Вика Кальмус - Прятки в отражении

– Андрей? – неуверенно позвала Женя.

Тот словно сбросил с себя оцепенение и подал ей куртку. Оглядываясь на зеркало и кивая своему отражению.

На улице холодный прохладный ветерок приятно обдувал лицо. Видения и раньше давались Жене не легко, а сейчас ее плохое состояние усиливалось в сотни раз. Возможно, именно поэтому она не хотела развивать в себе эти способности. Но причина была и в другом. За способности нужно чем-то платить. А она не хотела ничего отдавать из своей жизни.

Они шли неспешно, вдыхая аромат осени. Женя все еще жмурилась от головной боли, которая постепенно сходила на нет. Все-таки, свежий воздух способствовал обезболиванию.

Андрей шел сильно задумчивый, молчал и сосредоточенно смотрел себе под ноги.

– У меня появилась мысль, – молодой человек, резко остановился, и Женя чуть не столкнулась с ним. – Лера вполне может отсиживаться в одном старом здании.

– То есть, отсиживаться? – Женя нахмурилась и виски снова прострелило болью.

– Есть за ней такая особенность, – пожал плечами Андрей.

– Вы сильно поругались перед тем, как она пропала? – Женя потирала виски кончиками пальцев. Думать сейчас было тоже больно. Полный покой – вот что ей было необходимо.

– Скорее да, чем нет, – подозрительно уклончиво ответил Андрей.

Его скользкие ответы не нравились Жене. Если позвал помочь, тогда уже и надо полностью довериться, и открыться. А не юлить от ее неудобных вопросов. Любая информация могла помочь делу.

– Тогда почему ты не скажешь об этом полиции?

Андрей сбился с ровного шага. И как-то задумчиво посмотрел перед собой. А после отмахнулся не прошедшими тремя сутками.

На попутные вопросы о родителях девушки и о ее знакомых. У которых она вполне могла находиться, Андрей поспешно уклонялся. Лишь сказал, что не хочет посвящать в это родителей Леры.

Жене показалось это странным. Но, с другой стороны, она сама для себя решила, что Андрей заботится об их нервах. И скорее всего они и сами не в курсе, что дочь их пропала, не оставив о себе весточки.

Они пошли быстрым шагом по дороге, все больше кутаясь в одежду. День обещал быть прохладным. Евгения крутила в голове варианты, с кем можно провести беседу по поводу пропажи девушки и строила предположения, почему она вообще могла пропасть. Андрей, конечно, человек своенравный и характер у него тяжелый, но не до такой же степени, чтобы вот так сбегать, не сказав ни слова. Либо ее действительно кто-то похитил. Но зачем?

Под ногами неприятно скользила намокшая листва, напоминая хождение по раскисшему под осенним холодным ливнем чернозему, вязкому и липкому. От быстрой ходьбы Женя то и дело поскальзывалась, стараясь при этом делать вид, что все в порядке. Со стороны выглядело нелепо.

– А куда именно нам надо? – перескакивая очередную лужу, спросила она.

И примерно представляя необходимое место назначения, предложила добраться туда верхом на железном коне.

Так они быстро добрались до места, пришлось немного пройти пешком и наконец, перед ними показался старый, частично разрушенный дом. Он больше напоминал обыкновенную постройку былых времен, давно покинутую жителями. Дом стоял отдельно от остальных, довольно близко от воды, огороженный низким хилым забором. Просто обыкновенный дом, особенно ничем не примечательный.

Андрей и Женя подошли ближе и заглянули в открытую дверь.

– Как думаешь, там безопасно? – Женя оглянулась на молодого человека и вернула взгляд на рассохшиеся половицы.

– Думаю да, я здесь был примерно месяц назад, – он обошел девушку и первым ступил на порог.

– Ты тоже любитель таких мест? – она пошла следом, осторожно наступая на деревянный пол. Андрей ей ничего не ответил.

Внутри было темно, под ногами хрустел пол, будто они шагали по ракушечному пляжу. От шагов вверх поднималась пыль, забиралась в нос и щекотала, вызывая острое желание чихать. Все поверхности были покрыты большим слоем пыли, казалось, сюда никто не заглядывал с того времени как этот дом покинули.

Они быстро миновали скромную прихожую и вошли в довольно большую комнату. Прямо посередине стояло два кресла, немного направленных друг на друга. Темно – бордовый цвет практически не просматривался под густотой пыли. Небольшие ножки вросли в пол от времени.

Странное, неприятное ощущение сковало Евгению. Она остановилась, как вкопанная на пороге в комнату и смотрела перед собой широко распахнутыми глазами. В груди все сжалось, и сердце билось с бешеной скоростью.

Андрей прошел к окну. Стекол почти не осталось. От времени и ветра они разбились и теперь в оконных проемах зияли дыры, обрамленные остатками острых осколков. Вместо занавесок остались лишь истлевшие тряпки, лохмотьями свисающие по краям. Снаружи оконные рамы заколотили крест-накрест, уберегая от непрошенных гостей.

Обои почернели и поросли плесенью. Вдоль дальней стены лежало много хлама, возможно, раньше это были памятные или просто дорогие сердцу вещи, но сейчас это просто куча пыльного мусора. Странно, здесь не было ни следов пребывания бомжей, ни подростков, которые любят забираться в подобные дома, нет даже следов, что Лера заходила сюда.

Евгения окликнула девушку, но ее голос словно впитали в себя глухие стены. Она прошла чуть вперед, с трудом справляясь с бешеным ритмом сердца. Повертела головой по сторонам и задержала взгляд на своей же фигуре, отраженной в старом мутном зеркале.

Андрей отодвинул тряпку с окна и выглянул на улицу. Внутри в доме была оглушающая тишина, совершенно никаких звуков, ни криков птиц, ни шума воды.

– Ты слышишь это? – спросила девушка.

– Что? – молодой человек не повернулся, он был слишком занят рассматриванием старого подоконника.

– Вот именно, что ничего, – Женя так и стояла на одном месте, не проходила внутрь. – Здесь нет звуков.

Он выглянул снова через заколоченное окно, всеми силами напрягаясь и прислушиваясь.

– Да я вот и снаружи ничего не слышу, – он повернулся и развел руками.

– Пойдем отсюда.

Внутреннее предчувствие отчаянно билось в истерике, переставляя ее ноги в направлении выхода. Но Андрей, словно не слышал ее.

– Подожди, давай еще осмотримся.

– Мне здесь не нравится, – она оглянулась. – Пойдем, пожалуйста.

– Ладно, иди, я задержусь, – не унимался Андрей, снова измеряя шагами пространство пыльного дома.

– Без тебя не пойду. И еще раз повторяю: мне. Здесь. Не нравится, – более настойчиво повторила она, снова оглядываясь на свое изображение.

Старое зеркало стояло около обшарпанной стены, отражая в себе все пространство комнаты. Рама его уже давно потрескалась, но уверенно держалась, опираясь о стену.

– Ев, это просто обычная старая заброшка, – под ногой Андрея скрипнула половица.