Наталья Лебедева - Паника

– Ты опять? – спросил он, и только тут посмотрел на жену. Лида отвела глаза. – Опять за ней шпионила?

Лида молча пошла в ванную, открыла воду, стала мыть руки.

– Шпионила, я так и знал, – зло подтвердил Костя, появляясь в дверях ванной. – Психичка!

– Я не психичка, – тихо ответила Лида.

– Психичка! – повторил он. – Ты, как психичка, повторяешь, что вы с Леной были в поликлинике, а вас там не было!

– Мы были!

– Следователь сказал, что не было!

У Лиды не осталось сил спорить. Все шесть лет, прошедшие с рождения Лены, она жила в страшной тревоге, что с дочерью произойдёт что-то плохое. Эта тревога грызла её, разъедала изнутри, и вдруг, когда плохое на самом деле произошло, отступила. После приступа паники, накрывшего её в поликлинике, Лида почувствовала себя собранной, тревога ушла, мысли прояснились.

Она выстроила стену между собой и девятым валом паники, она всеми силами поддерживала иллюзию спокойствия, чтобы страх не накрыл её с головой, чтобы ничто не мешало ей искать дочь.

И всё-таки, несмотря на отсутствие сил, Лида в очередной раз попыталась убедить мужа. Он был растерян и испуган, он боялся за дочь так, что путались мысли.

– Следователь меня не слушает, – сказала Лида.

– А чего тебя слушать?! – крикнул Костя. – Ты в больнице двери ломала! Это все видели! А что ты ребенка привела – этого никто не видел!

– Нет, – твёрдо ответила Лида. – Следователь меня не слушает, потому что я – кассирша, а ты – охранник. Мы для него никто. И наши слова для него ничего не значат.

Костя замер, осознавая сказанное. Слова Лиды оказались созвучны его собственным мыслям. Он и раньше подозревал, что следователь ничего не хочет делать ради них, самых простых людей, делающих самую простую работу и получающих очень маленькие деньги.

– Значит, – переспросил он Лиду, – ты думаешь, что Ленку забрала врачиха?

– Я не думаю, – ответила Лида. – Я это знаю.

– А следователь с ней в доле?

– Я думаю, ему просто плевать. Он же из области. Хочет закрыть дело, особо не разбираясь, и уехать. Костя, кроме нас с тобой искать её никто не будет.

– Тогда пошли.

3.

В квартире у Веры Ольшанской пахло жареной картошкой, в руках Вера держала покрытую маслом лопатку. Она стояла в коридоре, замерев от неожиданности, и масло капало с лопатки на пол. Напротив неё стоял Костя Смирнов, в руках его был пистолет, который он вытащил из кармана, как только Вера открыла дверь. Лида висела у мужа на руке, пытаясь его остановить, но её сил не хватало. Страх Кости превратился в бешеную злость, злость требовала выхода, а Вера казалась подходящим объектом.

Теперь она стояла перед ним, растрепанная, ненакрашенная, полнеющая и стареющая провинциальная врачиха в тесной прихожей, окруженная дешёвыми рассохшимися шкафами из ДСП, совсем не похожая на похитительницу детей.

Костя дрогнул, засомневался, но отступать было некуда: ствол его травмата смотрел прямо ей в грудь.

Впрочем, Вера быстро взяла себя в руки. Подставила ладонь, чтобы жир с лопатки перестал капать на пол.

– Что, Смирнов, убивать меня пришел?

– Дочь моя где? – спросил Костя, и острый кадык судорожно двинулся вверх-вниз на длинной и худой по-птичьи выгнутой шее. – Чо смотришь на меня, сука? Отвечай! Говори давай! – голос Кости сорвался в истерику.

– Костя, не надо! Не надо! Ну пожалуйста! – крикнула Лида.

– Уйдите отсюда, Смирновы, – сказала Вера. – И дорогу сюда забудьте.

– Ты издеваешься надо мной?!

– А мне кажется, что это вы надо мной издеваетесь! Сначала жена твоя истерику устроила в поликлинике. Орала так, что всех детей мне перепугала насмерть! Двери ломала, царапалась, как кошка. Теперь ты со своей пукалкой. Ты думаешь, меня травмат напугает? Я на скорой работала, мне боевым грозили.

– Лида приводила к вам Лену тем утром?

– Нет. Лида Лену не приводила. Слушайте, Смирновы, у меня сейчас картошка сгорит.

Вера развернулась и пошла на кухню, не обращая внимания на застывшего в дверном проеме Костю. Он растеряно двинулся за ней. Рука с травматом безвольно опустилась. Вера подошла к плите, помешала в глубокой сковороде картошку, сказала, бросив взгляд через плечо:

– Садитесь. Ужинать будете?

Костя не сел. Он переминался на пороге кухни, и губы его сводила мучительная судорога.

– Отдайте ее. Верните. Пожалуйста, – сказал он.

Вера выдохнула и закатила глаза. Весь вид её выражал жалость. Она выключила огонь под сковородой и села к столу напротив Смирновых.

– Смирновы, ну я вас шесть лет знаю. Я болячку вашу ходячую с пелёнок лечу. Ну нет, что ли?

– Да, но… – начала Лида, – я же помню…

– Ты помнишь, да, – серьезно сказала Вера. – А ещё кто-нибудь помнит? Никто. Ни один человек не видел, как ты привела ребенка в больницу.

– А что за медсестра была с вами? – спросила вдруг Лида.

– Оксана, как всегда.

– Нет, не Оксана. Утром, когда мы только пришли, медсестра была другая: темноволосая, худенькая. А Оксана появилась только потом, когда я пришла из регистратуры.

Вера вздохнула:

– Не было никакой другой медсестры. И ты приходила ко мне только один раз. Один! Свидетели видели, как Оксана пришла и отперла кабинет. А я подошла сразу за ней и тут же начала прием. Зашла первая мамашка, а следом за ней появилась ты.

– Получается, Лида врет? – спросил Костя.

– Конечно, нет, – устало объяснила Вера. – Это всё из-за сильного стресса. Понимаете, иногда с людьми происходят такие страшные вещи, что психика не может с ними справиться. Мозг их как будто вычеркивает. Иногда заменяет чем-то другим.

– А другая медсестра? – Костя снова растерялся.

– Я же говорю: не было никакой "другой медсестры". Мозг Лиды пытается выстроить новую картину происходящего и вплетает туда несуществующих людей. Это как будто намёк. Подсказка, что все, что Лида помнит – не реально.

– Она может вспомнить, что было на самом деле?

– Возможно. Но для этого ей надо лечиться, – Вера внимательно и серьёзно посмотрела на Костю, словно хотела убедиться, что он услышал её и правильно понял, и перевела взгляд на Лиду: – Лида, тебе нужна медицинская помощь. Прислушайся ко мне. Пожалуйста.

Когда Смирновы ушли, Вера тщательно заперла дверь. Пока она это делала, она держалась. Плохо ей стало, когда она подёргала дверную ручку и убедилась, что дверь действительно заперта. Тогда у Веры затряслись ноги, она оперлась о стену, сползла на пол и, развалившись бесформенной кучей, не в силах даже сжаться в комок, заплакала. Ей было очень страшно.

4.

Через пару дней нашёлся свидетель. Тут, под Паникой, были дачи. Добираться до них от крупных городов было далеко, но все же люди активно строились, особенно богатые, среди которых находилось немало любителей тишины и уединения.