Array Коллектив авторов - Фобология

Дорога через лес была из рук вон плоха. Карету сильно шатало и подбрасывало на ухабах. У Мэри начиналась морская болезнь, девушка старалась глубже дышать, чтобы не укачало ещё сильнее, и обмахивалась веером.

Маменьке и папеньке всё было нипочём. Они крепко спали, привалившись друг к другу, напротив Мэри. Вадим Никифорович слегка похрапывал, Вера Аникеевна сидела тихо, как мышка.

От дробного стука копыт и непрерывной качки разыгралась мигрень. Мэри сложила веер и кончиком отодвинула занавеску. Снаружи царила кромешная тьма, кое-как освещаемая одним из двух керосиновых фонарей, что болтались у козел. Временами тусклый свет выхватывал из этой тьмы голые уродливые ветви мёртвых деревьев.

Мэри вернула занавеску назад и вздохнула.

Дорога круто забирала вправо, поэтому девушка сильно наклонилась в противоположную сторону и едва не упала. Как там родители, Мэри не видела.

Внезапно что-то хрустнуло, карета замедлилась и постепенно остановилась. Мэри услышала, как снаружи матерится извозчик. Карета качнулась, раздались шаги. Вдруг стало не по себе. Остаться в лесу одним, среди ночи – словно очутиться в одной из страшных историй, что кузины так любили рассказывать друг другу перед сном.

Папенька перестал храпеть, завозилась мама.

– Мы уже приехали? – спросила Вера.

– Хм, – задумался Вадим. – Проверим. Будьте покойны, я тотчас.

С этими словами он открыл дверцу и до половины свесился из кареты. Огляделся.

– Остап! Почто встали?

Шаги.

– Дык, вашблаародие, ось треснула! Мать её в душу. Как бы не развалилась по дороге, собака.

– И как быть?

– Дык, вашблаародие, оно б заменить не худо. Да куда там? Во-на, лес кругом.

Вдалеке протяжно завыл волк.

– Свят, свят, свят, – сказал извозчик.

– Ты бросай мне божиться и думай, как до места дотянуть. Да пошибче, не то враз кнутом вдоль хребта протяну!

– Да, вашблаародие, эт вы завсегда горазды.

– Чего?

– Тише ехать надо, грю. Авось какой постоялый двор по дороге сыщется, там, глядишь…

– Нет тут никаких постоялых дворов. Вези так, чтобы до Покровска в аккурат хватило.

Мэри нашарила в темноте руки матери, а после и вовсе пересела к ней, прижавшись плечом. Маменька погладила по голове, и стало легче.

– Дык я ж не господь бох, вашблаародие, из ни черта новую ось сладить!

– И лукавого не поминай. Не место здесь.

Где-то завыли ещё волки. Над каретой пролетело что-то большое, громко ухукнуло и скрылось.

Вадим Никифорович пригрозил извозчику кулаком и захлопнул дверь. Снова воцарилась темень. Карета покачнулась – это Остап взобрался на козлы. После недолгой паузы щёлкнули вожжи, колёса загрохотали по каменистому грунту. На сей раз ямщик правил очень медленно, чтобы, насколько возможно, уменьшить нагрузку на заднюю ось кареты.

Монотонный скрип колёс действовал на нервы.

Мэри сидела между папенькой и маменькой, положив голову отцу на плечо. При этом девушка не выпускала из рук ладонь матери. Тонкие, затянутые в белые накрахмаленные перчатки руки оставались холодными.

Лес полнился воем. Волки будто бы шли по пятам, не отставая от кареты. Лошади тревожно ржали и всё норовили пуститься галопом. Остап то и дело их осаживал, отчего карета дёргалась сильнее прежнего.

Постепенно Мэри забылась тревожным сном, а проснулась спустя некоторое время от того, что экипаж снова остановился.

Мать постучала Вадима Никифоровича по руке. Тот перестал храпеть и встрепенулся. Застонав, Вадим выкатился из кареты на ночной холод.

– Ты куда нас завёз?

– Постоялый двор, вашблаародие. А вы давеча говорили, что нет.

– Не было, – удивлённо произнёс Вадим, во все глаза рассматривая добротный двухэтажный сруб с четырёхскатной черепичной крышей.

Несмотря на позднюю ночь, в нескольких окнах ещё горел свет. Две печные трубы по разные стороны крыши изрядно дымили. Около сруба стояла длинная коновязь, а на заднем дворе угадывались конюшни, хлев и ещё какие-то хозяйственные постройки. Постоялый двор был обнесён высоким забором. Над воротами нависла массивная крыша, покрытая затейливой резьбой.

Из кареты выглянула Вера Аникеевна.

– Ну что тут у вас?

– Постоялый двор, – тупо ответил ей Вадим.

Он подал руку жене и помог ей спуститься.

Тем временем открылась дверь сруба, и на крыльце показался полный лысеющий господин. На нём был чистенький передник и нарукавники. Вид незнакомец имел весьма отталкивающий: маленькие глазки, на одном из них бельмо, слащавая улыбка на губах. Он оглядел пришельцев и поспешил к ним.

– Вечер добрый, почтенные гости! Это постоялый двор «У Шпака». Я Шпак. Рад приветствовать! Чем могу служить?

– Доброй ночи! – приветствовал его Вадим. – Нам бы карету поправить.

– Вот как? А что с ней?

– Дык, я же ж и говорю – ось треснула! – пустился в разъяснения Остап. – Того и гляди развалится к хренам.

Шпак с задумчивым видом обошёл экипаж. Потёр подбородок, попинал колесо.

– Которая?

– Задняя.

Шпак обошёл карету с другой стороны. Попинал заднее колесо. Хмыкнул и задумчиво почесал бороду.

– Очень жаль, господа… И дамы. Мои работники намедни упились вдрызг. Друга поминали, сорок дней сегодня. Остались только прислужницы, но от них, как вы понимаете, толку здесь не будет. Оставайтесь до утра, с таким колесом ехать нельзя.

– Никак нельзя! – торопливо закивал извозчик.

– У нас самая лучшая комната как раз свободна сегодня, не иначе вас дожидалась! А наутро работнички проспятся, изладим всё в лучшем виде! Лучше, чем у нас, вам на сто вёрст вокруг никто не сделает.

– Время позднее, – произнёс Вадим. – Но нам нужна горячая ванна и добрый ужин. Это возможно?

– Всенепременно, господин! И ванна, и ужин, и чего только не пожелаете – всё будет. Клянусь вам! Уезжать не захотите.

– Хм, – задумался Вадим Никифорович.

– Слава богу, что мы встретили вас, господин Шпак! – выпалила Мэри, без посторонней помощи выбираясь из кареты.

Сам Шпак почему-то едва заметно поморщился.

От холода руки и плечи мигом покрылись гусиной кожей. Девушка набросила на плечи пелерину и, подобрав юбки, решительно двинула к постоялому двору. Вера Аникеевна бросила на мужа короткий взгляд и поспешила за дочерью.

Кони тревожно ржали, как белены объелись: не иначе всё ещё чуяли волков.

– Хорошо, – кивнул Вадим. – Мы остаёмся. Остап, распрягай лошадей и накорми как следует. Господин Шпак…

– Сей же час всё покажу! У нас корыта полны и просом, и овсом – только выбирай. Водицы тоже вдосталь. Правильно решили остаться, господин…

– Шубин. Вадим Никифорович.

– Исключительно верно, Вадим Никифорович!

Шпак усадил Шубиных за квадратный стол у очага, чтобы промёрзшие гости могли отогреться с дороги. Всего в помещении находилось около двух дюжин столов разного размера. Каждый был накрыт белоснежной скатертью. За двумя столами подальше ужинало несколько постояльцев. Горели свечи.