Станислав Дыленок - Кулуары кафе

Но мы отвлеклись. Обряд подъема по лестнице у Энтони состоял из ряда простых, как грабли, но старых, как Брюс Ли, действий: поставив одну ногу на ступеньку, Энтони ставил трость на ту же ступень и, придерживаясь за деревянные перила, аккуратно поднимал больную конечность. Такой подъем обычно занимал до пяти минут и со стороны выглядел достаточно жалко. Однако мистер Давич не жаловался: перспектива спать на диване в гостиной его не прельщала, да и к обряду своему он уже в каком-то роде прикипел.

– Эх… раз… да еще… раз…

На этот раз Энтони удалось поставить рекорд. Две минуты сорок восемь секунд. Новая улыбка озарила его лицо. Он даже руку поднял и, сжав в кулак, резко дёрнул её вниз – йес! Удалось!

Старая привычка засекать время на старых ролексах дала о себе знать – у старика мигом поднялось настроение, отчего он, аккуратно пританцовывая и стараясь не выронить зажатую под мышкой книгу, прошаркал в ванную. Сейчас ему предстоял не менее стандартный, но куда как более богатый на события процесс умывания. Тут уже начинались настоящие приключения: Энтони нужно было аккуратно почистить зубы старой, но крепкой щеткой, затем сполоснуть своё правое, гноящееся ухо и, наложив новую повязку, причесаться. Да, у старика была очень странная привычка: каждый раз, перед сном, он причёсывался. Чем непременно смешил свою ныне покойную жену Карэн.

– Энтони, ты же не на бал собираешься! Будет тебе, иди спать.

На что Энтони лишь отмахивался:

– Отстань, женщина. Мужчина должен быть всегда свеж, даже если ложиться спать!

Шуточная перебранка зачастую заканчивалась тем, что Энтони причёсывал свою седую голову, а затем, почёсываясь, шёл к кровати. После чего раздевался и, аккуратно присев, закидывал больную ногу на кровать. Обычно в такие моменты лицо его выражало нечто среднее между раздражением и умиротворением: его одновременно не удовлетворяла болящая нога, и в то же время ему нравилось быть старым, и иметь некую отличающую его от многих стариков особенность в виде трости.

Лишь после того, как обе ноги окажутся на кровати, он ложился и, протерев пенсне, принимался за книгу. Однако сегодня настроение у Энтони было куда более приподнятое, чем обычно. И потому в спальню он не направился. Причесавшись, он вышел из уборной и прошел мимо своей спальни по небольшому коридорчику вглубь дома. Там его ждала дверь, освещенная одной тусклой лампочкой.

– Надо бы и впрямь лампу заменить.

Энтони порылся в карманах своей жилетки и, вытащив оттуда ключ, попытался открыть дверь. Вышло у него это не сразу, пусть мистер Давич и очень старался. Однако неудача его нисколько не расстроила – напротив, он даже приободрился. В очередной раз улыбнувшись, он провернул взвизгнувший ключ в старом замке. Аккуратно нажал на дверную ручку. И, открыв дверь, вошёл в комнату. Вернее, в комнатушку: комната эта была крайне мала и представляла собой помещение полуспартанского убранства. Старая кровать с продавленным матрацем, обшарпанный стол с не менее обшарпанным стулом. Под потолком располагалась лампочка, висящая на голом проводе. Там же находилось вентиляционное отверстие, в котором мягко шумел работающий вентилятор.

Энтони подошел к столу. Аккуратно положил на него книгу, затем – пенсне. Туда же отправилась его жилетка. Рядом со столом он поставил свои тапочки, облокотил трость о стенку. И, аккуратно размяв кисти, приблизился к кровати. Лицо его прямо-таки сияло: он был в более чем приподнятом расположении духа. На удивление, он был… почти что счастлив. Почти.

– Так… ну что, как дела?

Спутанные каштановые волосы, разбросанные по грязной подушке, едва ощутимо шевелились под дуновением легкого сквозняка. Руки, ободранные и искусанные в нескольких местах, неестественно вывернулись, запястья посинели, а путы, которыми девушка была привязана к спинке кровати, чернели от спёкшейся крови. Обнаженная грудь с рядом синяков дополнялась оголенным плоским животом, легкое вздутие которого начинало выводить Энтони из себя. Но не сегодня.

– Молчишь. Понимаю… ну, ничего. Я тебя разговорю. Сегодня отличный день!

Мистер Давич подошел к кровати. Нежно погладил бедро девушки и, аккуратно проведя рукой от колена к паху, любовно причмокнул.

– Эх… хорошая ночь будет!

Он аккуратно поправил приоткрытый рот девушки. Нежно погладил её шею, едва коснувшись татуировки в виде черепа с двумя костями, сквозь которые вился уж.

Брюки вместе с массивным ремнем упали на пол. Вслед за ними отправилось и нижнее белье Энтони. Лампа под потолком несколько раз моргнула – видимо, рядом проходящая линия испытала какую-то перегрузку. Однако лампа всё еще горела. Вентиляция все еще работала, не позволяя тёплому майскому воздуху проникать внутрь. Камин на первом этаже дома всё еще горел. А с фотографии в пустоту всё еще смотрела девушка в кожаной куртке с татуировкой на шее и ясными зелеными глазами…

Память

– Здравствуй.

– Эм… привет.

– Приятно с тобой познакомиться. Меня зовут Ал. Можешь называть меня так.

– Ал… А как зовут меня?

– Ты не помнишь?

– Ну… если честно, нет.

– У тебя множество имен. Разных, несозвучных, иногда даже чересчур пафосных. Но, в целом, смысл у них примерно один.

– И какой же?

– Погоди. Ты еще не готов. Скажи мне, что ты помнишь? Любое яркое воспоминание, что в голову придет.

– Я… я помню вспышку. Как будто солнце взорвалось. Ярко, громко. Страшно. А потом ничего не помню. Темнота, пустота. Но вот я здесь.

– Хорошо. Что ты еще помнишь?

– Лица. Испуганные лица людей. Бегущих куда-то, силящихся от чего-то спрятаться. Они… они пытались убежать… от меня?

– Что ты, нет. Боже, да как тебе такое на ум прийти могло? Нет, не от тебя они бежали. От кое-чего пострашнее.

– От чего? Пока я не могу сказать.

– Почему, Ал? Почему нет?

– Я же говорил – еще рано. Потерпи немного.

– Ну… хорошо. Обещаешь, что ответишь?

– А смысл мне врать? Я просто хочу понять, что с тобой произошло и как тебе помочь.

– Помочь? А что со мной не так?

– Ты… ты был ранен. Серьезно. И я хочу понять, что же произошло. Но для понимания мне придется задать тебе еще ряд вопросов.

– Хорошо. Я готов.

– Чудно. Итак… с воспоминаниями мы более-менее разобрались. Теперь к более интересным вещам. Ты помнишь, в чем была твоя задача?

– Нет… кажется, нет.

– Хм… странно. Хорошо. Думаю, вопрос о том, кто ты, лучше тоже не задавать. Тогда… давай так. Я сейчас быстро проведу пару тестов, а после вернусь к тебе. Пока отдыхай. Лады?

– Ты не оставишь меня здесь одного? Мне страшно.

– Не оставлю, честное слово.

– Хорошо, Ал. Я буду ждать…

– Ал? …

– Ал, ты здесь? …

– Ал, мне страшно. Ты здесь? Отзовись, умоляю. …