Дин Кунц - Покровитель

– Хорошо, только побыстрее.

– Вы думаете, что полиция может ворваться в дверь в любую минуту.

– Есть кое-что похуже, – сказала она, – гораздо хуже.

С тех пор как они приехали в дом Бренкшоу, она ожидала неожиданных вспышек молнии и раскатов грома, похожих на стук копыт гигантского кентавра, которые означали бы появление других хорошо вооруженных путешественников во времени. Пятнадцать минут назад, когда доктор делал рентгеновский снимок груди раненого, ей показалось, что она слышала отдаленные раскаты грома, которые были так далеко, что были едва различимы. Она торопливо подошла к окну, чтобы рассмотреть отдаленные вспышки молний, но ничего не увидела сквозь просветы между деревьями, может быть, потому, что небо над городом было освещено городскими огнями, а может быть, это был вовсе не гром. Наконец она решила, что гром ей померещился из-за ее возбужденного состояния.

Бренкшоу зашил рану и перерезал нить:

– Швы рассосутся, – потом перебинтовал грудь раненого широким бинтом.

Острый запах лекарств вызывал тошноту у Лауры, но ничуть не беспокоил Криса. Он сидел в углу и продолжал жевать конфеты.

Ожидая проявления снимка, Бренкшоу сделал также укол пенициллина. Потом он подошел к высоким белым металлическим шкафам и достал две бутылочки.

– У меня есть наркотики здесь, которые я продаю бедным пациентам, чтобы они не взламывали аптеки в их поиске.

– Что ж это? – спросила Лаура, когда он подошел к ней и протянул эти две бутылочки.

– В этой пенициллин. Три раза в день с едой, если он, конечно, сможет есть. Думаю, он скоро придет в себя. Если он не придет в себя, то начнется обезвоживание, нужно будет сделать внутривенное вливание. Не давайте жидкость через рот. Когда он в состоянии комы – он захлебнется. В другой бутылочке еще один антибиотик. Только при необходимости и не больше двух раз в день.

– Дайте мне еще. А лучше давайте весь свой запас.– Она показала на шкаф, где были сотни таких бутылочек.

– Ему не понадобится так много. Он…

– Может быть, и не понадобится, – сказала она, – но я не знаю, какие проблемы нас еще ждут впереди. Может быть, антибиотики понадобятся мне или моему мальчику.

Бренкшоу долгие время смотрел на нее.

– Во что вы, Бога ради, влипли? Это похоже на одну из ваших книг.

– Просто дайте мне, – Лаура замолчала, пораженная тем, что он сказал.– На одну из моих книг? Одну из моих книг! О Господи, вы знаете, кто я!

– Конечно. Я узнал вас сразу же, когда вы стояли на крыльце. Я читал триллеры, как я сказал, и хотя ваши книги несколько другого жанра, они трогают душу, поэтому я их читал тоже, а ваша фотография есть на задней обложке. Поверьте мне, миссис Шан, ни один мужчина не забудет ваше лицо, увидев его хоть однажды, даже если он увидит его на фотографии и даже если он будет также стар, как я.

– Но почему вы не сказали?

– Сначала я принял все за шутку. Посудите сами, та театральность, с которой вы появились на крыльце ночью, револьвер, грубый разговор… все казалось розыгрышем. И поверьте мне, что многие из моих коллег, которые знают вас, сочли бы все это за шутку и подыграли бы вам.

Показав на своего спасителя, она сказала:

– Но когда вы увидели его.

– Я понял, что это не шутка, – сказал доктор. Крис заторопился к матери, вытаскивая изо рта конфету.

– Мама, если он расскажет о нас…

Лаура вытащила из-за пояса револьвер. Она начала поднимать его, но опустила руку, поняв, что он больше не пугает Бренкшоу; в сущности, он никогда не пугал его. Она поняла, что он был не из тех, кого можно было напугать, а она больше не была для него безжалостной и опасной женщиной, потому что он знал ее.

На хирургическом столе ее спаситель застонал и попытался пошевелиться в бессознательном сне, но Бренкшоу положил руку ему на грудь и успокоил его.

– Послушайте, доктор, если вы расскажете кому-нибудь о том, что случилось сегодня ночью, если вы не сможете сохранить это в тайне до конца ваших дней, это повлечет за собой мою смерть и смерть моего мальчика.– Закон требует от каждого врача отчета о всех огнестрельных ранах.

– Но это особенный случай, – страстно сказала Лаура.– Я не в бегах от закона, доктор.

– От кого же вы бежите?

– Как это ни странно… от тех же людей, которые убили моего мужа, отца Криса.

Он был удивлен.

– Ваш муж был убит?

– Вы могли узнать это из газет, – сказала она печально.– Это была сенсационная история, которые так любит пресса.

– К сожалению, я не читаю газет и не смотрю телевизионных новостей, – сказал Бренкшоу.– Там говорят только о войнах, катастрофах и сумасшедших террористах. Мне жаль вашего мужа. И если эти люди, которые убили его, кто бы они ни были, хотят теперь убить вас, вы должны идти прямиком в полицию.

Лауре нравился этот человек, и она с симпатией относилась к нему. Он казался разумным. У нее была маленькая надежда уговорить Бренкшоу держать рот на замке.

– Полиция не сможет защитить меня, доктор. Никто не сможет защитить меня, кроме меня самой и этого человека, чьи раны вы залечиваете сейчас. Эти люди, которые преследуют нас… беспощадны и безжалостны, они выше закона.

Он покачал головой.

– Никто не выше закона.

– Они выше, доктор. Мне нужно время, чтобы объяснить это, но и тогда вы можете не поверить мне. Но я молю вас, если только вы не хотите быть причиной нашей смерти, молчите о том, что случилось сегодня. Молчите не несколько дней, а всегда.

– Хорошо…

Изучая его, она поняла, что все тщетно. Она вспомнила, что он сказал ей в прихожей, когда она предупредила его не лгать о присутствии в доме других людей: он не лгал, сказал он потому, что правда упрощает жизнь; он не имел привычки лгать. Спустя сорок пять минут она знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он был необыкновенно честным человеком. Даже сейчас, когда она умоляла его сохранить их визит в секрете, он не мог сказать ложь, которая успокоила бы ее. Он смотрел виновато на нее и не мог позволить своему языку произнести ложь. Он выполнит свой долг, когда она уйдет; он доложит обо всем в полицию. Полицейские обыщут ее дом в Бич Би, где они могут обнаружить кровь, если не тела путешественников во времени, и где они найдут сотни следов от пуль, разбитые окна, изрешеченные стены. Завтра или на следующий день в газетах появится новая история…

Гул, который она слышала полчаса назад, все-таки мог оказаться далекими раскатами грома, которые гремели в пятнадцати или двадцати милях отсюда.

Снова ночная гроза без дождя.

– Доктор, помогите мне одеть его, – сказала она, показывая на спасителя, лежащего на столе.– Сделайте как можно больше для меня, если вы уже решили предать меня потом.

Он сморщился при слове предать.