Анастасия Харизова - Хранители медальона. Проклятие жемчужного озера

– Мне надо было написать тебе записку, как это делает Ржевский? «Как жаль. Надеюсь, у тебя все хорошо. Рад, что вы хоть, что-то узнали. Погуляем завтра?». Как по-детски…

Я резко развернулась. В руках у Димы была исчезалка.

«Видимо Марк ответил, когда я была в душе, – подумала я, – а ты конечно же, не постеснялся и прочитал ее».

Я подошла к Диме и вырвала записку у него из рук.

– Это не твоё дело Никифоров, – огрызнулась я, – и, конечно же, совсем не по-детски читать чужие записки. Какая тебе вообще разница, кто и что мне пишет? Тебе же, вроде бы, все равно?

Дима молча встал рядом со мной. Он смотрел мне прямо в глаза, как будто обдумывал, что говорить. Только сейчас я вспомнила, что стою перед ним в распахнутом халате. Штаны-то я надела, а вот сверху был только кружевной топ.

Как будто прочитав мои мысли, Димин взгляд опустился вниз. На его губах появилась ухмылка.

– А может, я солгал? – тихо сказал он.

– Что? – непонимающе спросила я.

В голове все перемешалось.

– Может, я солгал и мне не все равно? – повторил он, – может, мне, как раз, есть самое прямое дело до всего, что касается тебя и происходит в твоей жизни.

В памяти пронеслись все последние разговоры. Все его ответы: мне все равно, плевать и так далее – все были исходом моих вопросов, которые я так боялась услышать. А сейчас он говорил, что лгал. Я смотрела ему в глаза и не знала, что ему сказать.

– Но… почему? – спросила я.

– Не знаю, – пожал он плечами, – может, хотел посмотреть на твою реакцию.

Эти слова словно хлыст ударили по мне. Я почувствовала, как внутри меня начинает закипать злоба.

– Реакцию? Хотел посмотреть, как я отреагирую на твои слова? И что же? Посмотрел? И как тебе представление? Понравилось?

Я снова развернулась и отошла к шкафу. Просто физически я не могла терпеть то, как он смотрит на меня и говорит всю эту чушь.

– Если честно, я ожидал, что ты будешь реагировать именно так, – тихо ответил он.

В его голосе я почувствовала лёгкий оттенок грусти. Будто он тоже боялся именно этого ответа.

Я стала искать в шкафу, что надеть. На глаза попался то самый темно-красный кардиган. Я сняла халат. Боковым зрением я снова увидела, что Дима неотрывно смотрит на меня. Будто его взгляд привязан к моему телу. Запахнувшись в мягкую шерстяную ткань, я повернулась к нему.

– Знаешь, я в последнее время тебя не узнаю, – сказала я, подходя к нему, – раньше ты был другой. Всегда говорил своё мнение прямо в лицо. Я знала, что могу положиться на тебя. И надеялась, что ты примешь мой выбор.

– То было раньше, – ответил он.

– Но почему? Что изменилось? Почему ты не можешь просто принять это? Как остальные?

– Я не остальные.

– Все дело в Ржевском? О, древние. Только не говори, что ревнуешь? Я никогда в это не поверю, Никифоров. Столько времени молчать, а когда кто-то появляется, сразу огрызаться.

– То есть, ему ты можешь поверить, а мне нет?

Я непонимающе посмотрела на него.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

– Ты знаешь, о чем я, – сказал он и внезапно взял меня за руку.

Его руки были словно раскалёнными, но при этом не обжигали. Я вновь почувствовала себя тепло и уютно, как раньше.

Его голос стал немного тише:

– Знаешь, это я должен задавать тебе вопросы, а не ты мне. Ты так не считаешь? Почему? Почему он? Мы столько лет знаем друг друга, но ты всегда отталкивала меня. А он… Объясни! Что я сделал не так? И это не только здесь! Ещё с дома! А ему стоит просто объявиться, сказать пару своих дурацких шуток и все – ты с ним! Даже после того, что было в светпункте.

– А что там было? – возмутилась я, – ничего не было! Ты сам сказал, что это всего лишь было задолженным желанием и все! Ведёшь себя, как придурок, и потом ещё спрашиваешь: что не так? Да, потому что я знаю тебя, поэтому и провела между нами эту грань. Которую, как дура, сама же и нарушила.

– И ты жалеешь об этом?

Дима смотрел на меня с яростью. С безумной ревностью в глазах. Я раньше никогда не видела его таким. И меня это злило. Я злилась на него, что он был таким идиотом. На себя, что так хотела быть с ним. И поэтому вместо того, чтобы честно сказать, что не жалею о том вечере, я соврала.

– Да! – сказала я, – я жалею, что ответила тебе на тот поцелуй. Надо было пихнуть тебя побольнее и выставить из комнаты.

Взгляд Димы стал еще яростнее. На лице заиграли желваки, а руки сжались. Шумно выдохнув, как мне показалось дым, он подошёл почти вплотную. Слишком близко. Я запнулась и уперлась в край столешницы. Дима навис надо мной и наклонился, так близко, что я чувствовала кожей его горячее дыхание. Он прошептал, выдохнув мне в ухо:

– Тогда сожалей ещё об одном, – и он резко поцеловал меня в губы.

Жадно, яростно. Словно я была его воздухом, которого ему так не хватает. Я уперлась ладонями ему в грудь. Пытаясь оттолкнуть его. А он обхватил меня за талию и прижал к себе. Горячие пальцы проникли под ткань кардигана и нежно сжимали кожу. Проводили по краю кружева, буквально по грани, но не пересекая ее. Его действия… его поцелуи были такими отчаянными… Будто я была всем для него и он никуда, никогда и ни кому меня не отдаст.

Отстранившись, он тяжело дышал. А я…. Влепила ему пощечину.

В его глазах вспыхнул огонь. Он фыркнул и ушёл, громко хлопнув дверью. А я осталась одна в комнате. Вздрогнув от хлопка двери, я почувствовала, как по щекам потекли слёзы.

Когда вернулись девочки, я уже спала. Я не стала им рассказывать о нашем разговоре и о том, что произошло после него. Я вообще не хотела даже думать об этом. Но память предательски возвращала меня к этому поцелую. К нему. К его горячим губам и жару его тела.

Отношения между мной и Димой накалились. Стало больше резких и колких замечаний в адрес друг друга. А порой мы просто полностью игнорировали наше присутствие. И, конечно же, это не осталось без внимания. И заметили это не только наши друзья. Но и Марк.

И пусть на его вопрос: «ты в порядке?», я отвечала, что ему не стоит заморачиваться, он все понимал. В глубине души, возможно, он все видел и знал, но не хотел признавать. А мне было слишком противно находиться рядом с ним. И не из-за него. А из-за себя.

***

…Я открыла глаза и увидела, что нахожусь в обычной брезентовой палатке. Рядом в спальных мешках спали Оля и Ксю. Из приоткрытой, имитированной, двери тянуло прохладой. Я решила выглянуть наружу. Мы находились в странном лесу, окутанным плотным светло-зелёным туманом. Я вышла наружу. Было прохладно. Кожа покрылась мурашками. Рядом стояла ещё одна палатка – видимо, в ней спали парни. Я пыталась понять, как мы здесь оказались. Внезапно, послышался чей-то голос. Он звал меня. Туман был плотный, но я смогла разглядеть, что мы находимся на острове. Вокруг была вода. От поверхности исходил пар и лёгкое серебряное свечение. Над водой в воздухе висела тень. Она звала меня, просила подойти ближе.