бы он сказал это с сочувствием, Вики запустила бы телефон через всю комнату, но Майк лишь проявлял заинтересованность.

– Лучше не станет, Челлучи.

– Ну не знаю. Я тут прочел статью, в которой говорится, что большие дозы витамина А и Е могут расширить зону обзора и улучшить адаптацию к темноте.

Он явно цитировал статью.

Вики не могла определиться, растрогаться или злиться из-за того, что он искал информацию по ее случаю. Учитывая ее настроение…

– Потрать свое время на что-нибудь полезное, Челлучи. Только в случае абеталипопротенинемии речь идет о биохимической недостаточности. – Не он один почитывал статейки. – А у меня другой тип.

– Абеталипопротеинемия, – поправил он ее. – И прости, что беспокоюсь о тебе. А еще я прочел, что ряд людей ведут вполне нормальную жизнь с этим заболеванием.

Он умолк, и Вики расслышала, как он сделал глоток. Стопроцентно холодный кофе.

– Не то чтобы, – продолжил Майк, и в голосе его послышался холодок, – ты когда-либо вела нормальную жизнь.

Она проигнорировала последний комментарий, схватила черный маркер и принялась с его помощью выпускать пар на обратной стороне выписки по кредитной карте.

– Совершенно нормальная у меня жизнь, – рявкнула она.

– Убегаешь и прячешься? – Фраза прозвучала на грани сарказма. – Ты могла остаться в полиции…

– Так и знала, что ты снова заведешь эту тему. – Она выплюнула слова, скрежеща зубами, но гневный голос Майка Челлучи перекрыл тираду, которую она собиралась произнести, а горечь его интонаций заставила ее заткнуться.

– …но нет, ты не могла вынести того факта, что больше не будешь крутым следователем, светловолосой девчонкой, у которой есть ответы на все вопросы, что ты станешь просто частью команды. Ты ушла, потому что не могла смириться с тем, что больше не самая лучшая. А если так, если ты не можешь быть на самом верху, то ты не готова играть! Ты сбежала. Собрала свои игрушки и, мать твою, ушла! Ты не просто ушла с работы – ты меня бросила, Нельсон!

Он хотел сказать это в каждом из тех споров, что разражались между ними после ее диагноза и увольнения. Своего рода финальная точка в бесконечных препирательствах, оре друг на друга, хлопанье дверями. Вики знала об этом точно так же, как знала, когда находила ключ к разгадке дела – на первый взгляд маленькую, незначительную деталь, которая решала все. По всем параметрам последняя фраза Челлучи была именно таким ключом.

– Ты бы поступил точно так же, Челлучи, – тихо сказала она.

Хотя костяшки пальцев, сжимавших трубку, побелели, Вики аккуратно положила ее на место, после чего запустила маркер через всю комнату.

С ним полетела и ее злость.

Он действительно беспокоится о тебе, Вики. В чем проблема?