Array Виктор Гутгерц - Тайна римского профессора

Мы все посмотрели на Агату. Она открыла глаза и оглядела сначала нас, затем всю комнату. По взгляду было видно, что она пришла в себя.

– С тобой все в порядке? – Анна Борисовна взяла ее за руку. – Ты слышала что-то еще?

– Мне кажется, я ошиблась, – Агата посмотрела на нее, потом серьезно и сосредоточенно уставилась на меня.

– А вот мне все ясно! – мама весело разрядила обстановку. – Конечно захочет увести с собой – такого-то парня! Честно говоря, хотела бы я увидеть его, – она потрепала меня по плечу, – уже остепенившимся.

На этом Агата и завершила сеанс, сославшись на усталость. После обязательного вечернего чаепития я пошел в свою спальню, оставив женскую компанию обсуждать детали.

Утром я обнаружил, что события вчерашнего вечера кажутся мне совсем незначительными. Так обычно и бывало со мной: вечером приходят глубокие мысли, строятся грандиозные планы – а утро все возвращает на свои места. Об этом я думал, прощаясь в гостиной с мамой.

– Ой, думаю, чего это не хватает! – мама всплеснула руками. – Я же пирожки забыла. Сладкие, с черничкой. Специально тебе с собой приготовила. Горячие еще.

– Да ладно, мам, зачем? – Я спешил побыстрее уехать. Все мысли были только о предстоящей сделке.

– Подожди, подожди, сейчас принесу! – ответила она уже на ходу. – Где еще таких поешь?

– Александр, – услышал я голос Агаты, стоявшей до этого в стороне, – я хотела сказать… только не подумайте… я знаю, вы не особенно верите во все это… – она замолчала, нервно сжимая ладони.

– Агата, продолжайте, – сказал я как можно мягче. – Что вы имеете в виду?

– Я вчера не все сказала… – она посмотрела на меня, ожидая реакции; не дождавшись, продолжала: – Просто не хотела говорить за столом при всех, – она снова замолчала; я ждал.

– Александр Романович, вам нужно быть осторожным. Скоро вам придется выбирать – и нужно быть очень осторожным в выборе.

– Выбирать? Выбирать из чего? Или кого? – спросил я удивленно.

– Я не знаю, – Агата замотала головой, – это не было ясно. Но вас ждут перемены, и если вы не будете осторожны, перемены эти могут привести к… могут быть очень опасны для вас. Вы понимаете?

– Агата, ну что вы! – я легонько прикоснулся к ее плечу. – Что может мне угрожать такого особенного? Все то же самое, что и всем. – Я ободряюще ей улыбнулся и, чтобы успокоить ее окончательно, сказал: – Но спасибо за предупреждение. Я буду осторожен, – подумав немного, добавил: – Да, и не говорите маме об этом, хорошо?

– Конечно, Александр, конечно! Я только вам сказала, вы же знаете, как я…

Она замолчала, услышав шаги матери.

В полупустом зале ожидания бизнес-класса Светланы я не нашел. Времени до посадки было еще достаточно, поэтому я заказал эспрессо, устроился в кресле и принялся ждать, подумывая, не позвонить ли ей самому. Вспомнил недавний разговор с Агатой. Скоро мне придется делать выбор… Перемены, которые могут быть опасны… Что бы это значило? Перемены в моей жизни происходят довольно часто – как можно заранее предугадать, что и где будет представлять опасность? Любая прогулка вечером по улице может быть опасна. Или поездка на машине. Или даже полет на самолете…

В этот момент позвонила Светлана. Она не могла найти бизнес-зал. Я объяснил – и через пять минут увидел вдалеке ее фигуру. Узнал ее по светлым, с рыжеватым оттенком, слегка вьющимся волосам, которые так впечатлили меня при первом нашем знакомстве. Она шла торопливо, еще не видя меня, ощупывая взглядом каждый сантиметр зала ожидания. Она была немного, как-то по-детски смешной: с ее слегка растрепанными волосами, торопливой походкой и смущенно-испуганным видом. Это мне в ней тоже нравилось. Непосредственность уже не свойственна молодым людям с очень раннего возраста. Все быстро учатся напыщенности и важничанью на людях. И чем старательнее человек придает себе важный вид, тем меньше он чего-то стоит на самом деле.

Моя новая секретарша была одета довольно-таки стильно – со вкусом, полностью соблюдая дресс-код своей должности: белая рубашка, темные юбка, колготки и туфли, такого же цвета пиджак и плащ. За собой волокла небольшой чемоданчик на колесиках в правой руке, а на левом ее плече висела сумка с ноутбуком. Старательная девушка.

Наконец-то она меня увидела. Расцвела в улыбке. Испуганное дитя нашло своего родителя. Все, вроде, шло хорошо, но на душе у меня было неспокойно в связи с этой поездкой. Новые обстоятельства, о которых я узнал, никак не добавляли уверенности в том, что я смогу успешно осуществить сделку.

– Здравствуйте, Александр Романович, как отдохнули?

– Почему вы решили, что я отдыхал? – я с любопытством посмотрел на Светлану.

– Я думала… Вы же сказали… что на выходных вас не будет в Москве…

– И из этого вы заключили, что я поехал отдыхать?

– А что еще делают начальники по выходным?

– Начальники, наверное, много чего делают по выходным. А я в эти выходные съездил к маме в Подмосковье.

– А разве это не отдых? – Светлана удивленно посмотрела на меня. – Наверняка мама напекла вам вкусных пирожков, сварила домашнего борща и достала пару банок компота.

Я засмеялся. Она оказалась довольно проницательной. И это мне тоже в ней нравилось.

– Да, что-то в этом роде. Но только меня это отнюдь не предрасположило к отдыху – предстоящая сделка ни на минуту не давала мне покоя.

– Вы очень за нее переживаете, да?

– И со вчерашнего дня еще больше.

– Что-то произошло?

– Мне сообщили, что мой бывший партнер, Алексей, уже успел побывать в Риме. Кроме того, он получил солидный кредит на покупку этих акций.

– Это он вам сказал?

В чем-то проницательна, а в чем-то наивна…

– Ну что вы, разговаривать с ним желания у меня нет никакого. Но у нас есть много общих знакомых, от которых я получил эти сведения. И это наводит меня на мысль, что если итальянцы сильно нуждаются в деньгах – а об этом говорят, – они выберут его предложение.

– Это, наверное, очень плохо… – задумчиво пробормотала она, потом приподнятым голосом сказала: – Но я уверена, что мы сделаем все возможное, чтобы убедить их выбрать нас.

– Да, убедить…

Но как?!

Рим встретил нас легким туманом и прохладой. Нет, это была не та прохлада, что царила в Москве. Это были приятные пятнадцать градусов и чистый утренний воздух. Казалось, им невозможно надышаться.

Светлана сияла от счастья. Даже сильная турбулентность при посадке совсем на нее не подействовала – она ее просто не заметила. Мне же пришлось испытать несколько неприятных минут. В перелетах я более всего не любил взлет и посадку. В небе становилось уже легче. И хотя летал я часто, привыкнуть к воздушным ямам и сильным порывам ветра, которые иногда поворачивали самолет, никак не мог. Светлана с любопытством оглядывалась по сторонам, как будто впервые была в Риме. Я не стал об этом спрашивать, чтобы не нарушать охватившего ее эйфорического состояния. Да и таким образом она не мешала мне думать.