Геннадий Калиновский - Aut viam inveniam, aut faciam. Найду дорогу или проложу ее сам

На некоторое время я отключился, а когда пришел в себя то по звукам взрывов понял, что пик обстрелов от нашего дома стал удаляться. Осколки в окно больше не залетали. Славик сидел на диване и тихо подвывал. Из его уха текла кровь. Я уложил его на диван, затем принес из кухни мокрую тряпку, вытер ему лицо, а тряпку положил на лоб. Он еще немного постонал а потом заснул. В квартиру через выбитые окна врывался сырой и холодный зимний ветер шевеля обрывки занавесок и поднимая белую пыль которой вся квартира включая нас была обильно усыпана. Моя голова продолжала раскалываться от боли. На дрожащих ногах я кое-как доковылял до шкафа и начал в нем рыться в поисках таблеток от головы. Пришлось перерыть руины двух шкафов пока я нашел искомое. На кухне обнаружилась чудом уцелевшая пластиковая бутылка с минеральной водой. Я выпил лекарство, разбудил стонущего во сне друга, дал и ему. Затем я собрал всю уцелевшую одежду, одеяла накрыл его и себя и попытался заснуть. Сна как такового не было. Было странное видение-бегущие в страхе навстречу мне люди кричавшие: Зверь! Он опять появился!.Завидев меня они шарахнулись в сторону и как мне показалось побежали с утроенной скоростью.

Удивительно, но на меня это не произвело ни малейшего впечатления. Я был спокоен и с удивлением смотрел вслед убегающей толпе. И тут показался тот от которого они, повидимому, спасались. Ужасное и мерзкое существо, как из фильма ужасов, подошло ко мне. Я даже почувствовал его смердящее дыхание, но странное дело, никакого страха и ужаса отчего-то не испытал.

– Слушай, ты, помесь глиста и крокодила, почему я тебя не боюсь? -развязно спросил я.

В ответ этот монстр сунул мне в лицо зеркало. Из зеркала на меня глянула такая мерзкая и страшная харя по сравнению с которой стоящий передо мной выходец из ада казался писаным красавцем.

В холодном поту от страха я проснулся. За окнами занимался бледный зимний рассвет. Славик сидел рядом и тупо смотрел в окно. Заметив что я проснулся он негромко сказал:

– Я наверное оглох на одно ухо.

– С чего это ты решил? – сказал я, сразу вспомнив кровь которая текла у него из уха.

– Да не слышу им ничего.

– Ну это может быть временно, может просто барабанная перепонка травмирована или еще что по мелочи-попытался я его успокоить.– Контузило нас конечно от души. Хорошо что хоть живые остались. Тут такая дура взорвалась. Ты подъезд свой видел?

– Да видел конечно, Подходил, смотрел. Этажом ниже сосед по стене размазанный. По шлепанцам узнал-я их ему на день рождения подарил. Да это Серега, ты его должен помнить мы как то первое мая вместе отмечали.

– Серега? Это у которого мы потом песни пели? Да ты что…

Я подошел к порогу и глянул вниз.

– Вон видишь? На той стене.

Я увидел кровавые брызги на стене, прилипшие к ним обрывки одежды и домашний тапок, ярко красный в синюю полоску.

– А может это и не он.

– Какая разница теперь-он не он, посмотри что стало с их квартирой, там вообще никаких шансов.

На квартиру соседа пришелся видимо эпицентр взрыва и я разглядывая разрушения не понимал за счет чего вообще держится в воздухе квартира моего друга. По всем законам гравитации она уже давно должна была обрушиться и упокоить всех уцелевших в одной братской могиле.

Надо срочно валить отсюда, подумал я и спросил Славика —Ты как сам? Передвигаться можешь?

– Передвигаться то я передвинусь, но вот как мы отсюда вылезем? Да и надо ли это сейчас делать? Дом, бог даст, не рухнет, если до сих пор не рухнул. Война в самом разгаре. Еще пристрелят мимоходом. Давай хоть сегодня тут отсидимся, а завтра и рванем.

– Я в принципе не против, но уж очень страшновато выглядывать в подъезд, еще одного попадания дом точно не выдержит.

– А ты не выглядывай, будет не так страшно. Ладно, давай дождёмся темноты и будем выбираться.

Чтобы скоротать время стали рассматривать мои трофеи. Пострадал незначительно только один автомат, но для стрельбы годился. Зато вся наша верхняя одежда висевшая на вешалке и качественно обработанная осколками представляла собой жалкое зрелище и годилась только для одевания огородного пугала. Зато в ящике на балконе нашлись две отличные, правда слегка грязные телогрейки- ими на зиму укрывали картошку чтобы не замерзла. Одев их и рассовав боеприпасы по карманам мы сразу стали похожи на партизан, не хватало только красных ленточек на ушанках.

Связав несколько простыней мы довольно таки успешно спустились вниз. Оглядевшись и отдышавшись мы едва не потеряли дар речи от увиденного. От дома который мы только что благополучно покинули остался один подъезд, вернее нечто его напоминающее —корявая башня шириной в один балкон вопреки законам физики висевшая казалось в воздухе так как первый этаж отсутствовал начисто. Видимо не зря хрущевки считали одним из чудес света.

Все остальное что когда-то было домом представляло собой хаос из бетонных фрагментов перекрытий, битого кирпича, разбитой мебели и кусков тел жителей. Руки, ноги раздавленные головы и тела были повсюду. Дом был полон-жильцы готовились отпраздновать новый год, который для них, увы стал последним…

Осматривались мы недолго —опять начался обстрел, пришлось стремительно кинуться к единственному укрытию-бетонному заборчику который когда-то окружал мусорные баки, а ныне был едва виден из-за громадной помойки. Это укрытие как оказалось было очень кстати и едва мы зарылись в мусор, как снаряд окончательно завалил остатки дома, подняв облако пыли и разбросав вокруг обломки. Когда пыль улеглась мы грязные и вонючие напоминали двух огромных помойных котов. От одной мысли о том, что задержись мы хотя-бы на минуту… уже делалось неуютно. От всего дома в живых не осталось никого. Может быть под обломками и теплилась еще жизнь, но об этом уже никто и никогда не узнает.

И тут началось. Я опять буквально каждой клеткой мозга ощутил как в меня входит он-зверь. Ненависть к тем кто превратил наш город в руины буквально переполняла меня, я буквально задыхался от злобы. Я одинаково ненавидел этих шайтанов —боевиков во главе с идиотом —генералом которые умертвили город изнутри, так и российских доблестных « защитников» которые окончательно добили его сравняв с землей вместе с его несчастными жителями.

Мы кое-как выбрались из мусорной кучи и даже не отряхнувшись мелкими перебежками стали перебегать подальше от этого страшного места. Бежать из-под обстрела надо как можно быстрее и как можно ниже к земле, временами даже ползком. Это нехитрое правило мы усвоили очень быстро, а может быть мы и не усваивали ничего, может это все инстинкты? Не знаю.

Тем не менее в быстром, даже можно сказать в стремительном темпе преодолели таким образом пару кварталов и я почувствовал что просто задыхаюсь, Славик тоже начал сбавлять темп и пыхтел как паровоз.