Линнет Эрроу - Обещание на закате

Он та-а-ак смотрел на нее! От одного воспоминания бросало в жар. Кажется, парня красивее Зори не видела. Какие черты лица! Глаза! Грация! Вот только откуда эта холодность родителей? Он же такой обходительный. И почему он назвал бабушку старым другом? На вид ему около тридцати, а бабуле сейчас должно было быть около шестидесяти. Интересно, когда они успели подружиться. «Видимо, фигура речи», – подумала Зори и мысленно вернулась к своим ощущениям от близости Сильвера.

Она не могла не признать, что парень произвел на нее весьма сильное впечатление, раз вместо того, чтобы выключить свет и лечь спать, она до сих пор думает о нем. Зори шумно вздохнула, вспомнив, как одобрительно засияли его глаза, когда он осмотрел ее с ног до головы на каменных ступенях церкви. Пшеничная копна волос растеклась по подушке, а мечтательный девичий взгляд заскользил по потолку.

В последнее время Зори себя удивляла. Почти восемнадцать лет не чувствовала ничего особенного к парням, а тут очаровалась второй раз за два дня! «Но этот хотя бы реальный человек, а не отражение в стекле», – добавила она про себя и задумчиво посмотрела в окно.

Небо над Моту уже потемнело. Море и суша слились и превратились в сплошную непроглядную черноту. В такое время суток Зори ни за что не вышла бы на улицу. По крайней мере, одна. И все же что-то неясное тянуло ее подойти к окну и взглянуть на ночной остров поближе. Какое-то непривычное, несвойственное ей любопытство. «Нездоровое», – решила девушка, но с постели все же поднялась.

Осторожно и тихо, будто там, на улице, был кто-то, кого не стоило тревожить, Зори отодвинула шторы и открыла стеклянные створки. Какое-то время все было по-прежнему: ночь, луна, сладкий запах цветов и тишина, нарушаемая треском цикад и шумом океана. Но потом кое-что изменилось. В освещенный квадрат света от окна, отпечатавшийся на земле, медленно и зловеще заползла тонкая струйка ночного мрака. Сначала одна, затем вторая, третья, четвертая, пока невесомые, но от этого не менее реальные чернильные струйки не устремились на освещенную территорию со всех сторон.

Изумленная и ошарашенная, Зори едва дышала. Знакомый ужас сковал ее тело, не позволяя двинуться с места. Она могла только стоять и смотреть, как тоненькие черные змейки ночного мрака тянутся к ней с газона, будто желая опутать и утащить с собой. Когда одна из них подползла совсем близко и приготовилась обвить ледяные пальцы переруганной девушки, та, наконец, очнулась. Трясущимися руками она захлопнула окно и поспешно опустила ручку, запирая темноту снаружи. Сердце колотилось, а ноги стали ватными. С трудом переставляя их, Зори добралась до кровати и рухнула сверху на одеяло. В этот момент дверь в комнату, легонько скрипнув, открылась.

– Можно войти?

Еще никогда мамино появление не казалось столь своевременным. Девушка приподняла голову и слабо кивнула.

– Зашла узнать, как ты? Не проголодалась? А то со всеми этими грустными делами мы по-хорошему не поели, – Марта присела на край кровати.

– Бутербродов Анахеры хватило, мам, не переживай. Как там дедушка?

Зори проглотила нервный комок и подложила под спину подушку. С дедом сегодня встретиться так и не удалось. Приехали поздно, Анахера сказала, что Эдмунд уже отдыхает.

– Держится.

– Мне кажется, невежливо не зайти к нему хотя бы на секундочку? – Зори вопросительно посмотрела на мать.

Та улыбнулась и заправила за ухо дочери пшеничную прядь.

– Солнышко, правда, давай завтра, – Марта мягко потрепала девушку по щеке. – Лучше скажи, как тебе Моту?

Зори удивленно вскинула брови – этот вопрос ей сегодня уже задавали.

– Необычное место, – протянула она, – необычное и красивое. Мам, почему вы никогда не говорили, что Катрин и Эдмунд живут на острове в океане?

Марта виновато поджала губы и развела руки в стороны.

– Ну, что сказать. Работа, ты же знаешь, мы с папой так ею поглощены, что…

– …что забыли рассказать о Моту, которого даже на карте мира нет, – Зори взглянула на растерявшуюся мать, а потом включила ночник в форме глобуса. – Смотри, – сказала она, указывая на едва заметную карандашную точку и подпись, означавшую остров Моту. – Ты знала?

– О господи, – Марта взяла ночник с тумбы и покрутила вокруг оси, – какая странная вещь. Наверно, чей-то подарок, – но, увидев недоверчивый девичий взгляд, со вздохом добавила, – детка, уверена, это просто оригинальный подарок, и Моту, конечно же, есть на карте мира. Давай так, – она взяла руки дочери в свои, – вернемся домой и убедимся в этом. Кажется, у папы в гараже была какая-то карта. Ну, – она улыбнулась, – мир?

Зори посмотрела на мамино лицо, озаренное привычной улыбкой, и радостно кивнула. Было приятно видеть, что она снова улыбается.

– Мир, – девушка уткнулась в нежное мамино плечо. – Прости, я, кажется, переутомилась.

Марта успокаивающе похлопала дочь по спине.

– Ничего, я понимаю. А теперь, – она шутливо повысила голос, – спать!

Мать и дочь рассмеялись. Марта поправила подушку, выключила ночник и верхний свет, а потом вышла из комнаты, тихонько закрыв дверь. Через пару минут, убаюканная собственными мыслями, Зори уснула.

Утренние сборы были стремительными и нервными. Не успев восстановиться после долгого перелета, Зори проспала. Первым, что она увидела, открыв глаза, было взволнованное лицо Анахеры. Экономка склонилась над постелью и что-то громко говорила. Прислушавшись, девушка поняла, что к чему.

– Боже, сколько времени? – в ужасе спросила она, схватив Анахеру за руку.

– Начало церемонии меньше, чем через час, – ответила та и тут же ободряюще похлопала Зори по запястью, – я помогу тебе. Собирайся, а я займусь одеждой и завтраком. Машина будет у крыльца через тридцать минут. Поторопимся.

Зори отбросила одеяло в сторону и побежала в душ. Через двадцать пять минут, запыхавшаяся, но полностью готовая, она буквально ворвалась в кухню, чтобы успеть перехватить что-нибудь из еды.

– Возьми йогурт и свежую булочку, – покричала Анахера из подсобки и добавила, – не капни на платье, времени гладить другое уже нет.

Зори поспешно сорвала с баночки металлическую этикетку и запустила ложку в густое молочное содержимое. Чтобы покончить с едой, ей потребовалось меньше двух минут. Все это время она придирчиво разглядывала свое отражение в глянцевой поверхности белых кухонных фасадов.

Хоть звук утреннего будильника Зори благополучно пропустила, на лице почти не осталось следов усталости. Голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц, слегка тронутых тушью, как обычно, сияли. На губах поблескивал тонкий слой прозрачного блеска, который Зори старалась «не съесть» вместе с завтраком. Волосы досушить она не успела, решила, досохнут по дороге. Однако, ее волновало платье.