Зеев Дровален - Шатун. Дитя без глазу

Правая собака сделала переминающееся движение передними лапами и снова замерла. Вторая повторила это движение. А затем Николай услышал шаги. Кто-то шел костру по темному ущелью между стеллажами. Шел уверенно не таясь. И судя по звуку шагов, шедший был не один.

Рука машинально потянулась к саперной лопатке. Но лопатки на поясе не оказалось. И самого пояса с инструментами тоже не было. Он валялся у стеллажа с распятым мертвецом. Видимо, сняли пока Николай был без сознания. Ну и хорошо. Что за глупость, размахивать лопаткой перед вооруженными людьми.

Шаги в темноте приближались. Скрип битого стекла, хруст кирпичной крошки под ногами звучали все громче.

Наконец стали видны силуэты идущих. И опять это были не люди. Карикатурно уродливые фигуры с неестественно вывернутыми суставами ног, бочкообразными туловищами и маленькими черными цилиндрами вместо голов. У ближайшего на левом плече можно было разглядеть лейбл «Бостон Кинематик». Двое роботов вышли на свет и остановились чуть позади «собак». Их руки были согнуты в локтях и направлены ладонями в сторону Николая. Пальцы серых металлических кистей медленно сжимались и разжимались, словно пробуя воздух на упругость. Прямо под ладонями у каждого чернело по круглому отверстию.

Николай медленно поднял руки вверх.

На него никак не отреагировали. Из темноты показались еще двое таких же уродцев. И также замерли, выставив руки вперед. Подумалось, что со стороны это смотрится словно роботы, выйдя на свет и увидев Николая за столом, выставили руки вперед, говоря: «Что вы, что вы! Не вставайте!»

Затем, что-то изменилось. «Собаки» пришли в возбуждение, если так можно сказать о механизмах. Они стали перебирать передними лапами, одновременно то приседая, то снова поднимаясь на задних. Так делают настоящие собаки, когда примериваются перед прыжком. Пальцы двуногих роботов перестали «пробовать» воздух и разом замерли.

Николай тоже замер с поднятыми руками, понимая, что, кажется, он доигрался. С людьми еще как-то можно было договориться, что-то объяснить, как-то покаяться…

Глухо бухнуло, чуть тряхнуло и сверху посыпался мусор. Роботы разом развернулись назад. Взрыв был, судя по всему, где-то у входа в «мавзолей». Затем, опять грохнуло, но уже гораздо ближе. Затем еще и еще. И с каждым разом все ближе и ближе. Потом ослепительно полыхнуло где-то совсем рядом, упруго толкнуло в грудь и отбросило назад.

И разом ударили автоматные очереди. Кто и откуда – не разобрать. Взрывная волна отбросила Николая на спину. Он больно приземлился позвоночником на осколок кирпича, но многострадальный затылок от удара удалось уберечь. Костер, потухший было от ударной волны, разгорелся снова, и в его мерцающем свете стало видно, как рушатся баррикады из стеллажей. Николай быстро перевернулся на живот и оглянулся. Из всех роботов на ногах стоял только один. Правой руки у него уже не было, а из ствола под ладонью левой грохотало и полыхало огнем. Откуда-то ему отвечали из автоматов, и было видно, как пули искрами чиркают по матовой поверхности туловища. Наконец одна угодила в черный цилиндр, что был вместо головы. Пробить не пробила, но робот вдруг замер и перестал стрелять. В следующую секунду на него обвалилась баррикада из стеллажей, что еще каким-то чудом не рухнула от взрыва. Стало тихо. Все выстрелы смолкли.

– Есть! Есть! Мы сделали! – послышался торжествующий вопль. Кажется, это был Крапива.

– Не ори, – оборвал его голос Петровича. – Добей! Бегом! Эту хрень не так просто убить.

Николай, быстро-быстро пополз внутрь обвалившейся кучи стеллажей. Нужно использовать момент, пока они заняты. Пролезть подальше и затаиться, может быть, им станет не до него.

Под стеллажами было уже совсем темно. Только сейчас Николай сообразил, что тепловизора при нем нет, как и инструментов. Пришлось двигаться почти на ощупь. Впрочем, глаза достаточно быстро привыкли, в последнее время он слишком много проводил времени в темноте. Послышались выстрелы. Крапива добивал робота.

– Готов! – возбужденно-радостный крик.

«Дебил» – подумал Николай.

– Дебил! – подтвердил его мнение Петрович. – Это не спецназ! Это Серый Отряд! Нужно уходить! Быстро!

Послышался какой-то шум, что-то со скрежетом отодвигали. Затем опять злой голос Петровича:

– А Худой где?

– Не знаю. Был на своей позиции. А Системщик?

– Системщик готов!

– Худой! Ты цел?!

– Худой!

И тут Николай увидел Худого. Вернее, наткнулся. Тот лежал на животе, вытянув перед собой руки. В темноте сложно было что-то разглядеть кроме белков выпученных глаз и зубов оскаленного в беззвучном крике рта. Упавший стеллаж перерубил его прямо посредине туловища. Расколовшийся гермошлем валялся рядом. Перед вытянутыми руками в свете далекого костра тускло поблескивал автомат.

«Извини, Худой», – подумал Николай, подтягивая автомат за ствол к себе. – «Тебе он сейчас ни к чему».

Худой не ответил. Но автомат отдавать не хотел. Пальцы левой руки намертво вцепились в рукоять. Николай потянул сильнее. Худой не отпускал.

– Худой, твою ж медь, мы уходим! – в голосе Петровича чувствовалось волнение. – Крапива, глянь, где он там. Не видно ни хрена из-за стеллажей.

Николай рванул автомат на себя что было сил. Худой его выпустил, но вместе с тем вдруг поднял голову и захрипел. Как будто вода в засорившейся канализации. Скрюченные руки бешено заколотили по полу.

– Отда-а-а-й…

Худой тянулся к своему автомату, стараясь забрать его обратно.

– Что за… – это испуганный голос Крапивы. – Худой! Ты?

– Уходим! Уходим! – это Петрович.

Николай прижал автомат к себе и, отталкиваясь ногами от тянущихся к нему рук, попытался отползти назад. Но уперся в стеллаж. Дальше некуда. Ну и ладно. Со стороны костра его не видно. Вынул рожок из автомата, пощупал пальцами… Пусто! Вот зараза! Осторожно отвел затворную раму – в стволе тоже ничего.

Худой вдруг перестал бить руками и затих. Жуткий булькающий хрип смолк. Но белки глаз в темноте по-прежнему смотрели на Николая.

И тут тряхнуло. Да так, что стеллажи, сложившиеся шалашом над Николаем, заскрежетали и чуть не обвалились. Что-то оглушительно грохнуло, полыхнуло огнем и рухнуло. Где-то там, где был костер. Потом опять грохнуло.

– Всем стоять! Оружие на землю! – послышался металлический мегафонный голос.

Затем ударила очередь, совсем непохожая на автоматную, что-то крупнокалиберное, и снова металлический голос:

– Стоять, я сказал! Теперь всем выйти на свет!

И вспыхнул свет. Белый, резкий. После темноты он казался ослепительным.

Николай вжался в упершийся ему между лопаток угол стеллажа.

«Меня не видно…» «Меня не видно…»