Борис Левандовский - Шумен

Вполне может быть, что все это ни к чему и не приведет, однако испробовать такой вариант – единственное, что ему оставалось.

Это оказалось чертовски больно, но руки становились толще. И, главное, им отвечали те – на экране. Узлы мышц нарастали один за другим, покрывая предплечье, как у штангиста-тяжеловеса. Макс обратил внимание, что при этом у него худеют руки выше локтя, и понял причину. Конечно, закон сохранения материи действовал даже здесь.

Ремни продавливались все глубже в его плоть, останавливая кровоток и принуждая вздуваться под кожей толстые синеватые веревки вен. Но ремень, связывающий правую руку, казалось, уже вот-вот готов уступить и лопнуть.

– Давай же, давай!.. – стонал Макс, мысленно уговаривая себя не останавливаться. Несмотря на боль, ужасно захотелось курить.

«Нужно было сделать их тонкими… » – успел он подумать за мгновение до того, как белые ледяные пальцы мягко легли ему сзади на шею…

Лысый старик, тихо мурлыкая себе что-то под нос, вошел в комнату, где единственной мебелью было лишь стоящее по середине кресло с широко разведенными подлокотниками и маленький столик возле него. На старике был безупречной белизны врачебный халат, а в руках металлический поднос с двумя рядами аккуратно разложенных блестящих хирургических инструментов.

– Время пришло… оно пришло, наш юный друг. Оно, увы, не любит стоять на месте, но порой – это все, что сохраняет желание жить дальше. Поэтому оно пришло. Для нас с тобой.

Он обогнул кресло, раскачивая поднос, словно в танце, и остановился.

– Оно пришло…

Ответом ему был смех, напоминающий предсмертное воронье карканье, сквозь который едва остался различим звук лопнувших как тонкие резинки кожаных ремней. И некто, согнутый тяжестью огромного горба, медленно поднялся ему навстречу…