Роман Бенц - После Второго Солнца

– Теперь твоя очередь, я пойду перекушу.

Серега остался на рабочем месте, дожидаясь Гену со специальным прибором для аккуратной нарезки белой соли в кубы. Подкатив к напарникам тачку, Влад направился к костру в центре рабочей области. Большое пламя, горевшее в углублении, был накрыто металлическим конусообразным каркасом с крючками. На этих крючках висели железные сосуды, отдаленно напоминавшие чайники и котелки, наполненные водой, которая, в свою очередь, добывалась из большой мятой цистерны, установленной у рифленой стены. Возле костра, дым которого улетучивался прямиком в вытяжку над ним, были расположены три деревянных лавки, накрытые тряпьем и чем-то похожим на солому. На одной из этих лавок восседал Андрей, задумчиво читая тетрадь, лежавшую на его коленях. Возле него была деревянная палка, которой он изредкал гонял крыс от большого ящика, находящегося на другой лавке. Покопавшись в этом самом ящике и достав из него парочку сухарей, Влад сел рядом с Андреем, который не отвлекался от своего занятия. Единственным уцелевшим левым глазом раб пробегался по записям, иногда делая заметки угольным карандашом. Бледное и такое же изъеденное солью лицо, как и у Влада, было испещрено множеством тонких морщин. И в тусклом свете костра казалось, что вся его шея и нижняя челюсть были синего цвета, но Влад знал, что это всего лишь размытые татуировки, сделанные некогда синими чернилами. Ухмыльнувшись краешком губ, Андрей перевел взгляд на Влада.

– Опять пялишься на портаки, молодой?

Прожевывая кусок режущего десны сухаря, Влад глотнул воды из жестяной кружки и с набитым ртом добродушно ответил:

– Какой же я тебе молодой? Ты меня не намного старше.

Вновь посмотрев в тетрадь, Андрей нахмурил брови и задумчиво протянул:

– Это точно…

Закончив трапезничать, Влад аккуратно стряхнул с груди крошки на ладонь и засыпал их в рот. Достав из ящика пару сушеных листков, он бросил их в кружку и налил горячей воды. Вращая в руках горячую емкость с напитком, Влад вновь обратился к Андрею, который в этот момент ударил серую тощую крысу палкой по хребту, после чего та обиженно взвизгнула и, свалившись с ящика, скрылась во тьме:

– А вот какой сейчас день, год?

Повернув голову к товарищу, Андрей устало произнес:

– Братан, ты не суетись по поводу того, чтобы посидеть в тишине. Не обязательно завязывать беседу. Я знаю, что ты за человек, ты меня знаешь. Не нужно этого…

Затем, пролистав пару листов тетради, одноглазый раб задумчиво добавил:

– Ну, судя по моим записям, сейчас ноябрь, седьмое число, а вот с годом сложнее… Не могу посчитать. Но больше чем уверен, что уже пару лет назад перевалило за сотню.

После слов Андрея о том, что не обязательно нужно было поддерживать беседу, Владу стало легче. Он чувствовал себя спокойнее в компании с человеком, который, также как и он, ценит тишину и безмолвие. Ведь за несколько лет рабства темы для бесед были почти что полностью исчерпаны. Допив содержимое жестяной кружки, Влад уставился в пламя, накрытое металлическим каркасом. Андрей протянул ему палку, которой отгонял крыс:

– Ты если дремать не собираешься, то выручи меня, а то эти твари с толку сбивают, посчитать год никак не получается.

Вокруг ящика из тьмы в тусклом дрожащем пламени костра показывались серые морды крыс, ожидавших, пока человек утратит бдительность. Несколько раз отогнав самых наглых грызунов, Влад, не оборачиваясь к Андрею, произнес:

– Не для завязки разговора, а для интереса, давно хотел узнать, зачем ты все записываешь?

С досадой вздохнув от того, что он так и не смог высчитать текущий год, Андрей захлопнул тетрадь и подкинул пару деревяшек в пламя.

– Да вот, от этой рутины у меня мозги уже набекрень. Я не могу вспомнить, как звучит моя фамилия и что я делал, когда меня поймали. Хорошо, что я в те дни вырезал на руке дату и тут, в шахте, на стенах отмечал дни, пока не выменял у монтажников тетрадь и большой кусок угля. И вот, чтобы окончательно не забыть, кто я и откуда, я делаю маленькие заметки. Хотя, как ты уже понял, это получается хреново.

Поджав губы, Влад понимающе помычал в ответ, ведь, в отличие от Андрея, он уже начал забывать, сколько дней, месяцев, лет он провел в шахте. Но тут в его голову влетела хорошая мысль, от которой он дернулся на месте.

– Тогда посмотри в тетрадь, сколько я уже здесь? Мы ведь с тобой почти одновременно тут оказались.

Андрей, выковыривая из-под ногтей гвоздем грязь, спокойно ответил:

– Да я тебе так скажу. Знаешь ли, полезно что-то считать в уме, чтобы вконец не превратиться в животное. Вот когда зима пройдет, переживем сучьи холода в этой дыре и снег растает, вот тогда у тебя уже будет три года со въезда, так сказать.

Три года…Владу казалось, что здесь он уже больше пяти лет. Тут же он начал представлять, насколько сильно бы он удивился, если бы на самом деле провел в этой шахте пять лет. Он начал мыслить о том, что за это время могло произойти с его братом, как он живет, жив ли вообще. И самое важное, смог ли он отыскать мать.

– Что с тобой, на дальняк потянуло?

Эти слова вернули Влада в подземный мир.

– Что? А… Нет, просто ты меня своими цифрами утомил.

С недовольным лицом Андрей выхватил у Влада палку и ударил ей крысу у лавки, которую тот и не заметил.

– Так бы и сказал, что спать хочешь, вон, крысу уже почти подпустил.

Влад хотел было возразить, но Андрей встал и грубо произнес:

– Иди отдыхай!

Влад покорно переместился на свободную лавку. У него не было ни малейшего желания возражать приказу товарища. Вряд ли у кого-нибудь в этой шахте возникнет мысль отказываться от отдыха. Но, невзирая на тяжкий труд, абсолютно все шахтеры относились друг к другу с пониманием и уважением и не старались переложить свои обязанности на других. Накрывшись заштопанным покрывалом, Влад мгновенно заснул. Через некоторое время его разбудил Андрей. Он сообщил, что Серега и Гена, оставшиеся у забоя, нуждаются в его помощи. Сделав пару глотков воды, шахтер поспешил на помощь. Подойдя к забою, Влад увидел торчащий из светло-серой соленой поверхности тот самый прибор, которым вырезают кубы, и что возле него стоял Серега, почесывая затылок, в то время как второй шахтер пытался вырвать в одиночку из стены стальное лезвие механизма.

– Резак опять в какое-то дерьмо воткнулся, ни туда ни сюда не поддается. Нужно будет втроем одновременно ударить, может, толку больше будет,– пытаясь вытянуть клинок из соли, сквозь зубы произнес Гена.

Взявшись за кувалды, шахтеры начали одновременно по команде Гены наносить удары по основанию широкого лезвия. После множества попыток клинок полностью вошел в минерал. Затем Гена надавил на педаль прибора, и сталь с хрустом и скрежетом полностью вышла. Уложив светло-серый куб соли на деревянную доску, шахтеры бережно, чтобы тот не развалился, погрузили его в тачку. К концу смены рудокопы поместили на весы десять кубов и еще с десяток десятилитровых ведер соли. Посмотрев на весы, Гена радостно произнес: