Максим Рыков - Трус! Правда?

Но вот в чем дело: когда я снова проснулся, я чувствовал себя фантастически. Аппетита не было, но было ощущение, что мое тело плывет, и я была полна энергии. Пара медсестер возились надо мной, пока я шевелился, смотрели на показания монитора, к которому я был подключен, а одна сразу же бросилась звать бригаду врачей. Врачи были у моей кровати через несколько секунд, светили мне в глаза, втыкали все новые иголки в руку, повторяли какие-то странные инструкции, предписывающие трогать нос и запоминать последовательность слов. Мне никогда не удавалось работать в режиме многозадачности или использовать свою память подобным образом, но все, что они от меня требовали, казалось прогулкой в парке в солнечный день.

Нас всех поразили тесты на физическую нагрузку. Меня снова поставили на беговую дорожку, и мне показалось, что вес свалился с меня и я лечу – я буквально летела по воздуху, перебирая ногами по движущейся ленте. Как и раньше, они измеряли, насколько высоко я могу прыгнуть, и, клянусь, на этот раз я без труда преодолел метр. Группа белых мундиров со своими планшетами что-то бормотала, и я мог сказать, что они тоже были впечатлены. Один даже похлопал меня по спине.

Я не очень разбираюсь в науке, но, кажется, я понял кое-что из того, что здесь происходит. Процедура – улучшающее лечение – она что-то забрала из моего тела, не так ли? Машина удалила часть материи моего тела. Я бегал и прыгал, точно такой же формы и размера, как и раньше, но почему-то менее плотный. На меня уже не так сильно влияла гравитация, я был быстрее и сильнее. Если бы только на этом все остановилось.

Мне нужно, чтобы ты мне кое-что пообещал. Если я не справлюсь, я хочу, чтобы моей маме отдали деньги, которые они мне должны, хорошо? Я даже не сказал ей, куда еду. Мы рассорились, когда я украл немного денег, которые она оставила лежать, так что отдай ей то, что мне причитается, и скажи, что мне очень жаль.

В последние несколько дней я был настоящим подопытным кроликом, не так ли? Все эти тесты мозговой деятельности и визуализация плотности костной ткани, все эти испытания на силу и выносливость; они измерили меня изнутри. Я знал, что эффект от процедуры ослабевает даже без предупреждения, потому что со временем я снова начал чувствовать себя разбитым. Это и их мрачные лица сказали мне все, что мне нужно было знать.

Думаю, все были удивлены тем, что произошло сегодня утром. Заставляет задуматься, заходил ли кто-нибудь раньше так далеко. Я ел свой завтрак, собираясь окунуть ложку в йогурт, когда ложка просто выскользнула у меня из пальцев. Я попытался поднять ее – она лежала на подносе и выглядела твердой, как ни в чем не бывало. Но как я ни старался, я не мог сомкнуть пальцы вокруг нее. Как будто это была иллюзия. Я не мог понять, вижу ли я то, чего на самом деле нет: ложку, еду, чашку с чаем. Или это было то, что меня самого там не было – ну, знаете, я больше не был настоящим? Тогда я закричала, и они все прибежали, все медсестры и врачи. Вы тоже были там, и по вашему взгляду я понял, что случилось что-то очень плохое.

В первую очередь пострадали конечности, так как материя в моем теле продолжала исчезать. Когда я поднесла руки к свету, я могла видеть их насквозь. Не просто кости и красный отблеск крови, как при мощном факеле. Нет, я мог видеть очертания предметов прямо сквозь плоть. Сама субстанция, из которой я состою, распадалась. Я исчезал.

Прошло совсем немного времени, и все мое тело подхватило болезнь, превратив меня в полупрозрачный призрак. Врачи были неустанны в своих тестах и измерениях, брали биопсии из каждой ткани моего тела, просвечивали меня лучами, заставляли глотать жидкие красители. Через некоторое время все это стало уже слишком, и тогда я решил ударить кулаком по стене. Моя рука прошла насквозь, словно кирпичи были сделаны из света. Я понял, что стена не изменилась, но изменилась моя рука – она просто перестала быть твердой. И если бы я мог пройти сквозь эту стену, как будто я только что ударил по ней кулаком, то я мог бы выйти отсюда.

Первый раз был самым трудным. Движение сквозь стену было некомфортным, но не болезненным; немного похоже на шок от погружения в холодный бассейн. Но у меня получилось – я вышел, с другой стороны. Старк был голым, так как вся моя одежда осталась за стеной в куче на полу. Видите ли, только мое тело изменило свою плотность. Моя одежда была такой же твердой, как и всегда, и не могла пройти сквозь стену вместе со мной.

Я поверг их всех в панику, и сирены начали выть. В мгновение ока охранники приблизились ко мне с обоих концов коридора, в который я вошел. Они нервно переговаривались в прикрепленные к их униформе приемники, держа руки защитно поднятыми, словно я был бешеной собакой, готовой укусить. Полагаю, они никогда раньше не видели прозрачного обнаженного человека, поэтому я не могу винить их за то, что они были встревожены.

Я перешагнул через еще одну стену. На этот раз все прошло быстрее, сопротивление было меньше, и я был готов идти дальше. С этим местом было покончено.

Это вы догнали меня первым. Вы, должно быть, мчались вперед, чтобы найти меня. Вы сказали мне, что с каждым разом, когда я проходил сквозь стену, я терял все больше материи и ускорял свое исчезновение. Я видел это сам, когда смотрел вниз на свое тело, и это было похоже на то, как если бы я увидел свое отражение в окне. Я позволил вам проводить меня обратно в мою комнату, потому что что еще я мог сделать? Теперь я здесь, в плену своего состояния и все еще медленно угасаю. Даже простыни проваливаются сквозь мое тело, как будто меня уже нет.

Я умолял врачей обратить процесс вспять, спасти меня от превращения в ничто, но они понятия не имели, как это сделать. Я пригрозил им крупным судебным иском. Они говорят, что меня не будет рядом, чтобы довести дело до конца – без шуток – и, очевидно, я признал риск неблагоприятного исхода в мелком шрифте, который подписал. У меня не было шанса, не так ли? С того момента, как я увидел это объявление, и они заманили меня.

Все, о чем я прошу, пожалуйста, не позволяйте им делать это с кем-то еще. Вы должны рассказать всему миру, что делает Цербер. Это не сойдет им с рук.

Я всегда был никем, а теперь я растворяюсь в воздухе.

А я даже не могу держать тебя за руку.

*

Выдержка из переписки медицинского директора "Церберуса" с Советом управляющих, извлеченная из удаленных файлов:

Мои дорогие господа,

Я могу подтвердить, что последний участник клинических испытаний, мистер Джозеф Уолш, скончался сегодня утром между полуночью и двумя часами ночи. Точный момент его смерти не определен, так как область повышенной температуры указывала на возможное присутствие после потери видимости. Я поздравил команду с тем, что признаки жизни сохранялись значительно дольше, чем это было достигнуто в предыдущих раундах. Мы добились замечательного прогресса после довольно неприятной фазы испытаний на макаках-резусах.