Дарья Палдовская - Эхо шума

– Сбежать от меня вздумали, да? – подала голос молчавшая до этого Энси.

– Не беспокойся, несравненная, тебя мы не за какие коврижки не бросим! – поспешил заверить ее Лени.

– Если что, вместе с собой с корабля вырежем! – воодушевленно добавил капитан. Та лишь фыркнула, пробурчав что-то про извращенцев, что в душу лезут.

– На тему возможных незапланированных находок: если откопаем говоруна – считайте, я за собой застолбил!

– Юноша, не путайте, пожалуйста, реальность и фантастические рассказы, – посоветовал Лени Багрицкий.

– Прошлого ты, вообще-то, пролюбил, – тут же напомнил Лени капитан.

– Так то был не говорун! Там от говоруна только кличка была! – возмутился начинающий инженер, вспоминая лысое нечто, лишь по чьему-то извращению названное птицей.

– Детство в жопе заиграло?

– Ну вас всех, – буркнул Лени, ныряя в указанный альков, однако очень скоро отшатнулся, словно врезался в невидимую преграду. Разгильдяйское поведение мгновенно смыло. Подбородок дернулся вверх, а брови, наоборот, поползли вниз. – Так, стопэ. Эй, народ! Тут непонятное что-то.

Мешая остальным пройти, он завис в проходе, уставившись перед собой. Протянул руку за раму двери. Помахал.

– Ну что еще?

Не отвечая, Лени снова вытянул кисть, на этот раз задержав. Та стала чуть клониться вниз. Он кинул на пробу плавающий неподалеку шурупчик – раздался звон падения железяки о бетонный пол. Доктор с капитаном синхронно нахмурились.

– Народ, у нас здесь гравитация, – констатировал очевидное Лени.

– С какой такой большой радости?

– Понятия не имею! – жизнерадостно откликнулся Лени и тут же категорично добавил. – И туда не полезу.

Паря в невесомости, мальчишка держался за края дверного проема, тоскливо созерцая сумрачное нутро станции. Вдалеке нервно мигала сиротливая лампа, освещая традиционный по тем временам сизо-зеленый цвет внутренней обшивки, который также настроения не улучшал.

– Полезешь, еще как полезешь, как миленький, – ловко перехватил его поперек туловища капитан. – Если такая фигота уже здесь творится, то вдвойне интересней, что там дальше будет!

– Спасибо, мне жить еще хочется!

– Нам всем хочется, и для этого необходимы финансы, которых сейчас нет, но за коими мы сейчас и лезем.

– Но там даже электричество! Его не должно здесь быть!

– И что?

Капитан подплыл поближе к непонятной границе и оценил обстановку и горящую вдалеке лампочку, не выпуская товарища из рук. Недовольно цокнул.

– Фарх, мне кажется, плохая идея, – ухватил его за плечо доктор. – Парнишка прав. Сам подумай. Что для нас означает незапланированная гравитация? Во-первых, даже если вместе с электричеством лифты и работают, не факт, что там не проржавело все до последней стадии. А если так – быть расплющенным в процессе поездки мне как-то не очень улыбается. И даже если своим ходом на верхотуру ту через шахту полезем – нет гарантии, что нам сверху что-нибудь не прилетит, пока карабкаться будем.

Фархад помассировал свободной рукой подбородок, скосив взгляд на ногу доктора, которую тот заметно берег. Вздохнул.

– Дело говоришь.

– Во-во! – встрепенулся Лени.

– Значит, возвращаемся к плану по плану. Вдруг в одном из ответвлений есть та дверка.

– Погоди, – Багрицкий жестом остановил его, подплыв к их второму варианту. По примеру Лени, подхватив предмет потяжелее, толкнул стеклянный плафон люстры в сторону коридора. Секунда. Две. Семнадцать. Бздынь!

Капитан совсем помрачнел, обдумывая оставшиеся варианты.

– Син, ты там других выходов не видишь?

– К сожалению. Другого на чертежах вообще нет. Если только не пробивать станцию насквозь, но это долго. Бить с корабля лазером, чтобы дырку сделать, не вариант – все, что ищем мы, при условии, что оно там вообще есть, сразу же выкинет к едреной пене в космическое пространство. И учитывая, что мы все еще понятия не имеем, как искомая штука выглядит, очень велики шансы, что мы ее пролюбим. Там, кстати, на станции еще лесопарк по центру, буквально под управлением, а ниже – аквариум. Заморочились в свое время ребята…

– Эники-беники? – неуверенно предложил Багрицкий, кивая в сторону двух проходов. – Времени нет исследовать станцию снаружи в попытках найти зону без аномалий. И, раз уже через СЦБ, возможно, выкинуло, то не факт, что ЦБ же на этой станции внутри все не пропитано, может, поэтому-то к ней и выкинуло. Что, как вы понимаете, в принципе исключает возможность безопасной прогулки внутри.

– Надо было запросить больше бабла, – сказал Фархад.

Скучающий Лени экхэмкнул, напоминая, что висеть под мышкой ему уже надоело. Эльста на него шикнул, чтобы молодежь не мешала серьезным дядям думать.

– Но по плану вот за теми коридорами должен быть самый короткий путь до ангаров, так, Син? – спросил Багрицкий.

– Так точно.

– Что ж, – Фархад подхватил инженера поудобней, как бы невзначай проверяя наличие оружия в кобуре. – Вот и славненько. Вот и полетели!

– Я говорю, я туда не полезу! – возопил Лени.

– Ой да брось ты, что как маленький, – капитан подплыл к самому краю «перехода», прищурившись, глядя на неровное свечение фонаря впереди. – Подумаешь, системы поглючили. Ты темноты боишься? Может, выберем-таки тот вариант, где лампочка была, а?

– Гравитации на пустом месте с ничего я боюсь, – огрызнулся мальчишка, опасливо через плечо косясь в проем. – И любой нормальный человек, – он сделал акцент на «нормальный», – также должен бы, знаете ли! С какой радости здесь вообще хоть что-то функционирует спустя полстолетия?

Созерцавший происходящее доктор меланхолично пожал плечами. Лени показал ему язык. Фархад же вновь задумался. Почесал затылок и самому себе кивнул, чего-то там решив.

– А когда это мы были нормальные?

Под это заявление он торжественно «внес» свою моментально заоравшую ношу внутрь. Резкое появление притяжения на секунду вызвало рвотные позывы, но они быстро прекратились. Лени под мышкой заскулил, и его аккуратно опустили на ноги. Прислонившись к стеночке, он по ней же и стек. Багрицкий переход перенес спокойно. Только патлатой головой затряс, что собака после купания в речке. Замер, к чему-то прислушиваясь.

Мигнув, справа загорелась тёплым ровным светом лампочка. Лени на нее опасливо и зло покосился.

– Ну чего ты. Бери пример с дока, – пожурил его Фархад.

– У него всегда рожа кирпичом, мне такое от природы не дано! Конструкцией не предусмотрено!

В целом, по ту сторону гравитационного раздела было ровно так же, как и до него. Бело-голубая штукатурка, длинные палки ламп над головой, непонятные ржавые трубы понизу и провода поверху. Некогда лазуревый, ныне же вполне себе болотного цвета потолок. Сильно подгнивший паркетный пол. Местами из стен торчали железные окна щитков. Под ногами выделялась какая-то жижа да неловко пришпиленный портрет советского вождя. Верхняя половина была сожрана белой плесенью.