Алиса Тишинова - Кленовый букет, или Небесам вопреки. Мистический роман_2

Час прозрения наступил, когда Эльбиус, наконец, признался Гвендолин, с какой целью назначил её избранницей. Он не сразу сумел понять, что значит: «нет»; великий маг был в недоумении и растерянности. Когда Гвендолин, топнув ножкой, и расплакавшись, исчезла, а затем, мгновенно переместившись, оказалась на пороге обители Астария, – Эльбиус, от неожиданности, даже не стал ей мешать. После её признания Астарию, молодые избранники всё же провели единственную и незабываемую ночь любви…

Астарий был потрясен, опьянен… Он не успел полюбить её – слишком неожиданно всё произошло, чтобы у него могли возникнуть настоящие чувства. И слишком быстро закончилось. Она осталась в его душе вечной болью и виной, а не любовью. На следующий день Эльбиус, с убийственным спокойствием, выбросил Гвендолин обратно к людям, в город, где она жила до того, лишив предварительно особых способностей. Нетрудно представить, что с ней сделали…

Астарий был вынужден смотреть внутренним видением. Изменить он ничего не мог, так как старший маг находился рядом, и блокировал на время любое его движение, даже артикуляционное, чтобы не слышать никаких воплей, ругательств и проклятий…

Астарий возненавидел Эльбиуса, как только может ненавидеть человек… или сверхчеловек. Для этого чувства никакой разницы не было. Но он не успел ничего сделать: ни попытаться убить Учителя, ни выйти из Миссии. Эльбиус, как идеальная мыслящая машина, не отвлекающаяся на эмоции, – в очередной раз удалил из памяти Астария кусок его жизни…

Лишь теперь, когда Эльбиуса уже не было, и сила его воздействия ослабла; а пробужденные словами Феофана, обрывки воспоминаний притягивали за собой все новые и новые, – собственное прошлое сложилось, наконец, для Астария в цельную картину… Но что-то было не так. Старик мучительно всматривался в прошлое, вновь и вновь терзая, с трудом восстановившуюся, память. Было во всём этом что-то киношное, слишком уж правильное и логичное. Эльбиус представлялся теперь исчадием ада, а такого не могло быть. Ведь именно он научил Астария всему, что тот исповедовал ныне; ведь законы Жизни не изменились – пусть даже на человеческий взгляд они порой казались жестокими. Но ведь до сих пор он считал их верными? Арсена обучал, Родиона. Где-то случился сбой, но всё же… Если сейчас он разочаруется в Миссии – что останется ему под конец его огромной жизни? Знание, что всё это время потрачено зря, – если вообще не во вред?! Как теперь работать; как общаться с лесными друзьями, которые привыкли считать его главным и мудрым, которые полагались на него? Как мог он продолжать обучать преемника, если сам потерял смысл, и веру в нужность своей работы? Пусть Родион пока что следит за кнопками; хорошо, что ему хладнокровия не занимать, и он пока уверен в том, что делает…

А ему нужно переждать. Пока он не станет прежним. Если станет…

Ещё раз… успокоиться насчёт теперешнего, положиться на ученика, и – нырнуть в прошлое…

Как это могло происходить? Что ощущаешь, когда стирают память? Как мог кто-то сделать это, даже величайший из магов, – со своим собственным преемником? Астарий не владел такой техникой… Это было возможно лишь в случае со смертными, и происходило практически само. Или даже совсем не происходило, – вон как вышло с Анжелой, – она запомнила слишком много. Впрочем, может быть, сбой произошел в результате её изменения. Не так уж много было смертных, контактировавших с ними, чтобы статистику вести…

Нельзя удалить память ученику, нельзя! Тогда все знания пришлось бы передавать заново, и не один раз. Тогда – что? Ответ возник сам, простой и ясный, как это всегда бывает с правильно заданным вопросом. (Почему же столь редко используется этот метод? Так сложно сформулировать нужный вопрос? Или страшно узнать точный ответ? Ну, Астарию-то уже нечего больше бояться – хуже того, что он переживал сейчас, не могло быть ничего). Эльбиус не мог стереть его память. Он всего лишь вмешивался в его внутреннее видение, и показывал те картинки, которые хотел показать! Вот что… А позже удалял навязанные видения, словно их и не существовало вовсе… «С чистого листа», – любил он повторять… Память о самом существовании Гвендолин и Кевена, видимо, заблокировал собственный мозг Астария, так как, имея лишь оборванные куски, не мог сложить целостную картину.

Итак… Гвендолин. Что же с ней произошло? Теперь Астарий просил ответ у собственного разума, не искаженного чужими мороками. Он увидел её, как живую, – стройную и хрупкую, в сером одеянии, с капюшоном, из-под которого золотым ручьем стекали золотые волосы. Она стояла перед разгневанным Наставником, гордо подняв голову. Но он был вовсе не так взбешен, как считал Астарий. Эльбиус не в силах был испытывать настолько сильные эмоции – как можно было не подумать об этом?! Он хотел показать молодому преемнику, сколь велика его власть, и как он скор на расправу; что ожидает учеников за неповиновение. Чтобы в сознании того отпечаталась сила Учителя; чтобы возник страх; а вот ответную ненависть, как неизбежный результат, – он удалил…

Поступок молодой ученицы не противоречил законам. Она, как и все, имела право на личную жизнь, и расхождение ее мнения по этому вопросу с Учителем – не было преступлением. А Эльбиус не мог быть несправедливым, необъективным; не мог следовать своим эмоциям. Ну, конечно! Иначе ему пришлось бы дисквалифицировать самого себя! Гвендолин чувствовала неловкость за то, что повела себя, как девчонка, а не преемница мага. Она была отправлена курировать восточные территории, оставаясь при этом ученицей, и контактируя с Учителем. Ведь других учеников также отправляли по разным местам; они крайне редко встречались даже в период обучения.

Что же тогда с Кевеном? – размышлял Астарий. – Нет, в том случае, к сожалению, ошибки быть не могло… Он и тогда видел лишь картинку, показанную ему Эльбиусом, а затем убранную милосердно, но, – правдивую картинку. В этом случае Астарий действительно нарушил закон, открылся смертному, и наставник скрупулезно выполнил необходимое действие, или приказ… кого? До сих пор мучило – где они, эти Высшие? Почему столько лет идёт игра в одни ворота? Крайне редко он получает какие-то указания – через тот же ноутбук, или слышит приказ напрямую в своей голове. Но, Создатель (или Создатели, или кто?) ни разу не вступил в открытое общение. Эльбиус говорил – придут сами, укажут Путь. Так ли? Или, несмотря на свою избранность, лишь Астарий настолько несовершенен, что до сих пор не удостоился этой чести?

А Гвендолин? Где она сейчас? Вдруг она знает о Высших? Жива ли? Если да, – то почему не искала способа встретиться с ним? Быть может, ее разуму показали такую же, противоположную картинку о его гибели? Специально, чтобы не вздумала искать? А после – она также забыла?