Илья Чистяков - Бесконечное лето

Как это ни банально, но лучшим подарком я считаю книгу. И если человек мне действительно близок, и я хочу ему добра, то обязательно подарю ему умную книжку из своей коллекции. Не жалею собственных книг для хороших людей. В своё время на этих же страницах я сам находил ответы на свои вопросы, размышлял о прочитанном, обогащался внутренне. Дарив их, надеялся, что они точно также послужат новым хозяевам и помогут им с решением их проблем.

Неприкосновенности подлежат лишь особо дорогие и редкие вещи. Например, моё собрание книг по Крыму, включающее в себя более сорока томов: путеводители, записки путешественников XIX века, сборники стихов, посвященных полуострову, легенды и предания, репринты древних изданий – в общем, всё то, что найти в магазинах Йоханнесфельда невозможно.

Книги из моего детства я тоже бережно храню: «Футбол» из серии «Я познаю мир» 1996 года, «Атлас мира для школьников» 1998 года, который я залистал до дыр, изучая страны мира и их города.

– Привет, мам, – мы уже выезжали из города, когда мне позвонила мама. Я стараюсь звонить родителям несколько раз в неделю: всё-таки, растить ребёнка семнадцать лет подряд, а потом в один момент лишиться его, отпустив в большую жизнь – тяжёлая потеря. Жаль, что заходить в гости так же часто, как и звонить, у меня не получается.

Увольнение с работы немного выбило меня из привычной колеи, введя в больший философский транс, чем тот, в котором я пребываю обычно, поэтому я уже несколько дней не разговаривал ни с отцом, ни с мамой. Вспомнил об этом только теперь, увидев входящий звонок.

– Привет, Саш. Что-то ты давно не звонил. Всё в порядке?

– Да-да, всё хорошо, мам. Извини. Что-то насыщенная жизнь в последние дни: поздно ложусь и рано встаю. Закружился, – я смотрел в окно автомобиля на сугробы и падающий в свете уличных фонарей снег. Почему-то вспоминалась родительская баня: она находилась в 20-25 метрах от дома, и, чтобы попасть в неё, нужно было улицей миновать сарай и гараж. Зимой, собираясь туда, я никогда не надевал на себя верхнюю одежду. Шёл прямо в том, в чём был: майка и шорты. Бежал в валенках, задыхаясь от морозного воздуха, и останавливался на середине пути, где свет от фонарей мне не мешал. Поднимал голову вверх и смотрел на небо, где бесчисленным множеством ярко сияли звёзды. В городе такое увидеть невозможно: слишком много уличного освещения. А в деревне от звёздного сияния захватывало дух. Я стоял, любуясь этим великолепием, и ловил снежинки носом. Потом находил Большую медведицу, желал ей доброй ночи и бежал дальше.

– Что-то случилось на работе? Как дела? – приятно было слышать её спокойный голос.

– Да нет, всё как всегда. Разгребал дела перед отпуском. Вот, наконец, вырвался. Еду в аэропорт, – я не собирался её огорчать новостью о своём увольнении, ведь она вздумает переживать. Расскажет отцу. Тот начнёт анализировать всю мою жизнь и тоже расстроится. Позвонит мне. Будет долгий разговор: точнее, я-то буду долго молчать, а вот отец станет много говорить. И как результат, расстроюсь я…

– Ой, а я забыла, что ты в отпуск собираешься! Куда ты всё-таки решил ехать?

– В горы. Я ненадолго, всего на пять дней. Сяду в Харвине, потом в Долину Свободы, на Пик Данте. Может быть, поднимусь до Северной Короны. Я пока не решил, мам. Как у вас дела?

– Потихоньку. Работа, дом, работа. Вчера весь день прибиралась, пирогов напекла, в бане мылись. Сегодня чистила снег несколько раз, да всё без толку: валит и валит. У нас таких узких тропинок во дворе никогда небывало. Отец завтра трактором расчищать будет, сказал.

– Как он?

– Только пришёл из гаража. Машина опять сломалась, чинил весь день, – было слышно, как папа по своему обычаю вклинивается в разговор и спрашивает, кто звонит, а мама говорит, что сын. – Собираемся ужинать вот.

– Ладно, не буду мешать. Приятного аппетита. Спасибо, что позвонила.

–У тебя точно всё хорошо? Голос грустный что-то…

Проницательная мама! От неё сложно что-то утаить. Она сейчас говорила, как в детстве, когда уличала меня во лжи: не гневно и без крика, но пытливо, с явным сожалением и бесконечной мудростью. Сейчас я скажу правду, а она как всегда по-доброму улыбнётся…

– Всё в порядке, мам, – глотать мне стало почему-то очень тяжело. – Прилечу, напишу тебе. Отцу привет. Люблю вас.

– И мы тебя. Пока.

На глазах у меня были слёзы. Вдруг захотелось домой к родителям. Обнять бы их… Я всегда был чересчур сентиментальным и никогда не стеснялся своих чувств. Особенно к самым близким людям. Постоянно говорил им обоим, что люблю их. Отец всегда молча заливался краской и тут же менял тему разговора или вспоминал о срочных и важных делах, а мама отвечала мне взаимностью. Папа никогда не говорил мне прямо о своих чувствах. Может быть, мне не хватало этих слов и объятий в детстве, и именно из-за этого я так трепетно отношусь к своим родителям сейчас?

Не знаю.

Мне часто хочется сказать им, что люблю их, и что они самые лучшие, когда понимаю, что придёт время, и я останусь один. Они должны знать, что я благодарен им за моё счастливое детство и за то воспитание, которое мне дали, и что они, в конечном счёте, просто состоялись как родители. Говорить об этом нужно, ведь возрастные кризисы не прекращаются вместе с половым созреванием – они продолжают появляться в определённые моменты жизни даже у совсем уже взрослых сложившихся людей. Что может быть лучшей поддержкой в такие моменты, чем слова благодарных детей? В конце концов, все мы однажды будем лежать на кровати (как писали в старых книгах – «на смертном одре») и подводить итоги своей жизни, и было бы неплохо в этот момент знать, что твои дети тебя любят. А вот несказанные слова навсегда обречены остаться одинокими, никому неизвестными мыслями. Разве стоит их жалеть для близких?

Таксист оказался прав: мы очень быстро доехали до аэропорта. Я расплатился с ним наличными.

– Это тоже вам, – я протянул ему записку.

– Что это? – недоверчиво спросил шофёр, но всё же взял бумажку.

– Обязательно сходите в библиотеку и возьмите почитать. Я думаю, вам понравится.

Он с удивлением посмотрел на меня, и я для большего эффекта дважды кивнул с уверенным видом.

– И. Шоу, «Ночной портье»?

– Да, маленький романчик американского писателя, в котором главный герой крадёт деньги у мертвеца и принимает участие в съёмках порнографического фильма. Ничего себе, да?! Классика, между прочим. Но я бы советовал вам сказать библиотекарше как бы мимоходом, что берёте не для себя. Скажите, мол, жене. Вдруг она её тоже читала, как бы чего не подумала! Ну, всё, Спасибо! Да здравствуют книги! Auf Wiedersehen 8 8 До свидания (нем.) !

Поспешно хлопнув дверью, я засеменил к входу. Покуражился, и будет.