Array Виктор Гутгерц - Тайна римского профессора

Очевидно, Светлане было очень удобно, потому что после утвердительного ответа она принялась говорить что-то еще, итальянцы, переглянувшись, начали отвечать – и вскоре все трое оказались вовлечены в бурную беседу. Речь, насколько я понял, зашла о Риме. Светлана спрашивала о каких-то туристических объектах, итальянцы эмоционально рассказывали, а я, сидя как дурак с вежливой улыбкой, лишь молча слушал. Когда я совсем было решил вмешаться в разговор, один из братьев (они были братьями-близнецами) сам закивал в мою сторону и стал что-то быстро говорить, глядя то на Светлану, то на меня. Светлана тут же перевела, что они извиняются за этот спонтанный диалог, но было весьма любопытно узнать, что такая молодая очаровательная русская девушка знает так много об итальянской истории и культуре. То ли они ей льстили, то ли она и в самом деле знала многое – трудно было понять. Хотя уровень ее итальянского меня, признаться, впечатлил.

На мгновение повисла пауза. Светлана, чувствуя себя виноватой, скромно опустила глаза. Лица итальянцев приняли сосредоточенное выражение.

Я приступил к переговорам. Начал объяснять, что с прежним моим партнером, с которым я был в прошлый раз в Испании, мы, к сожалению, расстались, но мои намерения остались прежними, и я всерьез рассчитываю заключить эту сделку. Я рассказывал о прекрасных перспективах, которые могут открыться перед ними в случае нашего сотрудничества. Разумеется, я заранее изучил их досье и теперь приводил самые лучшие доводы, которые смог отыскать и которые могли бы их заинтересовать. Однако по слухам, хоть и непроверенным, итальянцы нуждались в деньгах именно сейчас. Это обстоятельство не давало мне покоя. Ведь если это так – они, вне всякого сомнения, выберут предложение Алексея.

Пока я говорил, они сидели напротив меня, по-прежнему дымя сигарами, глядя сосредоточенно и серьезно, и в их маленьких карих глазах трудно было что-либо прочесть. Стоит отметить, они были поразительно похожи. Обычно близнецы с возрастом становятся различными, но этим на их пятом десятке такое уже не грозило. Создавалось впечатление, что один является почти абсолютным отражением другого – как в зеркале, – может, оттого, что они всегда были вместе и в какой-то степени копировали поведение, мимику и жесты друг друга. Когда я их увидел в первый раз, это меня озадачило, и я долго о них вспоминал. Даже сама манера разговора у них была необычной: если один начинал предложение, часто заканчивал его другой – и наоборот. Они были не просто уникально схожи, они дополняли друг друга, как две части единого целого.

Сейчас на меня это уже не производило сильного впечатления, но Светлану, видимо, заинтриговало. Она переводила мои слова и смотрела по очереди то на одного, то на другого. Итальянцы были привычны к такому вниманию, и их это, похоже, даже забавляло.

Переглянувшись, они вдруг прервали меня, стали объяснять, что мой партнер уже был у них пару дней тому назад и им все известно. Я не стал спрашивать, что именно им известно, а тем более, какое предложение сделал мой бывший партнер (я не сомневался, что предложил он им наверняка больше, чем могу предложить я), лишь сказал, что мое бизнес-предложение изложено письменно в двух экземплярах – на английском и итальянском языках. Светлана перевела, достала из папки, лежавшей у нее на коленях, эти два документа и передала через столик, разделяющий наши диваны, каждому из братьев в руки. Взглянув на свои листы, они, не глядя друг на друга, обменялись ими. Наблюдать это действие со стороны было удивительно. Светлана же, судя по выражению ее лица, вообще была изумлена такой негласной коммуникацией между ними.

Мое предложение они пробежали глазами не более, чем за минуту. Посмотрели друг на друга и одновременно положили бумаги на столик. Один из них рукой, держащей догорающую сигару, начал постукивать по столу, отчего вверх полетели причудливые завитки дыма. По их лицам проскользнули легкие и, как мне показалось, ироничные улыбочки. Внутренне меня это задело, но что делать – я пока еще не до конца знал их итальянскую манеру ведения переговоров. Ждал. Светлана стала переводить их неспешную речь – гораздо более медленную, чем до этого – о том, что им ясно мое предложение, что они его рассмотрят сегодня и что завтра утром мы получим ответ в это же время в этом же офисе. Повисло неловкое молчание. Я не знал, что они думают, но был уверен, что мне откажут. Зачем им тогда нужен этот день? Чего мне здесь торчать и ждать целые сутки? Это было не по мне. Я не любил таких тягостных ожиданий, особенно зная, что результат будет отрицательным. Пока я думал, как им деликатно намекнуть, что хотелось бы узнать ответ раньше, но в то же время не давить на них, Светлана вдруг снова быстро заговорила своим высоким писклявым голосом. Я от неожиданности вздрогнул. С недоумением посмотрел на нее. Хотел вставить хоть слово – но было поздно: ее, милую, понесло! Мой слух успевал выхватывать лишь отдельные слова: Колизей, венецианские дворцы, римские императоры и прочая дребедень, которую она выдавала со скоростью триста слов в минуту.

Господа Лучиано тоже сразу оживились. Начали отвечать ей в тон, жестикулируя своими короткими пухлыми ручками. Быстро достали откуда-то карту Рима, разложили ее на столике, наклонились над ней и стали втроем что-то шумно обсуждать. Это был полный провал! Что ж, видимо, мы приехали в Рим поболтать с итальянцами об их величественном культурном наследии. Я сидел и вспоминал прочитанную на пляже в Греции книгу о самоконтроле и медитации. Сейчас я нуждался именно в этом. Хотелось встать и уйти, даже не попрощавшись. Думаю, они бы еще не скоро заметили мое отсутствие. Но я сидел и старался сосредоточиться на мысли о необходимости самоконтроля в нашей жизни. Минут через пять я все же не выдержал и шумно прокашлялся. Три головы резко обернулась ко мне, и я увидел три возмущенных взгляда. «Боже упаси! – подумал я. – Я вовсе не хотел прервать вашу милую беседу!» Но Светлана, мгновенно став серьезной, сразу же перешла на английский, который понимали все (один из итальянцев – хуже всех), и сказала, что благодарит за уделенное нам внимание и надеется на приятную встречу завтра утром в этом же месте в этот же час. Это был какой-то бред. Какие приятные встречи?! Мы что, приехали сюда делать друг другу приятно? Эта девушка действительно сошла с ума! Она повторила то же самое на итальянском, и братья встали, чтобы попрощаться. При этом оба поцеловали Светлане руку: один – левую, другой – правую, – опять же, одновременно. Но даже эта комичная вежливость мне показалась неуместной. «Клоуны, – подумал я, – а Светлана – принцесса на горошине. Устроила тут балаган вместо переговоров».