Ирина-Ариадна-Лиля Деймос - Гадалкины сказки

Наступил сентябрь, она перешла в пятый класс, и хорошо, что наступил. В конце этого Лета во дворе девочки нашли выпавшего птенца. Мальчики так вообще гордо именовали себя живодёрами, разоряя гнёзда, привязывая камешек к лапкам птиц и консервные банки к хвостам кошек. А подружки просто разглядели его под деревом. Они закричали, запрыгали, их руки плясали от радости. Новая занимательная живая игрушка. Она подошла ближе. Со смехом подбрасывали высоко над головами, лети, лети. Сейчас она им объяснит. Маленький жёлтый клюв, голая синяя головка и зачатки крылышек. Глазки открывались и закрывались.

– Перестаньте, он же так умрёт. – Им было весело. Бедный беззащитный птенец голубя.

– Ну и что? – Ответила одна из них.

На следующий день ранним утром на вершине ели она увидела поющую красавицу зарянку. Никому теперь об этом она не расскажет раз так. Нельзя чтобы злыдни видели лучшее в этом мире и крушили кривыми лапами. Пусть живут, обрастая грязью и пылью, обзывают друг друга, проклинают и дерутся. Не видать им ни утренних лучей, не слышать журчания ручьёв, не петь песен добра и любви. Пусть любят разжиревших начальников и клянутся в верности Генсекатору. Разучивают гимны ему во славу, выдают ему своих честных детей, расстаются с любимыми жёнами, отдавая их крупным и мелким начальникам. Едят пищу, предусмотренную для них жадными министрами. Носят одежду, годную для злодеев и развратников, пойманных милулицией. И без заклинаний Ирины пурисияне обитали таким образом.

Их класс отправился в кино в добровольно-принудительном порядке. Сборник мультфильмов о проказах рыжего кота, вокруг все смеялись. И она тоже. По дороге назад, в наступившей паузе к горлу подступил комок.

– Нет никаких добрых людей на свете. – С горечью сказала она.

– Что она говорит? – прижалась плечом другая девочка к учительнице.

– Все люди злые каждый по-своему. – Добавила про себя она. Будь они добры, разве поступали бы так?

Её любимыми книгами были те, где автор без всяких кудрявых фраз и подмигиваний обличал пороки призраков. Таких был очень мало, и тем ценнее казался каждый новый фолиант, найденный в библиотеке. Несправедливость была наказана по заслугам хотя бы и на страницах толстого романа. Думали ли обидчики тощего бледного призрака, что монстр выйдет памятливый. Трусость станет пристрастием пугать. Слёзы обид заразной чёрной меланхолией. А смешившая их жалость к другим испариться без следа.

– Бог сидит на небе и на все ваши молитвы говорит одно и то же.

– Что? – С любопытством вытаращилась седая ведьма с моложавым лицом.

– Так вам и надо!

– Да?

– Да. Заметьте, что подходит в любом случае.

– Да, будет тебе. – Засмеялась она, думая, что это шутка.

Перед началом занятий её неуклонно встречал краснолицый карлик старше классами, чтобы прошипеть какую-то пакость. Его так и трясло от ненависти. Утром она любила поспать, так что первая смена в школе и без этой всегда будто заплаканной рожи портила настроение. Шёпот и хихиканье за спиной, пинки и тумаки, лишение ручки и резинки с парты на контрольных работах, натирание мелом парты. Детские шалости всё же, не шли ни в какое сравнение с жестокостью учителей. Потому и прощены были Ириной со временем. Некоторых юных вампиров и оборотней нельзя было заставить соблюдать дисциплину. Родители, принуждали терпеть своих отпрысков. Мамаши, естественно, приносили не только свои слёзы, но не на глазах детей. Сидя на задних партах, хулиганы дразнились, кидались мусором и матом обсуждали свои дела. Как они поймают и побьют того дурака. И кто им завтра принесёт дань. Строгая наставница только хмурила брови. В перемену они отбирали еду и деньги, заходили в женский туалет, добавляли синяков в плечи однокашников. А в конце месяца на собрании вставала мать с платочком. Уверяя, что ей стыдно. Ведь это не она сидела голодной, когда не работала столовая. Что взять с двуличной ведьмы с другой стороны.

Такой же избалованный сын одинокой кикиморы терроризировал их двор в окружении трёх домов. Его выгнали из школы за двойки. Не вязли в армию. Поэтому он подчинил себе всех подросших парней, считая себя местным «королём». Милиция несколько раз забирала его на пятнадцать суток, но авторитет в силу того только рос. Он сидел в беседке круглый день, слушая анекдоты и слухи, поучая молодых ребят как надо общаться с девочками по его мнению. Прививая ценности заключённых пинданов, которые попались на воровстве и убийствах. Однажды за групповое изнасилование привлекли парня из соседнего подъезда, хотя всем было известно, кто был организатором. Всё сошло с рук самозванцу.

Насилие не таких отпетых сверстников проявлялась в «подставах». Украденная кем-то вещь клалась в портфель совсем не тому, кто её взял на самом деле. В ябедничании после урока, часто не имеющего отношения к правде. В пересказе на ухо хлёстких эпитетов в адрес учительницы, завуча и директора. В толкании друг друга головами на косяки дверей. На слабо того самого дразнившего её парня заставили прыгнуть со второго этажа. Полгода носил гипс на правой ноге. Никакого злорадства. Просто непонимание как можно так поступать с друзьями. Сказали, что прыгнул из-за любви. Полный разрыв мозга. Как такие могут любить? Мать кикимора сказала, что у неё лично каждый обидчик всегда расплачивался неприятностями. Так получалось. Не перешёл ли дар по наследству?

В школе они чаще драили стены, подоконники и батареи, чем учились. Мели дорожки весь апрель и половину мая. Учреждение, как и все другие, не сильно заботилось о соответствии своему названию. Класс был поделён на отличников, хорошистов, троечников. И первые ряды совпадали с теми юными созданиями, чьи родители занимали верхние слои общества ПППР. Если даже чертёнок попадался форменным балбесом, ему ставили четвёрки за «старание». Обращаясь к одноклассникам за сочувствием к малому, не удавшемуся умом. С тех, кто был внизу, но умудрялся делать мало ошибок, требовался повышенный результат. Кому больше дано с того больше спросится. Только в табеле выпускного класса отметки никак не отличались. Минусы, плюсы, звёздочки и другие пометы не имели значения. Пятёрки также можно было заслужить. Подслушивая и подглядывая. Подавая записки в учительскую. Она увидела и автора, и мятую бумажку и раскрыла всем секрет успеха записной отличницы. За Ириной после уроков впятером, размахивая портфелями, неслись все списывающие математику и пруский язык одноклассницы. Во главе с ней, доносившей на всех. Вот и цена их ложной дружбы.

Двоечник, сын директора магазина, сворачивал шею, скатывая всё подряд у одного, действительно, умного парня. Но родительница каталы в эпоху дефицита приносила крупные ярко-жёлтые куски сливочного масла завучам. И его табель, полный круглых пятёрок позволил идти в институт без экзаменов.