Венди Уэбб - Дочери озера

– Пап! – позвала она. Мужчины вздрогнули и резко повернули головы в ее сторону. – Папа! Я услышала лай Сэди и пришла проверить, все ли в порядке…

Подойдя ближе, она тоже замолчала. Бросила взгляд на безжизненное лицо женщины и рухнула на колени, заглушая ладонями рвущийся наружу беззвучный крик.

– Ничего страшного, дорогая. – Фред подбежал и обнял дочь. – Джонни прямо сейчас вызовет судмедэксперта. Да, Джон? Идем домой. Пусть шериф делает свою работу.

– Нет! – Вместо крика у Кейт получился шепот. Она вырвалась из отцовских объятий. Никто не успел ее остановить – она подбежала к утопленнице и начала рвать на ней рубашку. Когда Джонни с Фредом оттащили Кейти, все трое снова замерли.

– Господи Иисусе, – прошептал Джонни.

Кейт наконец обрела дар речи и пронзила утреннюю тишину таким громким воплем, что все живое в округе замолчало, прислушиваясь. Там, в складках одеяния покойницы, свернулся ребенок. Неподвижное крошечное тельце словно безмятежно спало, убаюканное в материнских объятиях.

Грейт-Бэй, 1889

В то утро, когда Адди Кассатт появилась на свет, туман так окутал деревья, дома и берег озера, что ее мать Мари не осмелилась отправиться к доктору в одиночку. Его кабинет находился неподалеку – Кассатты жили меньше чем в миле от главной улицы, но в то утро Мари не видела дальше порога. Она уставилась на плотную белую пелену, не зная, что предпринять. Дом ближайшего соседа исчез в тумане, а муж сейчас рыбачил на озере, невзирая на непогоду и деликатное положение жены. Некому помочь ей добраться до поселка или вызвать доктора. Она одна в доме и, как казалось Мари, одна на всем белом свете. Но лужица под ногами свидетельствовала, что ей недолго осталось пребывать в одиночестве: вот-вот появится младенец.

Муж Мари Маркус и его брат Джин были потомками тех, кто рыбачил в этих водах с незапамятных времен. Они не собирались пропускать целый день из-за какого-то там тумана (не говоря уж о беременности Мари). Большинство других местных рыбаков считали, что очень глупо со стороны Кассаттов выходить в такую погоду. Но Маркус и Джин знали, что рыбе нравится бархатистый туман. Братья не раз видели, как косяки высовывали морды на поверхность туманным утром, чтобы попробовать кисею на вкус.

Мари все это было неважно: она лежала одна в постели, ворочаясь и содрогаясь от боли – предвестницы скорого появления первенца. Поселок не так уж далеко , – твердила она себе после каждой схватки, когда боль слабела. Она изо дня в день ходила по этой грунтовой дороге со своими собаками и прекрасно знала каждый поворот. Разумеется, сможет сама добраться туда. Или хотя бы до соседского дома.

Давай, Мари. Просто небольшой туман. Встань. Позови на помощь. Ребенок на подходе.

Мари попыталась встать с постели, но боль усилилась. Она со стоном опустила голову обратно на подушку. Возникло ощущение, что она плывет. Как будто ее тело стало рекой, по которой ее ребенок, как по мосту, войдет в этот мир.

Все мысли улетучились. В окно спальни была видна только ослепительная белизна. Кто знает – может, она уже поглотила школу, магазин, почту и весь поселок. Осталось ли хоть что-нибудь? Уцелел ли мир? Мысли об этой белой плотной сущности, напоминающей живое существо, привели Мари в ужас. Она была уверена, что если рискнет выйти наружу, то туман собьет ее с пути, уведет в густой лес за поселком, и там она будет блуждать, пока не родится ребенок. Еще больше выбивал из колеи тот факт, что на заднем дворе Поляр и Люси лаяли на белизну.

Помоги мне, мама, – последняя здравая мысль, которая промелькнула в голове. А потом ее тело содрогнулось от схваток.

Чуть дальше вдоль берега соседка Мари, Руби Томпсон, собирала узелок. Она знала, что болван Маркус ушел на озеро, оставив жену одну-одинешеньку в такой день, когда ей вот-вот рожать. Нужно убедиться, что с Мари все в порядке, – и плевать на туман.

Руби завернула с собой свежеиспеченный пирог и вышла в белизну навстречу длинному ряду сосен между их домами. Она медленно, вслепую, двигалась на ощупь от дерева к дереву. Прогулка в тумане напомнила Руби зимний день из детства, когда она оказалась на улице в метель. Тогда несколько человек из их маленькой общины погибли, захваченные врасплох внезапной снежной бурей. Маленькая Руби возвращалась домой из школы, когда повалил снег. Тогда она, как и сегодня, пробиралась от дерева к дереву, пытаясь отыскать дорогу. И сейчас ее бил озноб от одной мысли о том дне, который не так уж сильно отличался от нынешнего. Наконец Руби добралась до дома Кассаттов и вздохнула с облегчением.

Она постучалась в дверь. Почему Мари не отвечает?

Господи Иисусе. Должно быть, рожает прямо сейчас.

Руби толкнула дверь – не заперто. И вошла.

– Мари! – позвала она. Ответа не последовало.

Где она? Где эти проклятые собаки?

Руби обошла дом комнату за комнатой – пусто. Она начала впадать в отчаяние. Что-то здесь не так. Когда женщина обнаружила, что ведущая на задний двор кухонная дверь открыта, то выбежала наружу, не обращая внимания на слепящий туман. Руби наизусть знала дорогу от кухни до берега озера и могла пройти ее с закрытыми глазами. А сейчас именно это и требовалось.

Руби поспешила вниз по тропинке, спотыкаясь о корни деревьев и камни – почему Маркус не расчистил как следует эту тропинку, ленивый придурок , – пока не добралась до озера. Дальше нескольких дюймов ничего не видно. В какую сторону идти? Она повернула налево и побежала вдоль берега, зовя подругу по имени.

Вскоре Мари выплыла из тумана почти у ног Руби. Она лежала на мелководье – то ли потеряла сознание, то ли уснула, то ли умерла. Платье обвилось вокруг ног. Ребенка нигде не видно.

На крики Руби сбежались все, кто был рядом. Первым – ее муж Томас, потом Отто и Бетси Лунд. К тому времени, как мужчины отнесли Мари обратно в дом, позволили Руби переодеть ее в сухую ночную рубашку и уложили в кровать, Мари вышла из оцепенения.

– Куда вы ее унесли? – плакала она в бреду. – Где мой ребенок?

Никто не спрашивал, зачем она пошла к озеру. Никто вообще ничего не говорил кроме «отдыхай, Мари», «тебе пришлось столько пережить» и «ну всё, всё».

Но такими словами материнское горе не унять. Взгляд Мари метался из стороны в сторону. Она вновь и вновь пыталась подняться с постели.

– Мое дитя, – повторяла она. Руби взяла мужа под руку и вывела наружу.

– Посмотри на заднем дворе, в озере – везде, где только можно, – прошептала она. – Ребенок где-то там. Не дай волкам добраться до него.

Нужно похоронить по-христиански , – подумала женщина, но вслух ничего не сказала. Где же доктор? Пусть даст Мари что-нибудь, чтобы она перестала кричать.