М. Парфенов - Зона ужаса

Некоторое время он тер и отряхивал свое голое тело, пока не почувствовал шевеление ( скырск ) в волосах на черепе. А когда запустил туда пятерню, что-то, что копошилось ( скырск-скырск ) там, больно ужалило, впилось в натянутую тонкую кожу между указательным и большим пальцами. Заорав, Костя отшвырнул насекомое в сторону шкафа. Издав щелчок, с каким трескается сухая ветка, оно ударило по гладкой зеркальной поверхности и свалилось на пол.

Эта тварь хотела залезть тебе в рот.

Костя посмотрел на свое отражение. Белки глаз покраснели.

Она могла попасть тебе НА ЯЗЫК.

Открыл рот.

Ты мог ее ПРОГЛОТИТЬ.

Во рту было пусто.

ОНА УКУСИЛА ТЕБЯ!

Взглянул на руку и увидел на тыльной стороне ладони алую каплю. Невероятно! Его ни разу в жизни не кусали тараканы, и он никогда даже не слышал о таком, чтобы тараканы вообще кого-либо кусали до крови . Но жгучая боль, распространяющаяся по кисти вокруг укуса, прямо сейчас, в этот самый момент, опровергала весь его предыдущий жизненный опыт, связанный с мерзопакостными насекомыми.

«Рану стоит обработать», – подумал он.

Черт с ней! Дело ведь совсем в другом, не так ли?

Внутренний голос не унимался.

Если ты не найдешь таракана, то уже не сможешь сегодня уснуть. Возможно, никогда уже больше не сможешь нормально спать, зная, что, стоит прикрыть веки, мерзкая гадина вылезет из своего укрытия и заберется – теперь уж ТОЧНО заберется! – тебе в рот, ноздрю или ушную раковину. И будет ползать там, скребя твои внутренности щетинистыми лапками, трясь лоснящимися бочками, щекоча отвратительными усиками…

СЫНКА, СКЫРСК-СКЫРСК!

По спине побежали мурашки.

Костя осмотрелся. Насекомое куда-то уползло, скрылось, а ему, он знал, было жизненно важно, просто необходимо отыскать и уничтожить эту тварь. Тем более в комнате могли найтись и другие, ведь тараканы редко ползают поодиночке. Сваленное на пол одеяло цеплялось за кровать, как утопающий за борт спасательной шлюпки. Так же остатки здравого смысла Кости цеплялись сейчас за детали обстановки, чтобы окончательно не потерять связь с реальностью. Шкаф, столик, компьютер, занавеска, кровать…

Одеяло упало, издав тихий шорох: ссскырссск…

Костя побросал сверху подушки. Сорвал простыню, с почти благоговейным трепетом ожидая обнаружить под ней ощетинившуюся усиками и ножками мразь. Или с десяток-другой ей подобных.

На голом матраце желтели пятна – засохшие следы долгих холостяцких ночей, чуть более заметные, чем стертые мозоли на внутренней стороне его правой ладони. Свалявшиеся шерстяные катышки неизвестного происхождения. Несколько хлебных крошек, мумифицированный мушиный трупик… Никаких таракандаров. Вообще никакой поганой живности. Костя приподнял матрац, но и под ним не нашел ничего, что могло бы перебирать лапками и скрестись о ткань, издавая мерзкие звуки.

Сынка, скырск-скырск.

Он застыл, недоуменно озираясь. Что это? Показалось?.. У него начались эти, как их, слуховые галлюцинации? Может, он уж в конец рехнулся? Вот Вика-то обрадуется!.. Способен ли тараканий укус повредить мозги?..

Скырск? – в этом было что-то издевательско-вопросительное. Словно то, что издавало эти шорохи, вежливо пыталось уточнить, все ли верно Костя расслышал с первого раза.

«Откуда? Шкаф?..»

Скырск-скырск-скырск! – из сваленного на пол белья. В складках под тонкой тканью копошилось что-то темное. Он босой ступней отбросил угол простыни в сторону и увидел то, от чего полупереваренный сэндвич моментально взлетел по пищеводу к самому горлу и Костю едва не вырвало прямо на пол.

Их было двое. Один, огромный, настоящий гигант, раз в пять крупнее обычного рыжего таракашки, оседлал другого, меньших размеров – видимо, самку. В желтом свете комнатной лампы тельца тварей матово лоснились. Щетина на лапках большого таракана напоминала зазубрины на лезвии тупого столового ножа. Передними конечностями самец обхватил и удерживал свою подругу, а задними упирался, скользил, скырск-скырск, по ткани, приподнимаясь над партнершей. Усики обоих активно шевелились, а сами тараканы замерли в нечестивой пародии на двух слившихся в любовном экстазе людей.

Голос в голове у Кости зашелся истерикой:

Это ты, ТЫ, говенная деревня, их сюда притащил! Э-та та-ра-ка-шхи из ба-шхи тва-ей ма-ма-шхи, кубаноид!

Ну, нет! Костя подавил подкравшийся к горлу смешок. Какой бы сволочью ни была мать, в ее пропитой голове не водилось гигантских, способных укусить человека до крови насекомых. Скорее уж эта парочка выглядела как плоды больной фантазии какого-нибудь Джима Гавнорски.

ТЫ МОГ ЭТО СЪЕСТЬ! – завизжал маленький Костик у него внутри.

И он стал топтать простыню.

Под пяткой влажно хрустело, скыр-рск, и жидкость, похожая на гной, заляпала светлое белье. Костю едва не вырвало от нового приступа тошноты. Зарычав, он поднял ногу и снова ударил, и так повторял раз за разом, буквально вбивая белье в ламинат.

Эта!

Погань!

Ползла!

У тебя!

По лицу!

«И лучше не думать о том, что так могло продолжаться дни, скыр-рск, недели, скыр-рск, и даже месяцы, скыр-рск, скыр-рск, скыр-рск , ночь за ночью, правда?..»

ТЫ!

МОГ!

ЭТО!!

СЪЕСТЬ!!!

В какой-то момент Костя обессилел и остановился. Внизу, на простыне расплывалось пятно желтовато-коричневой слизи, похожее на лопнувший перезрелый прыщ. Мелкие частички хитина и раздробленных конечностей плавали в гадкой лужице. Оттоптанная стопа болела, руку в месте укуса жгло, а по телу разливалась холодная равнодушная пустота. Казалось, если прислушаться, то можно уловить, как слабый ветер гуляет в тоннелях кишок.

Молодцом, сынка! Одолел супостата!

А-та-мстил за па-па-чху!

Костя, то ли мысленно, то ли вслух, сам не понял, велел замолкнуть обоим родителям, и мертвому, и живой. Потому что единственный уцелевший тараканий усик вздрогнул. Из-под кашицы, в которую превратилось туловище крупного насекомого, высунула крохотную головку чудом уцелевшая самка. Зазубренный кончик ножки нащупал опору, лапка переломилась в сочленении. Тараканиха медленно поволокла вперед лопнувшее брюхо, оставляя след из внутренностей.

э-та та-ра-ка-шхи из ба-шхи тва-ей ма-ма-шхи

«Живучая, сука».

Он кинулся на кухню. Дрожащими пальцами нащупал выключатель, щелкнул тумблером – и чуть не заорал, увидев, как по керамограниту разбегаются несколько тараканов помельче. Одного Костя успел припечатать ножкой попавшегося под руку стула.

«ДА КОГДА ВЫ ТОЛЬКО УСПЕЛИ НАБИТЬСЯ КО МНЕ В КВАРТИРУ?!»

Спокойно, селянин. У тебя ведь есть план? Вот и следуй ему. И не паникуй, деревенская блевотина! Попытайся хоть раз в своей никчемной жизни что-нибудь сделать правильно. И лучше с первой попытки, а не как с Викой.