Дарья Палдовская - Эхо шума

– Эльста, ты можешь хоть к чему-то относиться серьезно?

– Стараюсь, как могу. Очень стараюсь! – тот, судя по звуку, бодро закивал, позабыв, что видеоканал не был подключен.

– Очень старается, – передразнил Лени. – Энси, прикинь, его даже совсем не парит, отчего станция-то обезлюдела!

– Обезлюдела и обезлюдела, – вздохнул Багрицкий.

– Их обоих не парит!!!

Энси расхохоталась, она именно поэтому и любила больше всех мальчика – один он мог ее по-настоящему развеселить. Лени изобразил обиду, остальные как могли попрятали тихие смешки.

– Здесь, между прочим, вдоль стен через каждые метров десять весит по паре противогазов. Древних, странных противогазов. Газовых, не космических – в космосе такие не выдержат. Газовые костюмы на космической станции, Энси! Фишку сечешь?

– Мировой геноцид как джинсы клеш – стабильно приходит и выходит из моды, – мягко заметила та. – Огромный научный центр на краю галактики: чем не лучшее место для всяких военных экспериментов? Мировая держава, все такое.

– Так, ребят, здесь и так не весело, давайте не будем сгущать атмосферу? – попросил доктор.

Син что-то одобрительное мыкнул. Прокомментировал, но в ответ услышал лишь шум. Включил-выключил приемник. Еще раз. И еще раз.

– Энси…

– Опять пропали. Стены в самом деле прочные. Не переживай.

– Циня бы сюда.

– Чтобы его сюда, неизвестно еще в какую щель Вселенной нужно забиться. А потом, какими наручниками скручивать Фархада, чтобы тот его не убил.

– Но толковый же был человек.

– Да, – Энси склонила голову. – Был.

Откинувшись назад, Син скрестил руки на груди и сполз вниз по креслу. Усы снова принялись барабанить по макушке.

Сбой системы: точное местоположение неизвестно

Станция, зона столовой

201х год по старому летоисчислению

Цинь громко чихнул.

– Поминает тебя кто?

– Я не верю в приметы. Здесь просто пыльно. И холодно.

У Циня было жесткое лицо, по которому словно прошлись утюгом – плоское, темное и недовольное. Сам он был невысоким и жилистым и, как это часто бывает с дальневосточной азиатской кровью, неопределяемым возрастом: ему могло быть и как двадцать два, так и сорок четыре, если вообще не семнадцать.

Сейчас они с напарником Азаматом и вынужденным человеческим балластом выполняли привычное поручение от босса – это если не считать местности. Запорошенное пылью помещение наводило тоску своими высушенными растениями и истлевшими бумажными гирляндами из цветных бумажных колечек. Вид обветшалой станции был позабытым – за последние годы Цинь привык работать только с людьми. Ну как работать – ликвидировать лишние глаза, уши и прочие части тела.

И без того подозрительный, сегодня Цинь чувствовал обострение. Он поправил перчатку, под которой привычно ныла рука. Он снова чихнул.

– Ты там не простудился?

– Иди ты.

Азамат пожал широкими плечами. Его большие темные глаза медленно водили по запорошенной пылью мебели. Он выглядел скучающим, только иногда нос кривился от запаха, царившего в опустевшей столовой – горько пахло миндалём.

– Зачем нам вообще через этот кошмар лезть! Ближе же через верх было! Профессионалы еще называются!

А это была часть их человеческого балласта – похищенная глава университетской кафедры, а некогда – бывшая научная сотрудница одного из проектов, изучавших ЦБ. Она была преисполнена осознания собственной значимости настолько, что даже текущие условия её не смущали и она гордо держала осанку, презрительно рассматривая наёмников через гигантские фараобразные очки.

– Уймитесь, – попросил её Цинь.

– Не смей со мной так разговаривать, сопляк!

– Если желаете выбраться цельным куском, Вам лучше бы слушаться.

– Заткнись, заткнись, заткнись! Птичник несчастный!

Здесь женщина умолкла, потому что на её шее сомкнулись мясистые пальцы Азамата.

– Тише, дамочка. Проклятые места не любят шум. Вам ли не знать.

– Аз, отпусти.

– И мы не птичники, а честные бандиты, – добавил Азамат. – Не путайте.

– Аз, всё. Она больше не будет. Ведь так, Любовь Дмитриевна? Азамат ведь прав. Специалистам по проектам ЦБ полагается четко представлять опасности путешествий по бывшим «божеским» объектам, не так ли? Вот и будем соблюдать меры предосторожности, все как в брошюрках написано.

Пожилую женщину трясло, и тяжело было сказать, было ли это от страха или от ненависти. Но она соизволила кивнуть, и Азамат её отпустил.

– Так или иначе, – сказал Цинь. – Старик сказал, что искать нужно или в архиве, или в личных комнатах. И первое, и второе находится рядом, ближе к центру комплекса. Нужно выбирать. Там, где по картам должен был быть архив, его не оказалось. Ваши идеи, Любовь Дмитриевна? Куда нам идти.

Бывшая исследовательница полуосознанно потерла горло.

– В личные комнаты. Чисто теоретически, они должны быть рядом с кафетерием, в котором мы находимся.

Раздался шорох, и Азамат на автомате вскинул пистолет, но Цинь придержал его.

К незваным гостям на одном колесе подкатил неказистый робот, напоминающий пузатую банку для солений. Спереди к нему была приклеена большая выцветшая надпись "меню", а чуть ниже – список предлагаемых блюд.

– Про-буй-те на-ши ола-дьи, – робот немного поискрил. – Са-мые вкус-ные ола-дьи на све-те. Осо-бо-е ме-ню. Толь-ко по чет-вер-гам вто-ро-го ме-ся-ца. По-про-буй-те…

Робот-раздатчик. В принципе, что еще они ожидали увидеть в заброшенной советской столовой?

Примерно этот вопрос легко читался на гримасе старой фурии.

– Быстро Вас отпустило, – заметил Цинь.

Та уже привычно проигнорировала брошенное в неё замечание.

В семидесятых роботов старались создавать ближе к облику человека, так что и у этого экземпляра на макушке торчало два глаза-окуляра, выжидающе разглядывающих «посетителей». Покрытый ржавчиной и белым налетом, робот неловко вертелся на месте, не понимая, что ему делать дальше.

К роботу почти вплотную подошел ассистент – вторая веселая часть их человеческого балласта, у которого, к тому же, почти начисто отсутствовал инстинкт самосохранения. Ни один из наёмников не удосужился запомнить его имени, потому так и звали его «ассистентом» – по его роли лаборанта из того самого университета.

– Как он вообще прожил без замены масла, батарей и всего прочего все эти годы? – задумалась вслух ассистент.

– То есть, это тебе странно, а шуруп с ногами, валявшийся у двери тремя пролетами ранее, тебя вообще не смутил? – спросил Азамат.

– Какой еще шуруп? О, а тут буфет есть! – ассистент быстро переключился и последовал указанию таблички куда-то в глубину зала.

Чертыхаясь, Азамат уверенным шагам направился за упорствующим претендентом на премию Дарвина – ассистент стабильно с начала знакомства демонстрировал граничащую с идиотизмом неосторожность, которая в целом выделялась, не говоря уже, когда дело шло о человеке, занимающимся научной работой. Цинь не стал их останавливать. Лишь вежливо поинтересовался.